В принципе, эти два слова рядом смотрятся плохо, как-то не очень приятно. Это связано с нашим восприятием профессионализма как чего-то холодного, бездушного и отстранённого, в то время как филантропическая сфера ассоциируется с чем-то прямо противоположным – с неравнодушием, вовлеченностью, эмоциональностью и даже горячностью.
| Владимир Берхин, руководитель благотворительного фонда «Предание» |
Хотя есть у слова «профессионал» и положительные коннотации, связанные скорее с рабочим процессом: словосочетания «профессиональный строитель», «профессиональный музыкант» и даже «профессиональный мошенник» указывают на кого-то, кто не просто так «погулять вышел», а знает своё дело и умеет применять свои знания.
Попробуем же разобраться, что делает профессионала профессионалом и как это относится к благотворительной сфере.
Сначала то, что не вызывает споров
1. Слово «профессионал» происходит от слова «профессия», а профессии необходимо учиться. Профессионализм подразумевает наличие знаний, полученных в ходе регулярного обучения или же длительной практической деятельности, которые позволяют авторитетно разбираться в предметной области. Строитель способен предсказать поведение разных марок бетона в разных условиях, военный знает недостатки и преимущества применения навесного огня по сравнению с настильным, и профессиональный работник благотворительной сферы точно также должен разбираться в своей работе. Нужно знать «правила игры» – законодательство и общественное отношение к твоей деятельности, основные «подводные камни» и сложности. Нужно хорошо знать саму проблему, с которой работаешь – будь это сиротство, те или иные заболевания или проблемы культуры. Будучи социальной по своей природе, благотворительная деятельность требует базовых знаний и в области психологии, навыков ведения переговоров. Кроме того, нужно хотя бы на начальном уровне знать всё, что связано с движением денег и документальным обеспечением этого процесса. Очень нужны юридические знания – как живут те, кому Вы помогаете – больные ли, беженцы ли, бездомные ли собаки.
2. Кроме знаний, профессионализм предполагает навыки. Без реального опыта и умения работать профессионал превращается в учёного-теоретика. Посему профессиональный благотворитель должен иметь серьёзный опыт практической деятельности, результаты, которые он может предъявить: вот что я умею, вот что я сделал, вот что я в принципе способен повторить.
Впрочем, это требования вполне очевидные – ещё никому не мешали знания, и никому не вредил опыт работы.
А вот дальше начинаются сложности.
3. Профессионализм предполагает, что занятие есть источник денег для того, кто им занимается. Более того, профессионал занимается чем-то постоянно, а любитель – «в свободное от основной работы время». Однако тот, кто получает зарплату за помощь людям, неизбежно вызывает подозрения в нечистоте мотивов – что на людей ему плевать, он просто отрабатывает гонорар. Доля правды в этом есть: нельзя быть добрым за деньги, как нельзя за деньги быть честным или умным. Однако в том случае, если человек горбатится с семи до шести в офисе, его способность помогать оказывается сильно ограничена. Да, бывают счастливые исключения, но они не тиражируемы и даже будучи очень интересны и результативны – всегда имеют определённый потолок развития.
4. Наиболее «сложный» пункт для стороннего наблюдателя. Профессионал отличается от любителя психологически – тем, что именуется «профессиональная деформация личности». Как правило, так называют негативные изменения – чёрствость врача, несговорчивость вахтёра, подозрительность милиционера или снобизм работника культурной сферы. Но есть и позитивная сторона: профессионал способен к спокойствию и отрешённости в ситуации, когда у любителя хлещет фонтан эмоций. Профессионал от благотворительности может искренне любить своих подопечных – но он самой профессией вынужден выбирать себе «точку приложения сил» и периодически говорить кому-то «нет». Профессионал – именно в силу опыта и знаний – не реагирует на слёзы и категоричные требования «непременно лечиться за границей» и может отличить срочный случай от несрочного. Или как минимум знает границы своей компетентности и не берётся решать там, где решить не может. Со стороны, однако, подобный профессионал может казаться холодным и бездушным роботом, который равнодушен к чужой беде.
5. Ещё одна сторона профессионализма – признание профессиональным сообществом. Это имеет отношение ко всем серьёзным аспектам человеческой деятельности. Научные фрики и политологи-любители, самодеятельные врачи и самозванные гении литературной критики – всех их отделяет от профессионализма в том числе и признание со стороны тех, кто действительно авторитетен. В благотворительности же, тем паче в России, с этим есть одна серьёзная проблема – отсутствие профессионального сообщества как такового. Есть фонды, есть объединения фондов, есть те, кого многие уважают, но нет единых критериев и единого понимания авторитетности и даже общепризнанного этического кодекса. Претендующие на лидерство организации – «Все Вместе«, «CAF» (признан в РФ иноагентом) или Отдел по благотворительности Русской Православной Церкви – не в состоянии выработать такое понимание или такую систему, в которой сами собой выявились бы понятные лидеры. У российской благотворительности нет, грубо говоря, своей Академии Наук или РСПП – структуры, которая всеми бы признавалась за лидирующую и имеющую право на оценку всех остальных. Единственным критерием авторитетности и профессионализма остаётся количество собранных денег – величина зачастую случайная. Поэтому данный пункт в России не вполне применим.
6. И последнее. Профессионал есть человек постоянно развивающийся. Самообразование, посещение семинаров и обучающих программ, освоение новых технологий и инструментов – это обязательное условие для профессионализма в любом деле. Менеджер оп продажам ходит на психологические тренинги, спортсмен ставит новые рекорды, а благотворитель изучает опыт коллег и внимательно читает книги по фандрайзингу.
Представленное есть краткий перечень, каждый пункт в отдельности заслуживает отдельной статьи, а то и нескольких. Я лишь хочу обратить внимание на третий, и пятый пункты и ещё раз призвать жертвовать не только на помощь непосредственно больным детям, взрослым или кому-то ещё.
Деньги, вложенные в обучение человека, в дарование ему нормального инструмента, просто в адекватную оплату его труда, в благотворительности возвращаются сторицей в виде реальной помощи. Без профессионального платного координатора волонтёры легко могут превратиться в неорганизованную толпу быстро выгорающих людей, без нормального директора и бухгалтера фонд вместо помощи будет заниматься бесконечным разгребанием бумаг. А сколько-нибудь заметный оборот средств предполагает такое количество усилий, что человек без подготовки просто заработает нервный срыв или завалит работу. Особенно, если ему ещё и не платить зарплату, вынудив его параллельно где-то искать себе краюшку хлеба. Зависший компьютер или неработающий интернет могут в самый ответственный момент лишить кого-то помощи. Никто не удивляется, когда коммерческая фирма вкладывает средства в обучение сотрудников, в их психологическую разгрузку, в их компьютеры или питание с целью повысить их профессионализм и свои успехи. А чем хуже сотрудники фондов? Только тем, что у них нет этого самого работодателя с возможностью оплатить профессиональный рост. И я призываю каждого, в следующий раз, когда он будет жертвовать немного денег на доброе дело – подумать не только о милосердии, но и об «эффективности вложения средств».
