Екатерина Савостьянова: Новости хорошие, новости печальные и немного про любовь
У нас три общины трезвости: две наши, которые собираются в Ромашково по вторникам и средам, Димы Девяткина и моя, и третья община, появившаяся совсем недавно. Она собирается по понедельникам в театре «Камерная сцена». Руководители – Георгий Витальевич Гусев, психолог и педагог, и Михаил Григорьевич Щепенко, художественный руководитель театра. Во встречах также принимают участие священник Валентин Жохов, служивший в нашем храме, и Елена Юрьевна Иконникова, наш психолог.
«Театральная» община несколько отличается от нашей. Ее члены – в основном, люди, уже не употребляющие спиртного и несколько лет идущие по пути трезвости. Преобладающее большинство – актеры театра «Камерная сцена», прежде посещавшие общину в Ромашково и избавившиеся здесь от своей пагубной страсти. Разумеется, новичкам здесь тоже будут рады, но пока основной акцент руководители общины делают на обсуждении духовных проблем, неминуемо возникающих у любого православного человека. Избавившись от «грубых», ощутимых и всеми зримых страстей, очень легко впасть в эйфорию, обольщение и не заметить, как «семь злейших», по-хозяйски расположатся в твоей только что прибранной более-менее горнице. После молебна мы все вместе собрались в сторожке и много говорили об этом. Отец Алексий предложил назвать новую общину «Школой воцерковления». Учиться в ней необходимо даже тем, кому кажется, что у них-то все давно в порядке.
А во вторник в нашем храме отпевали молодого еще человека. Оказалось, что он – одноклассник нашего общинника В. Я вспомнила, как тот рассказывал о своем пьющем приятеле, как пытался привести его на общину, как несколько раз тот уже соглашался, уже почти шел к нам. Но так и не дошел до Ромашково. Своими ногами не дошел.
В среду мы пытались в очередной раз ответить на вечный вопрос: «Что делать?». Что делать близким, как и чем могут они помочь своему страждущему родственнику – сыну, мужу, жене?..
Могут ли вообще здесь помочь слова?
Мы попытались вспомнить такие слова, но ничего не получилось. Создавалось впечатление, что все, что скажет «созависимый» будет только во вред его несчастному, любимому и сильно пьющему человеку.
– Страсть – испытание для всех, для всей семьи, – сказал А. – Вся семья болеет, когда в доме поселяется это горе. Здесь нет ни одной пары, которая бы все делала правильно. Люди словно встали на разных полюсах и никогда не поймут друг друга.
– Почему посторонних людей понимаешь лучше, чем близких? – спросила Л. – Наверное, вступают в действие какие-то особые психологические закономерности?
Т: – Может, и закономерности. Но дело, мне кажется не в этом. Все тяжелые ситуации даются нам для духовного закаливания. И алкоголик в доме – испытание, экзамен, который мы должны выдержать.
М.: Да, это серьезное испытание и надо из него достойно выйти. Главное же – выйти вместе. Я не знаю, что именно надо делать в таких ситуациях , но знаю, чего нельзя. Нельзя кричать, ругаться, впадать в гнев, осыпать упреками болеющего с похмелья человека. Нужно не озлобиться, сохранить любовь. Если мы сохраним любовь, мир в душе, тогда и слова подбирать не нужно. А если будешь, сохраняя только внешнее спокойствие, говорить правильные слова, ничего не получится.
К.: Когда я вижу свою мать пьяной, не могу ее любить, просто не могу! Представьте себе, что когда-то я очень гордилась мамой. А теперь она алкоголичка!
Д.: Нужно продолжать любить образ Божий, даже в самом падшем. Нечто малое, основа, она все равно есть. Немаловажный момент – умение уступить, смириться. Понимание, прежде всего, возникает в том случае, если отсутствует самолюбие.
М.: Иногда я смотрю на мужа, и мне кажется, что я никогда не смогу помочь ему. Мне кажется, что он деградировал настолько, что никакой основы в нем уже не осталось. Он никогда не захочет расстаться со своей страстью, ему нравится пить, нравится быть таким, каким он стал. А стал он отвратительным, поистине отвратительным. Но я вспоминаю слова, которые услышала однажды от батюшки, что существует такая степень приятия ближнего, когда ничего не смущает. Ни тяжелые болезни, ни неприглядная старость. Степень приятия – это и есть степень любви. Врачевство – это любовь!
В процентном отношении
Выбрались в Дом Кино на дискуссионный клуб, который проводит наша Татьяна. Слава Богу, на этот раз нас было не 1 и не 2 человека, хотя, конечно, хотелось бы видеть в зале больше знакомых лиц. Ведь и сама программа, и последующее обсуждение так напоминали наши встречи. Точнее даже не напоминали, а словно являлись просто другой – кинематографической – их формой.
