Очередной скандал, связанный с жестоким обращением с детьми из дома-интерната, произошел в июле. На этот раз речь идет об интернате для детей с отклонениями в умственном развитии «Родник» в селе Максимовка Ульяновской области.
Так как я сама побывала в этом интернате несколько лет назад, то появление информации об истязании ребенка стало для меня большим шоком. Мне бы хотелось поделиться воспоминаниями о своем визите туда.
В этом детском доме мы с моей коллегой, специальным психологом, побывали три года назад, будучи гостями Всероссийской конференции в Ульяновске. Тогда мы нашли в интернете контакты ближайшего к Ульяновску интерната, позвонили директору и на удивление быстро и просто договорились о нашем визите.
Поскольку мы имеем опыт работы с детьми с тяжелыми нарушениями развития, нас сложно впечатлить наигранным поведением и декорациями – прежде всего мы обращаем внимание на состояние детей, воспитывающихся в конкретном детском интернате. Хотя, конечно, всегда есть риск того, что люди талантливо представляют себя внешней, даже профессиональной публике, скрывая реальное положение дел.
Во время нашего визита в интернате «Родник» нас особенно интересовали дети с самыми тяжелыми нарушениями развития, которые не говорят и не передвигаются самостоятельно.
Нас приятно впечатлила обстановка в группах милосердия для таких ребят: большинство детей днем были посажены в стульчики, а не томились сутками, как часто бывает, в кроватях.
Дети охотно шли на контакт, улыбались и, главное, не пугались, когда к ним подносишь руку. Это показатель того, что с детьми занимаются и не бьют.
Мы побывали во многих детских учреждениях, и редко где таких тяжелых детишек в течение дня вынимают из кроватей, а здесь было видно, что это делается регулярно.
Кроме того, приятно удивило, что в интернате строго соблюдаются нормы санитарных правил, такого четкого следования закону мы не встречали в других учреждениях: на каждую группу своя игровая комната, у каждого воспитанника своя тумбочка для личных вещей.
Директор интерната охотно не только впустила нас в свое учреждение, что уже само по себе почти подвиг, но и провела экскурсию по интернату, ответила на все интересующие вопросы.
Признаюсь, нас впечатлила такая открытость. В основном нас впускают в такие интернаты с боем, после череды согласований и письменных прошений.
Руководство интерната в Максимовке охотно сотрудничало с благотворительными организациями, однако постоянных волонтеров практически нет, поскольку учреждение находится в глуши, добраться общественным транспортом до него невозможно. Но директор в разговоре с нами выразила большую заинтересованность в том, чтобы волонтеры вели активную деятельность на площадке интерната. Это тоже отличает это учреждение от большинства подобных в стране.
Вообще, в «Роднике» необычный директор – педагог по образованию, много лет проработавший в обычной школе. В большинстве же российских интернатов для детей с инвалидностью директора – врачи, а значит в отношении к детям превалирует медицинский подход: то нельзя, это нельзя, «заболеет», «заразится», «пусть лежит», «не подходите к нему и не трогайте его». Так и проходит у детей вся жизнь в кроватках и под белым потолком без нормального развития, эмоционального контакта и впечатлений.
Здесь же даже к самым тяжелым детям, как мы увидели своими глазами, применяется педагогический подход: во главе угла развитие детей, социализация.
Директор, чтобы пресечь нарушения среди персонала, установила в коридорах видеокамеры, что является новым для системы, не везде в интернатах есть устройства видеонаблюдения.
Все это я пишу для того, чтобы на примере данного конкретного случая понять, какова должна быть система наказания за должностные преступления.
Я не выступаю адвокатом этого интерната и директора учреждения, я не знаю точно всех обстоятельств дела и степень вины директора и персонала.
Но вопросы остаются. Может ли один директор полностью контролировать все, что происходит в большом учреждении?
Безусловно, чудовищно, что сделала воспитательница с ребенком – пытка утюгом по ягодицам заслуживает самого сильного осуждения и наказания. Больно даже представить такое.
Тяжело осознавать, что подобная история может произойти в любом детском, даже самом открытом для общества, учреждении с десятком видеокамер. От подобных садистов-воспитателей вряд ли могут быть на 100 процентов застрахованы дети.
Главное, чтобы подобные случаи становились известны и виновные несли заслуженное наказание, чтобы наказание было неизбежным. Только так и можно противостоять подобным явлениям.
Однако важно, чтобы наказание виновных было адресным, а не репрессивным, повальным. Ведь иначе возникает другая опасная ситуация – маниакальный страх, избегание любой возможности наказаний, перестраховка и желание закрытости.
По некоторым сообщениям в СМИ, директор интерната в селе Максимовка знала о свершившимся преступлении и скрыла его… Так это или нет, установит следствие, но именно страх повального наказания и вынуждает замалчивать подобные факты.
Уже сейчас этот страх часто толкает руководителей и сотрудников учреждений избегать любого синяка у ребенка, перестраховываться.
Детей с нарушениями развития в интернатах словно погружают в камеру хранения, никуда не выпускают из кроватки, не разрешают гулять, куда-то выезжать, бегать, прыгать, ведь нередки случаи падений, а значит ссадина, синяк, а за всем этим идет суровая проверка и повальные чистки. Это крайность, которая увы, имеет место.
Проверки должны быть объективными, глубокими, а не репрессивно-карательными.
А между тем, по сообщениям в прессе, директор интерната в Максимовки уже уволена, ряд воспитателей получили выговоры, а виновница скандала может получить уголовный срок.
