Тема «мамы в реанимации» в последнюю неделю широко и эмоционально обсуждается в интернете. Реаниматологи не всегда пускают родственников в к тяжелому больному, зачастую им не разрешают даже находиться рядом с умирающими и человек уходит в одиночестве, среди казенных стен. Почему это происходит? Как изменить ситуацию? В проблеме разбирался наш корреспондент.
Ребенок не должен умирать без мамы
В одной из просьб о помощи, опубликованных на нашем сайте, мама вспоминает о том, как ее недоношенная новорожденная дочь выходила из критического состояния:
«Все что оставалось – со слезами дежурить возле кювеза. Но плакать врач запретил: «Девочка все чувствует, ей нужна ваша любовь, поддержка и оптимизм». И мама больше не плакала, только молилась и тихонько пела детские песенки, какие могла вспомнить». Почему же не все медики понимают что мама нужна ребенку даже в реанимации?
Свое мнение о проблеме высказала Татьяна Краснова, старший преподаватель факультета журналистики МГУ, руководитель фонда «Конвертик для Бога», публицист:
«Разговаривать в спокойном тоне у дверей реанимации получается у редких самураев. Я таких, слава Богу, не знаю. Я не медик, и не чиновник от медицины. И рассуждать об организации паллиативной помощи я не буду, на то есть профессионалы. Скажу две принципиальные, на мой взгляд, вещи.
Первая – можно жить в бараке, можно питаться баландой и бояться надзирателей. Это плохо, страшно, но это НЕ катастрофа. Катастрофа – это когда такую жизнь объявляют НОРМОЙ.
Мать, которая видит умирающего ребенка пять минут в сутки, а все остальное время пятилетний малыш со смертью наедине – это не норма. Это ад. И объявлять ад нормой безнравственно. Ребенок не может и не должен умирать без мамы. Все отальное надо приводить в соответствие с этим постулатом, а не с распоряжениями чиновников, приказами администрации и обидами реаниматологов. При всем уважении к тем из них, которые болеют душой за своих пациентов.
А второе… Я знаю минимум пять мам, которые потеряли детей, и которых пускали в реанимацию, и давали обнять свою кровиночку, и успокоить, и утешить на самом краю. И не в цивилизованных странах, где это – норма. У нас на Родине. И ничего. Никто не переломился. Значит, даже в самом страшном бараке все снова, опять и еще раз зависит от человека».
Нужно менять медицинские стандарты
В прессе то и дело появляются рассказы о врачах, навредивших пациенту, статьи с рефреном «врач будет наказан», но приводит ли такое противостояние к улучшению качества медицины? Ведь врач – не враг пациенту. Попробуем разобраться спокойно. Вот что рассказала врач паллиативной медицины Анна Сонькина, стипендиат Pediatric PainMaster-Class Института паллиативной педиатрии Миннеаполиса (США, 2011), выпускница диплома паллиативной медицины (Diploma in Palliative Medicine) Кардиффского Университета (Великобритания, 2012), врач-консультант по паллиативной помощи православной службы «Милосердие»:
«Эмоции в обсуждении медицинских проблем к результату не приводят, наоборот, уводят от проблемы. Речь идет даже не о пребывании паллиативных больных в реанимации, тема гораздо шире.
Зарубежными исследователями давно доказано, что больные выздоравливают быстрее, и меньше времени проводят в стационаре, если рядом – близкие. Дети быстрее выходят из критического состояния, когда рядом с ними родители. Причем посещение на 15 минут в день никаких проблем не решит, конечно, и это – лучше, чем ничего, но мама нужна больному ребенку круглосуточно.
Детская больница Миниаполиса, где я была на стажировке. Кардиореанимация. Здесь лежат пациенты после операции на сердце. Одноместный бокс. У каждого пациента дежурит своя медсестра. За занавеской – раскладной диван. Там могут ночевать и мама, и папа нашего пациента, да еще и его брат или сестра. Если в семь утра, во время обхода родственники спят, медики их не будят. Родители могут находиться рядом с ребенком, но они не обязаны за ним ухаживать, это – дело персонала. Они могут быть у кровати больного неотлучно, а могут забегать на пару часов, как удобнее.
Но нужно понимать, что в тех странах, где отделения реанимации открыты, есть условия для того, чтобы родственники находились рядом с больным и есть регламент, где эти условия подробно прописаны. В большинстве наших реанимаций таких условий нет. У нас работает только человеческий фактор. К сожалению – в обе стороны. Врач может пустить посетителей в реанимацию, но он не обязан этого делать.
