О «Красных браслетах» рассказывают актеры, сыгравшие подростков в больнице.
«Мы вас приглашаем на роль ракового больного»
Филипп Ершов (в сериале – Олег, лидер компании, болен раком берцовой кости):
– Мне ВКонтакте написала кастинг-директор, что им нужен актёр с моей внешностью. Историю «Красных браслетов» до начала съёмок я не знал. Но у меня к тому времени было за плечами не так много проектов. А тут – хороший режиссёр, Первый канал и анонс «мы Вас приглашаем на роль ракового больного». Это была интересная актёрская задача – смогу ли я разобраться в сложной теме, справиться, донести?
Потом я начал смотреть испанский сериал Polseres vermelles (российский сериал – адаптация испанского фильма – прим. ред.), и проект стал интересен вдвойне. Мне близко то светлое отношение к болеющим людям, которое есть в сериале.
Стася Милославская (в сериале – Кристина, единственная девочка в компании, лечится от анорексии):
– Когда начинались съёмки, я только окончила первый курс школы-студии МХАТ, и у меня не было никакого киноопыта. И вообще на то лето у меня были совершенно другие планы – я собиралась на отдых.
Потом, уже в поездке, посмотрела каталонский оригинал, оба сезона, и совершенно влюбилась в историю. Мне показалось: будет здорово, если мы сделаем так же пронзительно.
И тут меня утвердили на роль. Мне позвонили в другую страну, я купила билет и прилетела на съёмки.
Азамат Алиев (в сериале Ромка, лежит в коме):
– Когда начались съёмки, мне было 13 лет. Отторжения «да ну, фильм про больницу» – не было. Это была моя первая серьёзная работа в кино, и ощущалась она как вызов – «Смогу ли?»
Хотя поначалу, честно говоря, я даже не понял, насколько роль необычная. Просто ходил на кастинги. По настоящему – что за фильм и в чём состоит моя роль, я понял, уже когда меня утвердили.
«Нас усадили в инвалидные коляски»
Помню, мой основной вопрос был: «Что изменилось в вашей жизни после травмы или аварии?» За него эти парни меня ругали.
Они говорили: «Ничего не изменилось – всё также – жена, дети. Сначала, конечно, очень сложно, но нужно приспособиться. Зато становится понятно, кто из друзей настоящий. Мы хотим, чтобы нас воспринимали как обычных людей».
Сам для себя я ездил в детский онкологический центр в Подмосковье. Но там я говорил с врачами, а больным вопросов не задавал. Мне просто нужно было посмотреть, как ведут себя люди после химиотерапии.
Мне очень повезло поработать с режиссёром Натальей Мещаниновой. В жизни я никогда не был лидером, потому что общался, в основном, в компаниях старше себя, там не было такого, что меня слушаются. И вот мы обсуждали разные сцены, и она потихоньку вытаскивала из меня лидерство, которое нужно было для персонажа.
Азамат: Поскольку у каждого героя болезнь своя, в тему каждый погружался по-своему. Я читал про кому, но кома – это же не болезнь, а состояние. Представляете, оказывается, самая долгая кома, известная в истории медицины, продолжалась 37 лет.
А ещё были случаи, когда человек в коме слышал, чувствовал и понимал всё, что происходило вокруг него. Просто не двигался и не мог ответить. А близкие вокруг них говорили всякие не очень хорошие вещи. И когда люди потом просыпались, они за это спрашивали.
Мой герой гораздо мудрее меня. Вообще в коме, в том мире, где человек существует между небом и землёй, люди, как мне кажется, думают как-то по-другому.
Зачем человеку болезни
Азамат: До фильма я вообще с этой темой не сталкивался. А после стал думать, зачем человеку болезни. Понимание пришло несколько лет спустя, когда проблемы с онкологией были у близкого человека. Тогда было реально страшно. К счастью, всё обошлось.
Филипп: У нас, когда видят больного человека или инвалида, сразу наступает неловкая тишина. И всем становится как-то неудобно. А в Европе, где я пару раз был, с инвалидами общаются на равных.
Стася: У нас в стране, к сожалению, часто боятся говорить и о раке, и о детях, которые больны, иногда неизлечимо. Мне кажется, на эти темы надо говорить.
Было очень горько от того, что проект долго не выходил – очень хотелось поделиться всем, что мы в этот фильм вложили. А сейчас, когда он, наконец, вышел, мне иногда приходят письма от больных. И иногда это – ребята, которым 17-18 лет, которые проходят курс химиотерапии и некоторые понимают, что не вылечатся.
Почему больница в кино не похожа на больницу в жизни
Азамат: Этот фильм – не про проблему хреновых больниц или те условия лечения, которые есть в России. К нему не надо предъявлять претензии, как к документальному фильму, где есть куча неточностей.
Этот сериал – про проблемы людей, детей, там и любовь, и дружба. Про то, как они переживают свою болезнь, справляются или не справляются.
У нас есть множество людей, которые вообще не сталкивались с темой болезней, которые готовы даже пошутить на эту тему. Так пусть люди хотя бы примерно понимают, что жить с этим, мягко говоря, не очень.
Мне кажется, этот фильм нужно смотреть взрослым, которые иногда пытаются закрыться и закрыть своих детей от темы болезней.
Его нужно смотреть подросткам, чтобы они начинали понимать, что такая проблема есть. Более того, она может возникнуть у каждого, потому что мы ни от чего не застрахованы.
Филипп: Для меня фильм, наверное, про борьбу с самим собой. Про то, что жизнь подкидывает нам много разных обстоятельств, но никогда нельзя складывать руки, а надо принимать и перебарывать эти обстоятельства и идти к своей цели дальше. И ещё о том, что среди людей, связанных одним горем, всегда можно найти друзей, которые не предадут и поддержат. И ещё есть любовь, а ещё мне очень нравится линия про отношения с родителями.
Да, многие люди фильм критикуют за неправдоподобность. Но те, кто посмотрел хотя бы две серии, привыкают и дальше смотрят с интересом. Конечно, этот фильм – сказка. Для него специально придумали некий сказочный мир и сказочную больницу. Но дело не в больнице, а в людях, в отношениях между героями.
На мой взгляд, если бы мы показали всё, как на самом деле, эти отношения пропали бы, растворились в общем мрачном фоне.
И не было бы той жизнеутверждающей истории, которую мы хотели показать.