Все короткие документальные фильмы были посвящены непростому пути человека к Богу и – в той или иной степени – семье. Ребенок, рассматривающий под микроскопом собранные на улице листочки и жуков и столь же далекий для мира взрослых, как этот микромир – для него. Известная рок-певица, преобразившаяся после встречи с о.Николаем Гурьяновым. Счастливая многодетная семья московского диакона. Не менее счастливая семья из уральского городка, где муж – бывший алкоголик, а жена – бывшая наркоманка, и трое замечательных малышей, каждый из которых появился на свет лишь благодаря чуду и вопреки пророчествам врачей. Одинокая уличная клоунесса, самостоятельно вырвавшаяся из плена героиновой зависимости.
Эта сильная женщина с печальными глазами скрупулезно, словно в научной лаборатории, исследует свой путь туда и обратно, чтобы рассказать об этом нам, зрителям. «В каждом есть сколько-то процентов человеческого и сколько-то чужого, темного, – примерно так говорила она. – Когда я начала колоться, человеческого во мне, наверное, было, процентов 90. Постепенно это уходит и заполняется силами зла. В тот момент, когда я поняла, что больше это продолжаться не может, человеческого во мне осталось процентов 20, а может быть, и меньше».
Примерно то же может происходить и с семьей. Об этом мы говорили уже на общине. Сначала 100-процентное, ничем, кроме бытовых неурядиц, не омрачаемое счастье, а потом в дом приходит беда. Счастье дает трещину, которая разрастается с каждым запоем, загулом, с каждой большой ложью. Эта трещина не бездна. Она – просто ничто, пустота, приходящая на смену былому счастью, былой неразрывной связи между двумя любящими людьми. Наверное, в каждом доме есть эти маленькие полые трещинки. Но что если пустота занимает уже больше половины вашего дома? Что делать в такой ситуации? Пытаться склеить то, что склеить никак невозможно, а точнее собрать воедино то, чего уже нет – исчезнувшую семью? Продолжая жить в постоянном страхе, ожидании беды, ночного звонка, нежданных гостей… Или перестать считать жизнь с манипулирующим тобою человеком ниспосланным свыше Крестом и начать новую жизнь – в одиночку?
Конечно, никто из нас не дерзал давать советов той, которая задавала нам вчера эти вопросы. Советов у нас вообще не принято давать. Это опасно, да и бесполезно. Мы просто стараемся вооружиться воображаемым микроскопом и разглядеть ситуацию как можно пристальнее, с разных, порой самых неожиданных ракурсов. В этом – наша помощь, наша поддержка. Решение за другого принимать никто не вправе. Выбор человек делает только сам.
Дмитрий Девяткин: Куда уходят ветераны
Отец Алексей благословил (настоятельно) вести дневник и нам. Ох, не знаю, что из этого получится. Ведь мы с Екатериной уже обсуждали эту возможность и она как журналист сказала, что без профессиональной привычки очень непросто писать каждую неделю после общины, по обязанности и без вдохновения. И без таланта, добавлю я. И это все под прессом неизбежного сравнения с Катиными яркими записками. Ну, ничего, попробуем.
В этот раз приехали Владимир Ш. и Б. Андрей. Как же здорово, что появляются «старички»! Они являются живым свидетельством и примером. Свидетельством, что бросить пить можно (у одного стаж воздержания – 8 лет, у другого – 5) и примером того, как и что с Божьей помощью делать.
А еще в этой обстановке бросалась в глаза их убежденность и твердость. Мне самому было удивительно, хотя я их очень давно знаю и они даже являются моими родственниками (Владимир – крестный отец Андреева сына, а Андрей, в свою очередь – моего). Все-таки та, наша старая община имела несравненное преимущество в том, что как минимум наполовину состояла из старых членов. И новенькие, приходя, окунались в атмосферу истинного братства, вливались в уже сформировавшийся и устоявшийся годами коллектив. Вы спросите: что сейчас мешает им ходить? Да отсутствие о. Алексея! Многие его приходили послушать. А что мы с Катей можем им рассказать, чему научить новому! Их можно понять. Все темы, которые сверхактуальны для тех, кто только встал на путь борьбы со своей зависимостью для них – уже пройденный этап, они их обсуждали порой десятки раз! Как сказал Владимир, зачем зрелому юноше идти в первый класс, когда он созрел для университета? Им нужно двигаться дальше по лестнице духовной жизни. Но это не значит, что те, кто в общине годы и дал обет трезвости отпадает. Нет, мы все периодически встречаемся «в другом формате» – на общих собраниях, в паломничествах, в нашем храме, наконец. И все-таки здорово бывает, когда они заглядывают к нам!