Конкретных причин, по которым врачи не пускают в реанимацию, мы не знаем, но они всегда есть. За границей рядом с каждым больным, возле которого находятся родственники, должен круглосуточно дежурить медработник. А у нас – одна медсестра на все отделение. Найдется ли раскладушка для мамы и место, где ее можно поставить? У нас и в общих отделениях мамы на птичьих правах. Чтобы появились условия, нужен подробный регламент, где все это будет прописано.
В наших больницах присутствие родителей в реанимации может привести к нарушению режима. Нет персонала. Нет возможностей, нет места, зато есть санитарные нормы, которые нужно соблюдать. Возможно, кому-то из медиков неудобно работать, если в маленьком помещении будут рядом еще и родственники, а ведь это не просто работа, а спасение чьей-то жизни. В каком-то отделении с посетителями в реанимации был связан неприятный инцидент и с тех пор заведующий решил – никаких посетителей. Допуск в реанимацию родственников – акт доброй воли конкретного заведующего отделением, он может пустить, а может – запретить. К сожалению, героизм не та вещь, которую можно требовать.
О том, почему врачи не пускают родственников в реанимацию, чего они боятся, нужно спрашивать у врачей. На самом деле, это тема для большого социологического исследования. Увидеть проблему с точки зрения медиков мог бы помочь большой анонимный опрос среди реаниматологов. Возможно, врачи опасаются последствий для здоровья пациентов, возможно в отделении нет условий, и присутствие родственников парализовало бы работу реанимации. А может быть существует какая-то древняя инструкция, которую присутствие родственников в отделении нарушает. Узнать об этом можно, только сопоставив большое количество данных. Каждый случай, когда маму или другого родственника не пустили в реанимацию, заслуживает анализа. Почему принял такое решение конкретный врач?
А еще у нас очень мало врачей, которые умеют говорить с родственниками о проблемах пациента. Лечить – умеют, а общения с родственниками – избегают. Я слышала от одного реаниматолога: «Я пошел в эту профессию, потому что тут не нужно ни с кем разговаривать». Общению с пациентом и его родственниками врача нужно специально учить. О том, как ребенок выздоравливает, тоже надо уметь говорить, даже в этом случае многое бывает неоднозначно, спорно. А в ситуации, когда ребенок умирает, врачи идут на контакт особенно неохотно. У нас пока нет культуры общения врача с пациентом, врачи считают, что их дело – лечение, а разговоры – необязательная лирика, на которую и времени не всегда хватает. В зарубежных больницах это время есть, потому что на одного врача приходится меньше пациентов. К сожалению, пока наша культура велит не пускать и все мы, врачи и пациенты в этой культуре воспитаны.
Что же делать родителям, которых не пускают? Пока, к сожалению, можно посоветовать только искать подход к врачу на личностном уровне. Борьба и эмоции – не метод. Есть, конечно, активные мамы, которые отстаивали свое право быть рядом с ребенком буквально с боем. Но было ли лучше ребенку, который оказывался в эпицентре сражения? К сожалению – нет. В одном случае итогом лобовой атаки стало то, что мама получила письменное разрешение находиться рядом с сыном с такого-то по такой-то час. Но мальчик умер в другое время. И мамы в этот момент не было рядом не было.
Практика показывает, что ситуацию меняют не жалобы, и даже переобучение персонала, а смена стандартов. Пока у нас нельзя прописать такой стандарт, потому что он был невыполним в большинстве отделений.
Чтобы изменить ситуацию, нужны данные реанимаций, где мамы находятся вместе с детьми. Если выяснится, что в них больше выздоровевших и меньше умерших, это откроет мамам дорогу в реанимацию. Такие отделения в России уже есть, хотя их и мало, например Центр им. Димы Рогачева. Нужно говорить и писать о них, чтобы заинтересовать врачей.
Но прецеденты смены стандарта были и в России. Вспомните, как изменилась ситуация в роддомах, когда медики осознали, что совместное пребывание матери и ребенка способствует грудному вскармливанию. Условия для совместного пребывания матери с новорожденным появились в роддомах достаточно быстро. Вот такие вещи внушают оптимизм. Изменить систему – возможно, если точно знать, что и почему нужно менять».
