Московский пенсионер пожертвовал все свои сбережения Православной службе помощи «Милосердие» – на помощь бедствующим вдовам священников.
В группу работы с просителями Православной Службы помощи «Милосердие», пришел старичок. «Совсем плохо дело», – подумали с сочувствием сотрудники службы, увидев, как дедушка передвигается с помощью двух палок. Каждый шаг давался ему с трудом. Помогли дойти, усадили на диван.
«Ну, рассказывай, дедушка, что у тебя стряслось? На лекарства, наверное, не хватает? Может, помощь добровольцев нужна? Наверняка один живешь». В ответ – слезы. Так часто бывает, когда просители, вспоминая свои беды, не могут сдержаться. Худая куртка, старые брюки – одет совсем плохо. «Говори, дедушка, чем можем – поможем», – упрашивали сотрудники.
Старик, что-то шепча, копался в боковом кармане куртки, откуда извлек потертую сберкнижку. Молча показал на печатные цифры в графе – снято. Неужели ограбили? «Жалко, как жалко», – грустно сказал пожилой человек. Решили не терзать, а просто поговорить о жизни. Виктор Иванович оказался интересным собеседником.
«Жалко мне, девоньки, что люди страдают, женщины беззащитные в одиночку детей поднимают, а отцы их, светлые души – в могиле. В журнале одном прочитал о вдовой матушке, супруг которой, священник, погиб. А детей-то – мал мала меньше. Ни жить стало негде, ни есть толком. Как в войну. А кругом, смотришь, все благополучные: заборы высокие, машины блестящие, купайся в счастье – не хочу. Только на того, кто рядом – и не смотрят, хоть помри на глазах. Для того ли мир нужен? Честно скажу, разозлился. А в конце статьи совсем малыми буквами написано: так, мол, и так, если хотите помочь – обращайтесь в службу «Милосердие». Долго к вам добирался, вроде и живу недалеко, а силы не те. Пока адрес узнал, пока до сберкассы доковылял, думал, что и не дойду. Хуже всего уйти из жизни с пачкой денег в кармане, так и не покутив, – пошутил Виктор Иванович. А потом осторожно достал белый конверт, – Здесь все, что я накопил… кто его знает, за сколько, нынче время быстро бежит. Вот и мои часы тикают. Снял все до копеечки, я ведь пенсию не тратил. Кое-чем родственники помогали – и ладно, думал, на черный день подкопить. А что это за черный день? Смерть, наверное – так ее заслужить надо. И не в том она почетная, в какой гроб тебя положат, а в другом, девчата. Не знаю, как сказать, до самого ведь недавно дошло, вот и не могу толком объяснить. Ну, вот, принимайте».
Мягкий конверт пах валерьянкой. Внутри лежало … 70 тысяч рублей. Именно эта сумма значилась в старенькой сберкнижке дедушки, ее он и снял – первую за несколько лет. «Немного, наверное, на всех-то. Но кто есть из вдовых жен священников – пусть будет помощь. Детям и фрукты надо, игрушки, сейчас и не поучишься без денег. В этих семьях-то ребятни много, а отцов нет. Отдам вам все это – тогда и успокоюсь. Не могу, слезы душат каждый раз, как вспоминаю ту статью».
Посидев с полчаса, Виктор Иванович засобирался домой. Долго прощались, благодарили старика, у дверей он сказал: «А работа у вас благодатная. Тяжелая, конечно, очень, но не зря вы здесь, ни бумажки перебираете». «Так и бумажек хватает», – со вздохом вырвалось у одной из сотрудниц. «Хватает, – утешил Виктор Иванович, – зато каких. Что ни бумажка – то жизнь. Вон их у вас сколько. Доброе сердце вам в помощь».
