Почти все, что связано с нынешней судьбой пятиэтажных жилых районов сорока-пятидесятилетней давности, вынуждает к постоянной двойственности, ко всяким «с одной стороны так, но с другой стороны этак». Есть, казалось бы, простая и очевидная вещь. Дома, о которых идет речь, тесны, неудобны и зачастую находятся таком состоянии – как внутри, так и снаружи – что соответствующими видами можно иллюстрировать самое понятие «аварийности».
Соответственно, с точки зрения обитателя этих домов смена жилищных условий – безусловное благо и даже, вероятно, некая счастливая веха жизненного пути. Практически в той же степени, в какой для современников этих домов переселение в них представлялось поистине началом новой жизни – маленькой, частной новой жизни, отвечавшей взлету общественного оптимизма оттепельных времен.
Иными словами, для обитателей пятиэтажек снос их домов сам по себе по идее не должен становиться травмой. Но при этом трудно удержаться от ощущения, что травма, притом острая, в этом процессе присутствует.
Сейчас уже трудно себе представить, как именно выглядели эти микрорайоны – будь то Медведково, Химки-Ховрино или Новогиреево – полвека назад, трудно представить эти дома новыми. Сейчас невзирая на состояние домов уцелевшая часть этих районов поражает ощущением совершенно особой среды, сложной, иногда странной, но на свой лад сбалансированной.
Во-первых, природа: благодаря разросшимся деревьям, особенностям рельефа (зачастую сохраненным проектировщиками и строителями) и цветникам, и даже «спонтанным» клумбам под окнами, эти фрагменты вроде бы урбанистической городской застройки кажутся особенно зелеными, привольными, на свой лад гармоничными.
Во-вторых, инфраструктура, заботливо обдумывавшаяся в хрущевское время: обеспечение всех потребностей обитателя пятиэтажки – от музыкальной школы до ремонта обуви – было важной частью того колоссального утопического проекта, который, по сути, представляло собой массовое жилищное строительство той эпохи. Кое-как дотянув до настоящего времени и частично изменившись сообразно обстоятельствам, она не потеряла от этого общее ощущение удобства, практичности, соразмерности.
Эти соображения в отвлеченном виде кажутся эстетством – но их начинаешь ощущать как нечто более реальное, видя возникающие на месте сносимых ветхих домов кварталы новостроек. Судьбы 5-этажных микрорайонов от этого, правда, не становятся оптимистичней.
Всякому понятно, что, располагая старым-престарым 5-этажным домом в шесть подъездов, стократ выгоднее снести его и построить на его месте четырнадцатиэтажный.
Опыт Европы (Восточной Германии прежде всего), успешно реконструирующей жилые кварталы аналогичного возраста, здесь, увы, не указ. Несмотря на то, что реконструкция пятиэтажек (а не их снос) периодически декларируется в Москве в качестве стратегии возможной, а иногда и предпочтительной (как в случае домов «несносимых» серий), фактические результаты смехотворны – отреставрированы в столице единицы домов, да и то с трудом.
Подчас строителей склонны поддерживать и архитекторы. Помимо чисто технологических аспектов самого процесса реконструкции, возникает множество вопросов насчет того, как, собственно, жить в обновляемых пятиэтажках. Даже если предположить, что все материалы, применявшиеся для строительства в 1950-1960-е, соответствуют нынешним представлениям об экологичности – проблемы все равно остаются.
В наших условиях чувство контакта с реализованной модернистской утопией – не совсем тот аргумент, который заставит абстрактного городского жителя смириться с суровой высотой потолков, типичной для «хрущоб».
Сегодняшние показатели количества автомобилей на душу населения советские НИИ и проектные институты 50-летней давности тоже вообразить вряд ли могли, а строить парковки в условиях пятиэтажных микрорайонов, как правило, дело затруднительное. То есть, по всей видимости, через несколько лет пятиэтажкам первого поколения все-таки суждено исчезнуть вовсе – и даже гипотетическая музеефикация, как обычно бывает, вряд ли сможет сохранить дух последней советской архитектурно-общественной утопии – оказавшейся самой долговечной, самой гибкой и, может быть, самой человечной из этих утопий.
Авторский фотопроект: Александр РУСОВ.
Текст: Сергей ХОДНЕВ
