Привычное и нет
Сегодня – радость. После молебна с акафистом пред иконой Божией Матери «Неупиваемая Чаша» двое общинников дали обет трезвости – Наталия и совсем юный Иоанн. Каюсь, в самый торжественный момент отвлеклась: народу много, сутолока, записки, кто-то пришел только что, не понимая, почему юноша стоит на коленях перед образом читает по бумажке незнакомую молитву, кто-то передает свечку… Очнулась я, лишь когда знакомо сжалось сердце – сладко и независимо от течения мыслей в голове, как всегда бывает во время дачи обетов трезвости. Вроде и повела себя недостойно чуда, но оно, влетев большой тихой птицей в храм, овеяло дуновением прохладных крыльев даже нерадивых. Привычка к святыне, привычка к чудесному – страшное словосочетание. Прости меня, Господи.
А Радость уже летала по храму, и на глазах у большинства – знакомых и незнакомых, прихожан и захожан – блестели слезы. Так всегда бывает во время дачи обетов трезвости. И к этому на самом деле невозможно привыкнуть.
В четверг же со мной случилось нечто совсем непривычное. Читала доклад на Рождественских чтениях в зале коллегий Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Передо мной выступали уважаемые пастыри, прочитал блестящий доклад о принципах оказаний духовной помощи страждущим отец Валентин Жохов, а теперь вот и я притулилась к высокой трибуне с блестящим металлическим орлом, щитом и пронзенной мечом извивающейся змеею. «Страшно было?» – спрашивали потом друзья. Да нет, страшно совсем не было, несмотря на слишком большую для такого неискушенного оратора аудиторию в зале. Я решила показать собравшимся слайд-шоу, нашу ромашковскую хронику за последние 10 лет – и с экрана на меня смотрели такие знакомые, такие родные лица – члены нашей общины трезвости. Не знаю, удалось ли мне донести до собравшихся суть нашей методики, включающей в себя методологию семейных клубов трезвости, принципы духовно-ориентированного диалога и логотерапию. Надеюсь, что в общих чертах удалось…
На встрече в среду мы говорили о том же – о семейных клубах, диалоге (и чем такая беседа отличается от обычных разговоров по душам), о логотерапии и поисках смысла жизни. Уточнили некоторые «термины», столь часто употребляемые на общине и порой вызывающие протест у новичков (их сейчас в нашей группе много, отсюда и возвращение в к пройденному). Например, «культурное питие» навевает ассоциации с хрустальными фужерами, тонкими винами и оттопыренными мизинцами. Мы, говоря «культурное» подразумеваем «умеренное» – и употребляем это слово в одном-единственном контексте: тем, кто уже попал на крючок, нечего мечтать об умеренных дозах и былом самоконтроле. Слово «культурное» используется исключительно иронии ради: у большинства из нас при воспоминании питейных эпизодов слово «культура» может вызвать лишь кривую усмешку. Всяко бывало.
Или взять стол непопулярное у многих, а другими, наоборот, излишне любимое слово «срыв». Означает оно лишь аварию, несчастный случай на пути к трезвости – при условии, что сорвавшийся упорно и неуклонно по этому пути следует, падая, набивая шишки, набирая горький опыт. Регулярное употребление спиртных напитков даже при условии не менее регулярного посещения общины не является срывом. Это, увы, образ жизни.
Экзамен и телефон
Мороз крепчал, и телефон звонил весь день, словно с шнура сорвавшись. Я опрометчиво решила готовиться к грядущему в четверг экзамену на рабочем месте. Мудреные психиатрические термины перемежались знакомым веселым треньканьем и совсем не веселыми голосами в трубке: «Нам дали ваш телефон… Сказали, вы можете помочь…».
Что тут сказать? Можем, и очень хотим – но, увы, не всем мы можем оказать помощь. Звонила жена пьющего человека, буйного во хмелю: «где бы ему пожить?». Звонила тетя юного любителя пива: «повлияйте, он слышать ничего о лечении не хочет». Звонил любитель напитков крепких: «хочу бросить, но чтоб побыстрее. Мне ваши беседы не подходят. Однако, помогите». Звонила мама наркомана, ежедневно находящая шприцы и тем не менее верящая обещаниям и оправданиям сына: «сделайте что-нибудь!».
Сердце рвется на части, но приходится объяснять снова и снова: негде у нас пожить, не можем мы вывести из ломки, не можем заставить человека захотеть бросить пить или колоться. Казенными фразами не отделаешься. Человек, звонящий в «Дом милосердия», не ожидает услышать пластмассовый голос девочки с ресепшна. Из ломки выводят только медики, не нужно их бояться. Повлиять на близкого – с любовью, тактом и бесконечным терпением сможете только вы, и никто другой. Буйного мужа, заманчиво, конечно, отправить куда-то на исправление, чтоб не в «психушку», чтоб бесплатно, и чтоб добрые монахи (а то и монахини) проводили с ним душеспасительные беседы, гуляя по монастырскому саду, прекрасному и в белопенном цвету и в сверкающем инее, приучали ненавязчиво к молитве и душеспасительному же рукоделию, следили б, чтоб не убежал и чего не натворил. И все – с любовью, лаской, тактом и бесконечным терпением.
Похоже на сказку? Так это она и есть. Такая же – как истории о быстром избавлении от алкоголизма, чудесном избавлении посредством чудодейственной таблетки, скоропалительного сеанса с пассами и прочими прибамбасами, «25 кадра», «молитвы»-заговора повышенной энергетики… Даже грипп, приобретенный за секунду (чихнул сосед метро – и вот вам подарочек), лечится небыстро. Пока спадет температура, пока горло саднить перестанет, пока утихнет кашель, пока иссякнут бесконечные запасы содержимого носа, несопоставимые с запасами носовых платков…
Болезнь алкогольная пропитывает все наше естество – «от ушей до кончика хвоста», от манеры говорить до глубин подсознания. Чистка естества – не простой детокс. Это – перестройка его на новый лад, клеточка за клеточкой, мысль за мыслью, слово за слово… Для такого «детокса» деньгами запасаться не нужно. Потребны только две вещи: желание и терпение. Будут они – все приложится.
Екатерина САВОСТЬЯНОВА
