29 февраля – Всемирный день распространения информации о редких заболеваниях. Редкими (а также орфанными и сиротскими) называются болезни, встречающиеся с частотой 1 случай на 1500 – 2000 человек. Их зарегистрировано около 7000, и, по оценкам экспертов, с редкими заболеваниями живет порядка 350 миллионов человек в мире.
Вот несколько фактов статистики редких болезней:
80% орфанных заболеваний по происхождению являются генетическими.
Примерно 50% всех больных – дети.
30% детей, страдающих редкими болезнями, не доживают до 5 лет.
35% детей, не доживающих до года, умирают от редких болезней.
Для 95% орфанных заболеваний нет ни одного официально одобренного лекарственного препарата.
Для почти 50% орфанных заболеваний не существует ни одного фонда, который концентрировал бы усилия на научных разработках лечения этого конкретного заболевания.
Статистика весьма невеселая, если не посмотреть на ситуацию с другой стороны.
Важнейшая историческая веха в лечении орфанных заболеваний – это 1983 год, когда в США Национальный комитет по редким заболеваниям (National Organization for Rare Disorders) добился принятия Конгрессом США закона об орфанных препаратах (Orphan Drug Act).
Согласно этому закону, компании, занимающиеся разработкой препаратов для лечения орфанной болезни, от которой страдают менее 200000 человек в Соединенных Штатах, в течение семи лет обладают исключительным правом продажи данного препарата, а кроме того, получают серьезные налоговые льготы.
В декабре 1999 года аналогичный закон был принят Европейским парламентом. В странах Европейского Союза статус орфанного препарата дает его производителю исключительное право продажи в течение 10 лет. При Европейском медицинском агентстве создан специальный комитет по орфанным препаратам, который следит за исполнением законов оборота орфанных медицинских средств, фиксирует возникающие проблемы и работает над совершенствованием законодательства в этой области.
На сегодняшний день в США зарегистрированы около 500 препаратов для лечения редких заболеваний, орфанный статус был предоставлен 2116 фармацевтическим компонентам. Для сравнения – за 10 лет до принятия закона, было выпущено менее 10 таких лекарств.
И все-таки, как видно из статистики, до создания эффективных терапий для всех редких заболеваний еще очень далеко, тем более, что этот процесс сталкивается с массой сложностей как в области медицины, так и в правовом регулировании.
Ряд политиков и общественников в США выступают за упрощение процесса регистрации препаратов, ведь в силу ограниченного числа больных лекарства не могут проходить клинические испытания на больших группах. Кроме того, очень сложно понять, замедлил ли препарат развитие болезни, или это индивидуальное ее течение у конкретного пациента, так как пациентов для сравнения немного, и ученым-медикам сложно оценить типичную скорость развития заболевания.
Большие перспективы для поиска орфанных терапий открываются в связи с проектом Precision Medicine Initiative, о начале которого президент США Барак Обама объявил Конгрессу зимой 2015 года. Название проекта на русский можно перевести как «точная» или даже «прицельная» медицина. Речь идет о высокоспециализированных терапиях, созданных не столько для широкой нозологии (того или иного известного заболевания), сколько для конкретного пациента с учетом именно его индивидуальных характеристик (генетических, иммунологических и прочих).
Большая работа по разработке орфанных терапий ведется Национальным институтом здоровья США (NIH) в сотрудничестве с фармакологической компанией Eli Lilly. Их программа включает 2 проекта терапий для пигментного ретинита (тяжелая форма наследственной слепоты). Третий проект – поиск лечения от гипопаратиреоза, синдрома недостаточности гормона щитовидной железы, приводящего к болезни сердца и судорогам.
Четвертый проект нацелен на разработку препарата для лечения сердечного заболевания, связанного с леопард-синдромом, чрезвычайно редкой болезнью, которая затрагивает сразу несколько участков тела. 80% пациентов с таким диагнозом страдают гипертрофической кардиомиопатией. Это специфическое утолщение сердечной мышцы, которое приводит к тому, что для нормального кровообращения сердечные сокращения должны быть гораздо сильнее, а это, в свою очередь, может привести к ранней смерти.
