СПРАВКА
Анна Павловна Тащиян родилась в 1980 году, окончила Московский государственный университет коммерции по специальности «менеджмент». Два с половиной года назад Анна пришла к Богу и стала ходить в храм. Тогда и поняла, что работа по специальности ее не интересует. Она захотела найти работу, связанную со служением людям. Совершенно случайно Аня увидела объявление о наборе на курсы воспитателей и решила попробовать, не будучи до конца уверенной, получится ли у нее работать с детьми. И вот уже год Аня работает в православном детском приюте. В ее группе три мальчика пяти лет и один шести.
Будни
– В чем заключается ежедневная работа воспитателя?
– В нашем детском доме обычный день начинается с восьми утра. Воспитатель приходит, делает с детьми зарядку, идет на завтрак, а потом начинаются занятия. Некоторые занятия у нас проводят специалисты, такие как, скажем, логопед. А все остальные должен вести сам воспитатель. Например, по математике, русской речи, окружающему миру. То есть первая половина дня посвящена занятиям. Потом прогулка, обед, тихий час. После обеда разные игры, досуг. Обычно воспитатель продумывает день заранее, предполагает, чем полезным и интересным он сегодня будет заниматься с детьми.
Когда только начинаешь работать, бОльшая часть времени и сил уходит на поддержание дисциплины. Это может даже перевесить внутреннее содержание работы с детьми. Очень много энергии воспитатель тратит на то, чтобы проследить за хорошим поведением детей в трапезной, на улице, в тихий час и так далее. Мне кажется, что в работе воспитателя можно выделить две стороны. Одна – внешняя – это дисциплина, порядок. Другая – внутренняя – наполнить жизнь детей изнутри.
Как говорит наш батюшка, главная цель воспитания – это привести детей к Богу. Чтобы воспитатель вел за собой детей в Царствие Божие. Все в работе воспитателя, все методы работы, все действия должны быть направлены на это.
– А если говорить о повседневных деталях вашей работы, то что для вас оказалось самым трудным?
– Вначале, когда я только начала работать, самым трудным моментом был тихий час. Тогда это было испытание на прочность. Пытаешься сказать детям, чтобы они легли и укрылись, а они просто на тебя не реагируют. Они бегают, прыгают. Уложишь одного, подойдешь к другому, а тот уже вскочил и продолжает хулиганить. Это был кошмар! Нужно было подействовать на них каким-то своим авторитетом, а его еще не было в начале работы. Нового человека испытывали на прочность, проверяли, что с ним можно делать и до какой степени. Со временем это прошло. Потом уже постепенно мы привыкли друг к другу, и мне стало легче с ними управляться. Тогда я уже больше внимания начала обращать на внутренние вопросы воспитания, на общение, а не на дисциплину.
– В одном известном мне православном детском доме кричать на детей запрещено. Это закон. Как в таком случае можно призвать детей к порядку?
– У нас тоже есть список требований к воспитателям. Там есть такой пункт о повышении голоса – что этим нельзя злоупотреблять. Иногда бывают моменты, когда повысить голос на ребенка просто необходимо. Главное – повышать голос, не раздражаясь. Но, как показывает практика, повышение голоса не очень эффективно, потому что дети привыкают к этому и уже перестают реагировать. Только на фоне обычного уравновешенного, тихого тона дети ощущают повышение голоса.
– А что должен делать воспитатель, когда дети не слушаются, грубят?
– Есть много способов. На некоторые вещи лучше просто не обращать внимания. Если ребенок кривляется, требует внимания, делает что-то нехорошее, чтобы на него посмотрели, тогда лучше просто игнорировать его действия. Вот у нас есть такой мальчик, Женя. Когда я пришла работать, он так отчаянно капризничал! Вот не понравится ему что-то, он останавливается и говорит: «Все. Я падаю». И падал. Его было сложно отучить от этой привычки. Воспитатели просто не обращали внимания на его капризы, и у него пропало желание капризничать. Когда он видел, что к нему не бегут, не отговаривают его падать, то ему становилось просто не интересно. Иногда можно как-то заинтересовать ребенка, перевести его на какую-то другую деятельность, превратить все в игру. Третий способ – это наказание. Если проступок серьезный, то приходится ребенка наказывать.
