Где мы гуляли с Денисом? По набережной Обводного канала. Это очень красивое место нашей любимой культурной столицы. Только немножко холодное. Особенно зимой холодное. Особенно, если у тебя нет своего дома
Денис Андреев, бездомный
Это очень простая история. История детдомовского выпускника, который потерял свою квартиру. Потерял по растерянности, неумению ориентироваться в повседневности, по собственной глупости и равнодушию тех, кто растил его, но не учил жить реальной жизнью. А потихонечку зарабатывал копеечку на сиротской простоте. Так, без особого злодейства.
Но в этой истории есть свет, потому что находились люди, которые принимали и принимают в его судьбе деятельное участие. И потому, что Денис мечтает о достойной и тихой жизни, и все еще верит тем, кто ему помогает.
Избили Дениса шестого августа. Кто бил, и почему, я даже спрашивать не стала. Разве мало поводов найдется, чтобы покалечить никому ненужного молодого бездомного? Дело происходило среди бела дня и на одной из центральных улиц Санкт-Петербурга. Вмешался ли кто из прохожих? Нет.
Когда нападавшие ушли, Денис добрался до офиса одной из городских компаний, в которой работал его старый друг. И друг вызвал скорую. Увезли в Александровскую больницу. Это большая больница с корпусами советского светло-серого бетона и множеством профильных отделений. Все бездомные города знают: случись с кем из них что плохое, повезут определенно в Александровскую. Туда всех неблагополучных свозят. Так уж принято. Впрочем, не буду наговаривать на Александровскую – благополучных туда тоже иногда доставляют. И тогда возникает в палатах социальный конфликт – когда одни презрительно воротят носы, а другие выплескивают из себя и затаенный страх, и глубокое ощущение несправедливости.
Про зомбирование
Есть ли у бездомного будущее? Трудно сказать. Ведь однажды выпав из социального гнезда, из среды, вернуться в нее необыкновенно сложно. Есть ли будущее у бездомного, который к тому же бывший детдомовец? Тут, пожалуй, сложности возникают в троекратном размере. Денису еще в детском доме говорили, мол, не выйдет у тебя ничего путного в жизни, все равно или тебя обманут, или ты сам на криминале попадешься.
– Денис, что прямо так и говорили?
– Ну да. Знаете, как это называется? Зомбирование. Настоящее зомбирование. Нам все время повторяли, что нормальных людей никогда из нас не получится. Но это уже во втором детском доме, на Петроградке, а в том, в котором я в первом жил очень хорошая заведующая была. Это она нам с братом квартиру оформила, и для нас ее все время берегла. Только она уже там не работает. Там теперь заведующей работает бывшая наша медсестра. Я когда пытался документы на квартиру найти и восстановить, я туда ездил, но только без той заведующей ничего найти невозможно.
– А тот детский дом в Петроградском районе, куда тебя из первого перевели, это же дом для детей с отклонениями в умственном развитии?
– Ну да. Но только неправильно они меня туда перевели. Говорят, что это из-за того, что я учился плохо, и сбегал из детдома. Но разве остальные дети – другие, из дома никогда не сбегают? И от родителей сбегают, а не только из детдома, так что же теперь, все кто сбежал, все неполноценные и с отклонениями? А учиться я любил, просто не всегда у меня это получалось. А меня тогда в психоневрологический, в общем, в детскую психушку сдали.
Два раза я в этой больнице был, каждый раз таблетками закармливали, а через месяц отпускали. Не помню я, в каком это классе было. В третьем я учился, а может в четвертом. Сначала меня в Петроградский детдом перевели, а через год туда же перевели и брата.
В информации о Денисе написано, что о своих родителях он ничего не знает. Но когда я пытаюсь понять, что же он помнит, он так настороженно отводит глаза, что становится понятно, что если не воспоминания и боль, то воспоминания о боли в его душе остались. Денису было три, а Максиму четыре года, когда их родителей лишили родительских прав, а их самих определили в детский дом Санкт-Петербурга.
– Ты совсем ничего о домашнем детстве не помнишь?
– Ну как. Помню, что родители к нам и в детский дом приезжали. Сначала немного приезжали, а потом приезжать перестали.
Квартира
В городской лицей технологии и дизайна Денис пошел учиться после восьми классов. Вроде, как взрослый уже, «не медаль на шее», сказал бы в таком случае дед Алеши Пешкова, выпроваживая парнишку в самостоятельную жизнь. При лицее было общежитие, и ощущение некоего единства со сверстниками вроде как пока продолжалось.
И, кстати, и Денис, и Максим прекрасно помнили, что еще в первом детдоме для них была «выбита» и на них оформлена двухкомнатная квартира. Просто сейчас в той квартире уже больше десяти лет жили чужие люди. «Я ведь не просто так ее сдаю, – говорила братьям заведующая в новом детском доме, когда они пытались спросить ее о своей собственности. – Я для вас стараюсь. И если бы не я, вы бы давно и без жилплощади остались». Куда и кому шли деньги от аренды квартиры, достоверно Денис, конечно же, не знает, но они с братом этих денег уж точно никогда не видели.
А потом учеба в лицее закончилась, и квартиру пришлось отвоевывать, в прямом смысле, силой. Было и то, что в народе называется разборками, были и вызовы полиции. И замки пришлось менять, чтобы привыкшие к удобству и покою незаконные арендаторы снова не заселились, как только Денис и Максим выйдут из дома.
– А ты почему с братом не захотел вместе жить? Почему решили разменяться?
– Ну как. Пил он много, и еще судимость у него, сидел он. Не мог я с ним жить. Плохо это все было.
