2009 год был объявлен правительством Москвы годом равных возможностей. Сейчас, когда он подошел к концу, мы опросили наших экспертов: оправдал ли прошедший год их надежды, что они могут отметить из сделанного в рамках борьбы за равенство возможностей и что было забыто и требует реализации:
Светлана ШТАРКОВА, мама особого ребенка, член МОО «Дорога в мир» (помощь детям с особенностями психоречевого развития и их семьям): Маленький, но прогресс
— Лично я рассчитывала, что будет больше социальной рекламы на улицах и по ТВ, больше программ и статей, как позитивных, так и информационных, вскрывающих проблемы. Я рассчитывала на большую активность самих семей и инвалидов — больше акций, больше появлений на улице. Эти надежды не оправдались на 100%.
Не было принято никаких знаковых и кардинально меняющих ситуацию законов. Можно было бы отметить разработку законопроекта о сиротских лекарствах, но это только проект и он оставляет сильно желать лучшего.
Я не думала, что за этот год резко переоборудуют город, введут инклюзивное образование, изменят отношение общества, но я надеялась, что хотя бы начнут. И правда начали, но настолько коряво, что, как говорится, лучше б и не начинали. Я говорю, например, о пандусах, которыми в реальности невозможно пользоваться, неработающих лифтах в метро и на пешеходных мостах, невнятных социальных плакатах, статьях в прессе, представляющих жизнь инвалидов в чернушных тонах и т.п.
Что осталось неисполненным из требующего исполнения?
принимая в учет предыдущие пункты — все. Мы все еще в начале пути, и задача перед нами стоит комплексная:
— создание службы ранней помощи и пожизненного поэтапного сопровождения, службы социальных сиделок, работа с людьми с различными степенями инвалидности
— переоборудование окружающей среды. В двух словах: доступно должно быть ВСЕ и для ВСЕХ. Каждый дом, каждая улица, каждый магазин, театр, музей, церковь, гос. учреждение, метро и т.д.
— реформа медицинской помощи: у нас научились реанимировать, но не научились выхаживать и реабилитировать. Отношение врачей к тяжелобольным пациентам такое же как и во всем обществе — они занимают чью-то койку. До сих пор мамам детей-инвалидов предлагают отказаться от ребенка, родить нового. Проблемы с лекарственным обеспечением, с профессиональной подготовкой наших медиков.
— пенсии и выплаты требуют адекватного повышения, чтобы на них можно было достойно жить, а не влачить нищенское существование.
И многое другое.
И все же — мне кажется, маленький камень в это болото брошен. И главное — не останавливаться. Пусть маленькими камнями, но со временем, если мы будем продолжать, то мы сможем построить переправу.
Татьяна Любимова, руководитель группы канис-терапии для детей-инвалидов «Солнечный пес»: Все, что сделали — сделали сами
— Особых надежд в общем-то не было. Чем запомнился год равных возможностей? Приклеили желтенькие кружочки на двери магазинов, обозначили края тротуаров — хоть немножко, наверное, облегчилась жизнь слепым и слабовидящим. Только это все формально сделано, та же желтая краска уже облезает.
Много говорили об инклюзии, совместном обучении здоровых и больных детей, но пока то, что предлагается, не выдерживает никакой критики и требует колоссальных финансовых вложений. Не готово к инклюзии ни общество, ни школы, ни учителя, и существует реальная угроза разрушения десятилетиями отработанной образовательной системы для детей с особыми потребностями без альтернативы.
О каких «равных возможностях» может идти речь, когда одному нашему подопечному отказали в оформлении пенсии, потому что он лежал в больнице и не переоформил инвалидность? В итоге мама с больным ребенком два месяца должны были жить как им угодно и чем угодно питаться…
Если кто хотел что-то сделать — сделал без рекламы и лозунгов. Мы, например, получили возможность заниматься с собаками и детьми еще в одном помещении — культурно-просветительском центре Иоанна Златоуста. Ездили в лагерь для особых детей при православной общине в селе Давыдово Ярославской области. Приняли участие в фестивале «Мое московское солнышко». Но все это — инициатива самих организаторов, к городским чиновникам отношения не имеющая.