– А как правильно наказывать детей?
– Есть стандартные наказания. Можно просто сказать ребенку: «Ты не будешь играть с нами в эту игру» или «Сиди здесь». Или поставить в угол. Надо лишить ребенка чего-то важного для него и интересного, тех же сладостей за обедом или какого-то интересного мероприятия. Физическое воздействие нам строго запрещено.
Могу рассказать один пример. Недавно на ночь ребятам я читала рождественскую сказку. И на самом трагическом моменте сказки, когда главный герой умирает, они зацепились за одно слово и стали хохотать. В фразе «Артабан лежал бледный, истекая кровью» слово «бледный» по неизвестным причинам показалось им ужасно смешным. Они, держась за животики, смеялись над этим словом. Меня это так задело! Я перестала обращать на них внимание и думала, что они заметят это и перестанут хулиганить. Но ничего подобного не произошло. Тогда я встала, абсолютно серьезно собрала вещи и сказала, что ухожу, что не хочу работать с таким плохими детьми. Тут они начали понимать, что я не шучу, начали просить не уходить. Я же хладнокровно взяла вещи и вышла из комнаты. Они начали просить меня не уходить, побежали за мной, обещали исправиться, не смеяться. Не дойдя до лестницы, я остановилась и сказала, что посмотрю на их поведение, и если они будут себя вести так же плохо, то я обязательно уйду. Вот иногда приходится в воспитательных целях прибегать к подобного рода инсценировкам. Когда мы летом жили на даче, несколько раз делали вид, что отправляем ребенка в Москву за непослушание. Звонили при нем по мобильному телефону водителю, просили забрать, собирали вещи ребенка.
– Что дает бОльший результат: ласка или строгость?
– В идеале должна быть строгая любовь. А батюшка вообще говорит, что строгость и любовь – это вообще одно и то же. Нельзя разделить эти два понятия. С одной стороны, надо любить детей, но с другой – надо быть к ним требовательным. Я на своем опыте знаю, что ребенку нужно дать понять, что его любят, он должен чувствовать эту любовь. Даже если его ругают или наказывают, он должен быть уверен, что его все равно любят. Надо, чтобы ребенок знал, что его наказывают не потому, что воспитателю это нравится, а потому, что он желает ребенку добра. Когда ребенок провинился, воспитатель должен быть к нему очень строгим. Например, ребенок ослушался, воспитатель его наказал, ребенок раскаялся, воспитатель должен его простить и вернуть в это привычное лоно любви. Можно пожалеть ребенка, приласкать, чтобы он не чувствовал себя одиноким и ни на что не годным.
Самое главное – это найти золотую середину между требовательностью и снисходительностью. Когда человек только начинает работать, он старается пожалеть детей, попустительствует. Но если так с ними обращаться, то милые несчастные детишки садятся тебе на шею. И вот когда воспитатель это понимает, он впадает в другую крайность. Он становится слишком строгим. И излишняя строгость, и излишняя ласковость одинаково вредны для детей.
Главное, по-моему, иметь в сердце любовь к детям. И тогда уже будет все. И строгость, и доброта.
Воспитатели и дети
– Часто ли меняются воспитатели? Одни приходят, другие уходят.
– Не часто, но бывает. Для детей вообще каждая смена воспитателя и даже помощника воспитателя – это большое потрясение. Вообще в смене у нас работает воспитатель и его помощник. Помощник выполняет функции нянечки, помогает по бытовым вопросам. И вот эти помощники меняются чаще, чем воспитатели. Мы стремимся к тому, чтобы с детьми было как можно меньше людей и чтобы они работали как можно дольше.
– А бывает так, что дети просто не принимают воспитателя?
