Перед самым Новым годом было у нас здесь бурное обсуждение, стоит ли «дедморозить» в детских домах и я тогда обещала написать про уровни благотворительности. Попробую здесь сформулировать что-нибудь. Может, не за один раз.
Итак, в каких случаях возникает нужда в благотворительности? Если в общем и целом, то это когда есть кто-то, кому плохо (сейчас или в перспективе), при этом сам он по тем или иным причинам себе помочь не может, и устойчивые механизмы помощи (семья, социальная сеть, община, государство) тоже почему-либо не справляются. Может быть, случай сложный и редкий, может быть, сами механизмы находятся в кризисе (например, при смене места жительства теряется социальная сеть и частично семья) или не имеют достаточно ресурса (например, государство бедное, или нет технологий помощи в таких случаях, или нет осознания, что эти люди нуждаются в помощи; технологии и осознание — тоже ресурс). Тогда люди или организации, у которых ресурс есть, оказывают помощь. То есть мы видим три составные части процесса: получатель (тот, кому нужна помощь), благодетель (тот, кто делится ресурсом) и собственно ресурс. Теперь чуть подробнее.
Получатель. Помощь ему может быть разовая и «прямо сейчас». Перевести старушку через улицу. Сдать кровь. Дать денег на лекарство. Накормить голодного. Есть ситуации, где такой вид помощи ближнему самый разумный. Она простая, и в куче случаев именно и только она и нужна. Помог — и забыл, пошел дальше.
Но бывает, что дело серьезное, и проблема получателя разовой помощью не решается. Болезнь серьезная и долгая. Старушек приходится переводить в этом месте постоянно, потому что светофора нет, а на другой стороне — поликлиника. Голодный назавтра снова голодный. И все в таком духе. Понятно, что помощь будет тем качественнее, чем полнее она решит проблему получателя в целом. То есть лучше не разово дать на лекарство, а оплатить весь курс. А еще лучше — собрать на операцию, которая сделает ненужным постоянный прием лекарств. А еще лучше — добиться, чтобы такие операции делали всем, кому надо, без всякой благотворительности, ведь никто не собирает деньги, чтобы вырезать аппендицит. Если речь о старушках — чтобы появился светофор. Если о голодном — чтобы он мог сам себя прокормить. Про это есть притча про рыбу и удочку, которую все слышали наверняка. То есть, в пределе, лучшим результатом благотворительности с точки зрения потребителя будет то, что он перестанет в благотворительности нуждаться. Либо проблема решится полностью, либо он начнет справляться сам или с помощью традиционных механизмов (окружение, государство).
Теперь благодатель. Есть подход, при котором благодатель вообще должен присутствовать в процессе минимально. Дал денег, не приходя в сознание (чтобы левая рука не знала, что делает правая), и ушел. То есть он – лишь средство для того, чтобы стало лучше получателю. А если есть малейшие подозрения, что он тоже чего-то хочет, то значит, ему нужен пиар, самоутверждение, замолить грехи, успокоить совесть и т. п, и т. д. и вся его деятельность — от лукавого, даже если он уже тысячи детей от смерти спас.
Сразу скажу – мне этот подход совершено не близок. Мне вообще не нравится, когда к кому-либо относятся как к средству. Благодатель — такой же важный субъект процесса. Нормально, что он не желает быть использованным. Нормально, что он хочет убедиться в эффективности вложений. Нормально, что он получает репутацию, авторитет и уважение, в том числе самоуважение. Нормально, если для кого-то помощь со временем становится работой.