Нужны центры, нужны люди, нужна инициатива и терпение самих инвалидов, родителей, воспитывающих особых деток. У нас в стране накоплен огромный методический опыт, есть замечательные преподаватели, ужасно несправедливо, что они мало востребованы. Необходимо расширить программы подготовки специалистов, работающих с детьми-инвалидами. Без этого все государственные инициативы по открытию реабилитационных центров будут коту под хвост: деньги потратят, центры откроют, а работать-то в них кому?
В Институте коррекционной педагогики целый год шли «Курсы для клириков и мирян», посвященных отношениям инвалидов и Церкви. К огромному сожалению, эта важнейшая и очень нужная инициатива под угрозой закрытия: не хватает желающих ходить на лекции — и священников, и инициативных мирян, которые могли бы помогать инвалидам.
Очень важно, чтобы обратили внимание на потребности инвалидов в храмах. Сделать насечки на ступеньках, чтобы обозначить их края, не так уж трудно — зато слабовидящим будет полегче подниматься и спускаться по лестнице. Если сделать подписи под иконами, какая как называется, удобным для слабовидящих шрифтом — людям уже легче станет ориентироваться в храме. Хорошо бы подъемники для колясок, рекомендации для священников с краткой информацией о характере наиболее часто встречающихся патологий. Если батюшка правильно относится к инвалидам- и прихожане привыкнут и будут правильно относиться…
Наталья ГУЗИК, председатель правления просветительского фонда «Вита», ведущая рассылки для родителей детей с особенностями развития: Абсолютный минус
— Год равных возможностей надежд не оправдал. Декларации остались декларациями, много разговоров и никаких дел. Даже иногда с минусом: например, в этом году чиновники попытались выселить из занимаемого помещения центр социальной реабилитации для взрослых и детей-инвалидов с нарушениями интеллектуального и психического развития «Турмалин», чтобы открыть там досуговый центр. Удалось добиться отсрочки выселения, но центр до сих пор «в подвешенном состоянии» — его теперь грозят выселить в январе. Осталось невыполненным практически все, в чем нужно сотрудничество с государственными или окологосударственными структурами. Мы свои проекты исполняем. Чиновники — все без исключения тормозят, невзирая на принадлежность к разным партиям, фракциям и т.д.
Протоиерей Аркадий Шатов, член координационного совета по делам инвалидов и лиц с ограничениями жизнедеятельности при мэре Москвы:
— Я уверен, что говорить о провале года равных возможностей, о формальном отношении чиновников к этой теме неверно. На заседания координационного совета приглашают самих инвалидов, они просят исправить те или иные недочеты — и меня просто поразило, насколько близко к сердцу принимает их просьбы Юрий Михайлович Лужков. Он очень строго требует от своих подчиненных выполнения всех законов и правил, связанных с помощью инвалидам. Сейчас принят закон, по которому все строящиеся здания — жилые дома, учреждения и др. — должны быть доступны для инвалидов. Конечно, когда речь идет о переустройстве уже построенного, то это не всегда даже возможно — например, в тех же храмах-памятниках архитектуры, но все, что возможно, должно быть как-то приспособлено.
В чем же проблема? Я думаю, не в чиновничьем аппарате, а в людях вообще. 70 лет инвалидов от нас прятали, как говорится, «С глаз долой — из сердца вон». 70 лет Церковь не могла воспитывать в людях милосердие. В итоге люди разучились сострадать, не могут «войти в шкуру» другого. Поэтому все время ошибки и происходят: то приступка высокая, то наклон пандуса не тот — а в итоге инвалиды могут передвигаться по городу пунктирно. Но я уверен — городские власти, как власти, делают свое дело хорошо, дело в состоянии общества, и все изменится, если Церковь будет воспитывать людей.
Кстати — насчет доступности церквей — требования инвалидов тоже не всегда соразмерны. На совете мэра я предложил: если кто-то из инвалидов хочет попасть в храм — пусть звонит на церковный телефон милосердия 972-9702 и наши добровольцы их встретят, заедут даже, если надо, и помогут. И знаете, они мне говорят: нет, надо чтоб мы в любой момент могли войти в любой храм. Но это же невозможно! И никто ни разу по этому поводу не позвонил, хотя все телефон записали — и инвалиды и чиновники.
См. также:Пандус к храму — реальность