– В моей практике этого просто не было. Было так, что директор и начальство угадывали эту ситуацию раньше, чем принимали на работу такого человека. Не то чтобы дети его не приняли бы, просто есть люди, которых они не слушаются. То есть любить человека они будут, а вот слушаться – нет. В таком случае детей воспитать нельзя. Это очень хорошо видно из отношения детей к помощнику воспитателя. Помощник воспитателя работает вместе с воспитателем, но он не воспитывает детей, не имеет права их наказывать, редко делает какие-то замечания. Естественно, дети тянутся к нему, любят его. Но при этом если оставить ребенка с помощником воспитателя на время одного, то о послушании даже не идет речи. Дети игнорируют его указания и замечания. Дети хорошо чувствуют силу и слабость человека, кто имеет над ними власть, а кто – нет.
– Бывает ли, что вы обижаетесь на детей?
– Обижаться на детей глупо. Поначалу, когда дети не слушались, меня просто охватывало чувство отчаяния. Мне казалось, что из меня никогда не получится хорошего воспитателя, что вообще у меня ничего не получается. Но со временем это прошло. Видимо, и у меня появился какой-то опыт, и дети привыкли ко мне. Нового человека дети всегда испытывают, на что он способен, потом, когда они привыкают к нему, отношения налаживаются. Процесс сглаживания острых углов в общении с детьми происходит постепенно. У меня со временем появился опыт влияния на каждого конкретного ребенка. Нельзя со всеми детьми общаться одинаково. Вот у меня в группе есть мальчик, который старше остальных на год. И если он что-то делает плохое, то он прекрасно это понимает, понимает, что это плохо. Даже год – это большая разница в таком возрасте. Его можно наказывать более строго, а остальным можно сделать скидку на то, что они не осознают своих действий. Или, например, какое-то поощрение на одного ребенка действует, а на другого нет. Пока воспитатель не прощупает, что именно у этого ребенка главное в поведении, нормального общения не будет.
– Как вы считаете, можно ли научиться работе воспитателя?
– Как говорят, воспитание – это мы сами. То, что человек в себе имеет, то он и может дать детям. Еще очень важен опыт. А еще – духовная жизнь и общение с духовником. Самое важное для воспитателя – это жить духовной жизнью. Нужно молиться за детей, вместе с ними ходить в храм, причащаться. Надо читать Евангелие и совершенствоваться духовно. А что касается чтения не духовного, то это приходится делать всегда. Каждый раз стараешься лучше подготовиться к занятиям, читаешь педагогическую литературу, совершенствуешь свои навыки. Важно обмениваться опытом с другими воспитателями, наблюдать за их работой.
У нас в приюте есть одна воспитательница, которая работает здесь очень давно. И когда я начинала работать, то я была ее помощником. И хотя она мне ничего не рассказывала, она стала моим первым учителем. Я наблюдала за ее работой, за тем, как она держится с детьми, за ее выдержанностью. До сих пор она остается для меня образцом для подражания.
Работа или жизнь?
– Ощущают ли дети в вашем детском доме себя обиженными судьбой? Жалуются ли они вам?
– Я могу сказать только про моих ребят. Им пять-шесть лет. Три мальчика у меня из дома ребенка. Они просто не знают, что такое семья, хотя хорошо осознают, что у других есть родители, братья и сестры, дом. Но они не страдают от этого потому, что не осознают полностью. А вот четвертый мальчик был в семье, и, я думаю, ему тяжело в приюте без родителей. Хотя он никогда не говорил об этом, не жаловался. Это все равно сказывается на его поведении. Мне кажется, что связь его поведения с непростым прошлым – это предмет более глубокого психологического анализа. Но внешне заметно, что он более стеснителен, скажем, он не может рассказать стихотворение на публике, он часто недоволен собой. Он иногда вспоминает про маму, рассказывает про папу. Сложно определить, какой его поступок является следствием его прошлого, но то, что это на нем отразилось, это однозначно.
– У вас дети никогда не спрашивали про своих родителей, про семью? Почему у всех есть родители, а у них нет?