По окончании сразу две общинницы сказали, что одна в словах Андрея, а другая – Владимира услышали что-то очень важное, и они пойдут «переваривать». А мне запомнилась пронзительная мысль Володи, рассказавшего, что он, придя в общину, осознал, как ему повезло, что Господь привел его сюда. «Мы избраны,- сказал он,- Бог подарил нам уникальный шанс на исцеление, а сколько осталось там, на улице, спиваться!».
А темой обсуждения на последней общине стала борьба с искушениями. А. откровенно рассказал, что в целом у него «все нормально», но среди недели вдруг, когда он сидел один дома что-то накатило и он, не контролируя себя, пал: Причем, уже через час осознал : «Что же я натворил, зачем это сделал!». Вот и пошло обсуждение, как же удерживаться от искушения, как отгонять помыслы. Н. еще неделю назад мучился сомнениями, что же ему делать в преддверии встречи со своим лучшим другом. Встречи традиционной, от которой невозможно уклониться и которая неизменно раньше сопровождалась принятием горячительного. «Ну как же мне быть,- терзался он,- ведь друг еще и Митяева поставит, такая атмосфера!». – «А ты возьми с собой виноградного сока, как рекомендовал о. Алексей», – советовали ему. И вот он рассказал как замечательно прошла эта встреча, где «друг взял себе пивка, а я сидел – грыз баранки под сок». В итоге друг сказал, что он на фоне Н. чувствует себя полным негодяем! Во как! Мало того, что Н. вышел из положения, не потеряв ни лица, ни трезвости, так и еще урок просветительский преподнес!
Еще Н. говорил, что алкоголизм – это блажь, что надо выбивать ее у себя из головы, постоянно понуждать себя. Помню, как один из самых старых членов общины М.В., прошедший огонь и воду, как-то получил наставление-напутствие от своего духовника: «не жалеть себя, а наказывать». И этот девиз он несет уже больше десятка лет!
В общем, мы только вошли в тему, а время истекло: Так что решили в следующий раз продолжить. Тема-то бесконечна!
Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по одиночке!
«Что мне делать? Я молюсь, молюсь, хожу в храм, в общину, а ничего не происходит, – плачет А. – Сын раскодировался и пустился во все тяжкие». Да, ничто мгновенно не делается. Вообще, как сказал Алексей Меллер, алтарник нашего храма, все самое важное в жизни происходит постепенно, незаметно и в какой-то момент человек вдруг обнаруживает, что всё кардинально изменилось. Есть в этом какая-то неторопливость, даже, если так можно выразиться, деликатность Промысла Божьего.
Что касается кодирования, то оно никогда ни к чему хорошему не приводило. Во-первых, по мнению добросовестных психиатров, эта процедура совершенно не изучена и процессы, происходящие с человеком после этого действа – тайна за семью печатями. Это все равно, что топором творить микрохирургию. А, во-вторых, кодирование- это даже не костыли, не временное вспомоществование, это самообман. Как правило, человек, закодировавшись, лишь ждет, когда же истечет срок, чтобы «оторваться на полную катушку» и уж тогда за короткий срок выпивается все то, что не было выпито за весь период насильного воздержания. Именно насильного, вынужденного. Ведь сам человек, будучи закодированным, никакой работы над собой не ведет. Положившись на чужую волю, он едет пассажиром. Между тем, святые отцы говорят о том, как важно «навыкать» в борьбе со своей страстью. Каждая победа над собой, над искушением – кирпич в стену трезвости. Мы очень долго привыкали идти путем гибели, привыкали определенным образом мыслить, поступать. Поэтому и обратный путь не короток и не легок. И его надо пройти! Как говорит отец Алексей, «трезвость должна быть выстрадана».
«Как же мне его привести в храм, в общину,- взывает А.,- он меня совершенно не слушает, отмахивается от меня». А ничего насильно сделать нельзя. Да и бесполезно это. В такой ситуации остается только ждать, когда последствия пьянки и попущенные Господом тяжкие происшествия навалятся на человека всей своей безысходностью так, что уже не отмахнуться. Тогда-то человек и хватается за голову: «что же я натворил», тогда и начинает задумываться. И вот тут самое время вести какие-то беседы и полагать начало трезвости. Одна проблема: как только острота проблем спадает, тут же и забываются и все благие мысли и все обещания… Но ничего, вода камень точит… Лишь бы двигаться в правильном направлении, хоть и маленькими шажками.
Мало знать, что пить вредно, надо еще знать, как не пить! Как удержаться, когда привычка как второе я, как удержаться в пьющей компании? Как много этих «как»! Община помогает нащупать способы борьбы с искушениями, здесь люди делятся своим опытом, как и что они делали, чтобы не сорваться, поддерживают друг друга, радуются и огорчаются вместе, здесь братья, здесь плечом к плечу, как в песне «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть по одиночке!»