– А ты никогда закон не нарушал?
– Было и у меня такое дело. По пьяни это было, я почти ничего не помню, не соображал, зачем я это делаю. У знакомого из квартиры вещи вынес. А знакомый меня к себе сам пускал. Дали год общественных работ, подметал улицы, дворником работал, а десять процентов из зарплаты в бюджет переводили. Но я тогда понял, что больше я такого не хочу. Я потому и пить бросил, чтобы больше такого не повторилось.
В 2012-м старший брат Максим познакомил Дениса со своим другом. И друг предложил услуги по размену квартиры. Двухкомнатную в Петербурге было решено менять на две однокомнатные в пригороде. Братья к тому времени совсем уже не ладили, а тут могла у каждого начаться новая самостоятельная взрослая жизнь. На друга-приятеля была оформлена доверенность, друг и паспорта у братьев для ведения дела забрал. Конечно, какие-то бумаги и документы Денис подписывал, но какие точно – он сказать не может. На момент продажи он документами даже и не интересовался, друг Максима же всеми делами занимается, так? Зачем мешать человеку?
С покупательницей квартиры определились в декабре 2012 года. Тогда же друг Максима, и он же добровольный посредник, приводил братьев в банк. Там еще каки-то документы подписали, а после этого сняли их в паспортном столе с регистрационного учета в Петербурге, и зарегистрировали в городе Лодейное Поле. Вот тут Денис в первый раз и насторожился, что-то заподозрив. При регистрации почему-то выяснилось, что оба брата по одному адресу прописаны. Но радость от начала новой жизни была так велика, что задумываться над условностями крючкотворства тогда ему даже не захотелось.
А спустя время, Денису подсказали, что для скорейшего решения вопроса, необходимо и от регистрации в Лодейном Поле отказаться. И надежда на будущее была так велика, что Денис подписал и эти документы. Вы скажете, сам виноват? Но будем честны, на уловки мошенников очень многие люди попадаются. И благополучные, и пожившие. Что говорить про неопытного парнишку из детского дома?
«Ночлежка»
– А где ты ночевал в эти полтора года?
– Иногда в общежитии, там за ночь надо двести рублей платить. Иногда в хостеле, но это очень дорого, в хостеле четыреста рублей за ночь. И когда денег совсем не было, то на железнодорожных вокзалах.
– А полиция не гоняла?
– Не гоняла. На вокзалах и такие люди как я были, и пассажиры на поезда.
В «Ночлежке» Денис нынче самый молодой житель. И хотя отношения с остальными соседями по временному дому складываются у него нормально, но просиживать время в замкнутом пространстве он не хочет. У Дениса целеустремленности свыше крыши, энергия его подпитывается то ли надеждами на будущее, то ли еще не до конца убитой верой в наше общество, в то, что и бывшим детдомовцам можно найти в нем свое место.
Впрочем, если говорить по правде, то рассиживаться на кровати в «Ночлежке» у Дениса и времени нет. Впереди у него еще целый месяц медицинских обследований. В диспансер он ездит пять раз в неделю к десяти утра и проводит там время до трех после обеда. Кстати, именно до трех после обеда, а не до трех послеобеденного времени. В диспансере Денису положены и завтрак, и обед, так что пять дней в неделю он совершенно доволен сытной жизнью.
А по выходным друг устраивает его на подработку – на обслуживание банкетов и корпоративов. Вот, кстати, если присмотреться к видеохронике ноябрьского Санкт-Петербургского Международного культурного форума, то наверняка где-нибудь на заднем плане, среди обслуживающего персонала, можно найти и Дениса Андреева, бывшего выпускника детского дома, ныне борющегося за свои права.
Белый верх, черный низ, ловкие движения, никто и не скажет, что завтра этому пареньку снова предстоит идти на долгие часы обследования в больницу.
– А сейчас после нашей встречи ты куда пойдешь?
– К другу. Он просил ему помочь, он ремонт делает, а я многое умею. Он меня поддерживает, я ему тоже помогать хочу. Нужно стараться помогать друг другу.
После избиения в дни прошедшего августа в Александровской больнице у Дениса констатировали перелом челюсти и сотрясение мозга. А на фоне всех последних событий обострилось и заболевание желудка, так что Дениса тогда же и прооперировали.
К этому времени Денис уже был человеком без регистрации, без квартиры и без денег. Сначала он пытался искать помощи в городском пункте учета бездомных, потом просил приюта в Доме ночного пребывания. Пытался узнать какие у него все еще остались права в Отделе социальной защиты Кировского района, но везде получал стопроцентный отказ. И тогда уличное сарафанное радио подсказало ему путь в «Ночлежку».
Сейчас у Дениса, на ближайшие одиннадцать месяцев, оформлена регистрация по адресу Петербургской «Ночлежки». Юрист «Ночлежки» ведет дело Дениса в суде, пытаясь доказать незаконность сделки с жильем братьев. Очередное слушание назначено на январь. И Денис верит, что уже к лету он наверняка будет с новой жизнью, с возможностью устроиться на постоянную работу, и со своим собственным жильем. Я тоже хочу в это верить, и мысленно загадывая желание на удачу, отпиваю из большой чашки чай.
– Денис, ты почему круасcан не ешь?
– Я съем сейчас, обязательно съем. Я знаю, что это вкусно.
Где мы гуляли с Денисом? По набережной Обводного канала. Это очень красивое место нашей любимой культурной столицы. Только немножко холодное. Особенно зимой холодное. Особенно, когда у тебя нет своего дома.