– Нет. Они пока еще слишком маленькие. Думаю, они будут задавать такие вопросы, но только тогда, когда подрастут. Для того чтобы ответить на этот вопрос, нам потребуется, конечно, разговор с батюшкой. Думаю, что врать не надо. Но и правду надо говорить осторожно. Это очень тонкий вопрос.
– Охотно ли дети ходят в храм?
– У нас есть такой принцип: детей долго на службе не держать. Мы обычно приходим к причастию. Причастились и ушли – чтобы не было у ребенка усталости от службы. Если ребенок не хочет идти в храм, мы его не заставляем. Ни в коем случае. Даже если это просто обычная молитва и он не хочет идти, мы его не принуждаем. А вообще, такого не бывает. У меня просто маленькие дети, а для них, наоборот, наказание, когда все идут на молитву, а они нет. У маленьких сильно такое «стадное» чувство, и пока у нас такой проблемы нет.
– А какой день на работе был для вас самым радостным?
– Когда я только начала работать, был такой день, когда мы были в храме, детей повели на причастие, и они стали петь молитвы. Вот это впечатление, что дети в храме рядом со своими воспитателями тоненькими детскими голосочками пели молитвы, мне запомнилось, думаю, навсегда. Или когда вечером детей я укладываю спать, то всегда подхожу к каждой кроватке и разговариваю с каждым. Вечером ребята как бы открываются. Им уже не надо капризничать. Ты чувствуешь, что он не такой плохой, каким пытался казаться весь день. Разговариваешь с ним и чувствуешь, что все твои труды не напрасны.
– Что вам дает эта работа?
– Все. Это моя жизнь. К детям нельзя приходить, как на работу. Они это чувствуют.
– Остается ли свободное время?
– Мы работаем сутки через двое. Но я все равно много времени провожу на работе. Иногда остаюсь после смены для того, чтобы решить организационные вопросы, подготовиться к занятиям.
– А как ваша семья относится к вашей работе?
– Сначала, когда я сообщила, куда хочу пойти работать, то реакция была резко отрицательной. Дело в том, что у обычного человека слова «детский дом» ассоциируется с чем-то ужасным. Еще одним аргументом было то, что эта работа поставит крест на моей личной жизни. Папа говорил, что я сужаю круг своего общения, что я гублю свою жизнь на воспитание чужих детей. Он говорил, что нужно рожать своих детей и воспитывать их. Это правда, большинство работающих здесь людей не имеют своей семьи. Да и это сложно – работать с детьми и еще иметь свою семью.
Многие считают, что для того, чтобы работать воспитателем, не нужно высшего образования, что это неквалифицированный труд, и мои родители не исключение. Мама говорила мне, что я с высшим образованием могу достичь бОльшего, чем просто возиться с детьми. В доказательство этого она приводила притчу о талантах. А моя работа в детском приюте – это, мол, закапывание моих талантов. Мои родители понимали, что я выбираю эту работу не как работу, а как жизненный путь. Но потом, когда я начала работать, стала рассказывать о детях, показывать фотографии, мои родные начали уже понимать, что это не обычный детский дом. Все-таки это православный детский дом. Наш детский дом как семья. Сюда люди не приходят, как на работу. Здесь большинство людей живут своей работой.
Конечно, никто и ничто не сможет заменить ребенку родителей. Но по сравнению с обычным, не православным детским домом наш православный приют дает детям несравнимо больше. Любовь. Это главное. Неформальные, теплые отношения, максимально приближенные к семье. Отношения, дающие уверенность и спокойствие.
– Бывают благодарные работы, а бывают неблагодарные. Какая, по-вашему, работа воспитателя?
– Благодарная, безусловно. Работа в детском доме – это служение Христу. Вот и отдача. Есть и эмоциональная отдача, такой душевный контакт с ребенком. Ты приходишь на работу, а они бегут к тебе, обнимают, радуются, и их радость передается и мне.
Источник: НС №8 (2004 г.)