Когда мне пишут в комментах: да, я хочу помогать детям с толком, но фондам я денег давать не буду, потому что они могут 20% тратить на себя, для них это просто способ зарабатывать, я тяжело вздыхаю. Потому что это тупик, из которого нет выхода. Фонды и вообще НКО — это не абстрактные сущности. Это люди. Которые делают большую работу и которым тоже нужно есть и кормить детей. Для этой работы им нужны помещения, командировки и компьютеры. Кроме того, в сегодняшней России они вынуждены тратить немало денег просто на то, чтобы по сути откупиться от государства, чтобы удовлетворить множество инстанций и проверяющих, чтобы заплатить налоги и т. п., а любое телодвижение вне узкого коридора наказуемо. Да, это дикость, когда вы собираете деньги на няню для детдомовского ребенка, которую ему ищут те же «Отказники», а потом государство берет налог с тех денег, которые заплачены няне, то есть наживается на том, что кто-то за него сделал его работу. Дикость, я ж не спорю, но с этим надо как-то жить. Ребенку после операции без няни очень плохо. И последствия его одинокого лежания в палате могут потом сказываться всю жизнь и на здоровье, и на психике. Вы не хотите «кормить фонды»? Ок, идите сами в няни, бесплатно. Если вас пустят в больницу «с улицы», что вряд ли. Нет? Ну, тогда остаются только подарки в детский дом. Потому что фонды ж вы кормить не хотите. Еще чего, 20% им.
Да, фонды бывают разные. Не обязательно, кстати, прямо жулики. Бывают просто неэффективные, обюрокраченные, законы Паркинсона никто не отменял и для благотворительности. Бывают еще пассионарии, которые так жаждут причинить добро и нанести пользу, что всем, кто не успеет убежать, мало не покажется. Все это есть. Хотите отдать деньги с толком? Вникайте, ищите рейтинги, смотрите отчеты фондов, спрашивайте людей, которым доверяете. Информации много. Но надо приложить усилия, чтобы ее получить и проанализировать. И потом еще приложить усилия, чтобы пройти между Сциллой и Харибдой. С одной стороны — «бездумная» благотворительность, дающая все возможности для махинаций, от совсем отвратительных (нищенки с младенцами, опоенными наркотиками) до законной и, внешне, вполне глянцевой (купите сироте подарок подороже и повысьте нам продажи). Яркий пример неквалифицированного пользователя — Скрудж из последней мультверсии «Рождественской истории», который вдруг стал щедрым. На мой взгляд, его обдурили только так, я бы лично этим двум типам ничего не дала «на приюты». С другой — паранойяльное «никому не верю, все они жулики». Акт осознанного доверия тоже требует усилий, да.
И, по моему убеждению, чем больше «тонкий» вклад благодателя — то есть чем больше он вникает, устанавливает непосредственные отношения с получателем, использует в процессе не только свои деньги, но и свои таланты знания, умения, тем лучше в конечном итоге. Дело прочно, когда под ним струится — нет, не кровь, а живая энергия, вклад души. Чем больше человек вникает, тем выше вероятность, что он пойдет дальше, от разовой помощи к постоянной, а от нее — к системному решению проблем, в том числе на уровне государства.
Чем больше человек вникает, тем ближе ему становится получатель, а значит, есть вероятность, что он просто станет для него тем самым ближним окружением. Возьмет ребенка в семью, станет регулярно помогать какой-то старушке — вот и благотворительность будет уже не нужна, и фонды кормить не придется, все и так будет хорошо, по-человечески.
Еще одно: чем больше тех, кто вникает, тем лучше и совершеннее репутационная сеть, сеть доверия, а это огромная экономия усилий: если я знаю, как работает тот или иной человек или организация, я в очередной раз уже могу не вникать, а просто поверить. И если я знаю, что он добросовестен в оценках, я могу поверить и тем, кому верит он. Мир тесен, и вскоре выясняется, что вовсе не надо всегда читать отчеты. Даже почти никогда не надо, если хорошо ориентируешься в сети доверия.
Таким образом, для благодателя, на мой взгляд, лучшим возможным результатом участия в процессе будет статус, так сказать, квалифицированного пользователя, вникающего и способного на осознанное доверие. А если есть ресурс — то и на системное видение проблемы и волонтерское либо профессиональное участие в ее решении, и количество таких квалифицированных пользователей в социуме напрямую влияет на его качество и способность справляться с проблемами вообще, будь то пожар, коррупция или несовершенство законов.
Осталось про ресурс, но это уже в следующей порции.
Людмила Петрановская
Материал журнала: http://ludmilapsyholog.livejournal.com