Ученые, работающие в программе NIH, нацелены на поиск общих элементов разных редких заболеваний, на создание терапий с общими базовыми характеристиками, варьируемыми для конкретной орфанной болезни. Часто несколько расстройств проистекают из нарушений одной и той же метаболической цепочки в биохимической системе организма.
В этом смысле работа над созданием орфанного препарата может оказаться полезной и для лечения обычного заболевания, в котором затронута та же цепочка, и, таким образом, привести к созданию лекарства для большого количества пациентов.
Некоторые фармакологические компании, как уже упомянутая Eli Lilly или Novartis, в которой ученые работают над препаратами для 40 редких заболеваний, понимают, что такая работа может быть не только благородной и интересной с научной точки зрения, но и потенциально прибыльной.
Буквально недавно было объявлено о серьезном прорыве в лечении болезни Ниманна-Пика (тип С), которую называют еще «детским Альцгеймером» в силу некоторого сходства с симптоматикой этого взрослого заболевания.
Как и болезнь Альцгеймера, болезнь Ниманна-Пика типа С не лечится и ведет к смерти. Как правило, после первых проявлений и постановки диагноза у ребенка происходит довольно быстрый физический и умственный регресс, а через несколько лет, ребенок или подросток умирает.
Тем не менее, болезнь Ниманна-Пика типа С имеет совершенно иную этиологию, нежели болезнь Альцгеймера. Это наследственное метаболическое заболевание, вызванное нарушением липидного метаболизма и накоплением липидов в печени, селезенке, легких, костном мозге и головном мозге, что нарушает функции этих органов и систем. Пациенты с НП-С страдают от судорог, у них нарушается координация, способность к движению, постепенно им все труднее говорить, есть и глотать.
В настоящее время не существует официально зарегистрированной терапии, способной помочь пациентам с НП-С. Детский невролог Университетского медицинского центра в Чикаго Элизабет Берри-Кравис работает над препаратом, который дает надежду семьям, чьи дети страдают от этого страшного недуга.
Экспериментальный препарат получают 40 пациентов. Среди них – 16-летняя Хейли Кужаян, которая получила диагноз НП-С в возрасте 9 лет и сейчас ее развитие опустилось до уровня 2-летнего ребенка.
«Это ужасное заболевание, – говорит доктор Берри-Кравес, – В отличие от многих других генетических болезней, чаще всего при рождении нет никаких признаков того, что с ребенком что-то не так. При классической форме заболевания это красивые дети, которые нормально развиваются примерно до школьного возраста. Здесь у них начинают проявляться сложности в учебе, у некоторых развивается нарушение моторики, некоторые испытывают трудности с говорением, появляются судороги, поведенческие проблемы, в некоторых случаях – психоз, а к 20 годам они обычно умирают».
Родители Хейли Кужаян были готовы опробовать любой препарат, дающий хотя бы минимальный шанс помочь их дочери. Вот уже 2 года девочка принимает экспериментальное лекарство, и за это время произошли некоторые улучшения: Хейли глотает, ходит и говорит предложениями, а иногда даже поет.
Если бы не препарат гидроксипропил-бета-циклодекстрин, считают родители Хейли и доктор Берри-Кравес, она, вероятнее всего, передвигалась бы сейчас в инвалидной коляске и не могла бы говорить.
Экспериментальный препарат был создан компанией Vtesse, занимающейся исследованием орфанных заболеваний. Клинические испытания проводит группа экспертов под руководством Элизабет Берри-Кравес при сотрудничестве с доктором Денни Портером из Национального института здоровья США.
Циклодекстрин весьма успешно прошел испытания на животной модели, и сейчас перед учеными стоит задача определить, в каких дозах препарат может быть эффективным и безопасным для лечения детей.
Есть надежда, что «детский Альцгеймер» отступит, и это окажется серьезным достижением на пути поиска подходов к лечению редких заболеваний.
Источники:
Statistics and Figures on Prevalence of Genetic and Rare Diseases
NIH scientists pursue new therapies to improve rare disease drug development
Quest for rare disease treatments drives researchers
What Is ‘Childhood Alzheimer’s’? New Treatment Offers Hope To Teens With Rare Disease
