Может ли у белой мамы и белого папы родиться «черненький» ребенок? Да, если за несколько лет до брака у мамы была связь с африканцем, утверждают сторонники телегонии : «Первый мужчина передает свой геном всему будущему потомству». С недавних пор телегония все чаще становится инструментом церковной проповеди. И действительно, если наука доказала, что добрачные связи влекут за собою столь необратимые и печальные последствия — не лучший ли это аргумент в защиту целомудрия?
Дистанционный папа
Противники телегонии рассказывают такую историю: когда священник в воскресной школе рассказывал детям о телегонии, в классе находился мальчик, чья мама еще до того, как познакомиться с отцом ребенка, была замужем за другим мужчиной, и малыш об этом знал. Выслушав священника, он спросил: «Так значит, мой папа — это не мой папа? Значит я вообще, родился неизвестно от кого?».
Телегония (от греч: теле — «далеко» и генос — «происхождение») — это представление, согласно которому первый половой партнер оказывает влияние на фенотип (внешние признаки) последующего потомства, даже рожденного от другого партнера. Уверенность в существовании феномена телегонии была распространена в XIX веке среди «селекционеров» — людей, занимавшихся разведением породистых животных: собак, лошадей, и т. п. Однако на долгие годы телегония была прочно забыта, и лишь в конце XX века о ней вспомнила православная общественность. «Когда моя ученица принесла мне брошюру, посвященную телегонии, у меня просто волосы встали дыбом от псевдонаучного уровня обсуждения этой проблемы! Имеет ли телегония научный статус сегодня? Можно уверенно говорить, что это заблуждение, — комментирует Галина Муравник, генетик, преподаватель Библейско-богословского института св. ап. Андрея. — Эта теория возникла в 60-х годах XIX века, когда не были еще известны ни законы генетики, ни особенности эмбриогенеза, не было возможности провести точные научные опыты, необходимые для подтверждения любой научной гипотезы».
Брошюра, которой телегония обязана нынешней своей популярностью, вышла десятитысячным тиражом в начале двухтысячных годов и получила название «Целомудрие и Телегония — Православная Церковь и современная наука о проблеме генетических инверсий». Кроме загадочных апелляций к анонимным «ученым» («ученые доказали…», «ученые обнаружили…»), аргументация статей, вошедших в сборник, в основном опирается на труд некоего Феликса Ледантека — французского биолога, дарвиниста конца позапрошлого века, имевшего титул «главного атеиста Франции».
«Работу, на которую ссылаются сторонники телегонии, — «Индивидуальная эволюция, наследственность и неодарвинисты», я нашла в Ленинке, ее 24-я глава так и называется: «Телегония, или влияние первого самца», — говорит Галина Муравник. — Ледантек в ней не приводит никакого строго научного материала: кто-то что-то сказал, кто-то где-то слышал… Но при этом он делает попытку объяснить механизм телегонии: Ледантек утверждал, что, если связь с первым самцом закончилась беременностью, то плод, находящийся в утробе матери, оказывает влияние на другие ее половые клетки, находящиеся в яичниках. Позже, когда эти клетки в результате последующих контактов окажутся оплодотворены, из-за «влияния» первого плода потомство будет нести явный отпечаток первого партнера».
Про обязательную первую беременность, на которой настаивает Ледантек, современные телегонисты умалчивают, представляя картину телегонии как последствие любого блуда (включая и те случаи, когда беременности не последовало). В то же время оригинальная трактовка французского ученого подразумевает беременность как обязательное условие проявления эффекта телегонии. Однако в чем состоит это таинственное влияние, которое плод оказывает на клетки матери, каков его механизм, Ледантек не уточняет.
«Ответить на вопрос о том, что это за влияние, невозможно, потому что феномен телегонии находится вне научного поля. Ее сторонники — и в XIX веке, и авторы современной брошюры — не приводят никаких научных аргументов, а ее идеи противоречат основам современной генетики и эмбриологии», — утверждает Галина Муравник. После появления работы Феликса Ледантека телегонию пытались экспериментально проверить. «Именно потому, что на большом количестве экспериментальных объектов — голубях, лошадях, собаках, кроликах, мышах — такого феномена как телегония зафиксировано не было, интерес к ней пропал». Идея же о том, что плод может как-то влиять на половые клетки женщины, по мнению Галины Муравник, созвучна лишь идеям печально знаменитого «борца с генетикой» академика Т. Д. Лысенко. Именно ему принадлежит «теория» о том, что соматические (не половые) клетки могут оказывать влияние на половые клетки и каким-то образом изменять их. «Для Лысенко такое предположение было продолжением его антинаучной идеи о том, что наследственность организма можно «воспитать» путем подобных воздействий на соматические клетки. На доказательство этой идеи-фикс автор потратил немало не только государственных средств, но и человеческих жизней — сотни ученых-генетиков, цвет Российской науки, были расстреляны или оправлены в лагеря. Но найти механизм воздействия плода на яйцеклетки, то есть опытно подтвердить свою гипотезу, Лысенко не смог. И вообще, о каких тонких генетических исследованиях можно говорить, если Лысенко до последних дней жизни упорно отрицал реальность гена, законы генетики, известные как законы Менделя».
Самый известный свидетель «телегонии», граф Мортон, жил в середине XIX века. Историю его кобылы, записанную со слов графа самим Чарльзом Дарвином, пересказывают практически все сторонники телегонии. Свою лошадь граф скрестил с кваггой (вид зебры), но через несколько лет продал ее новому хозяину, который покрыл кобылу арабским жеребцом. У жеребенка, которого после этого принесла лошадь, Мортон, мельком видевший его, заметил на крупе полосы — как у зебры, с которой когда-то он скрещивал кобылу. В 1997 году два университетских профессора — Александр Спирин, директор Института белка в Пущино, крупнейшей специалист в области молекулярной биологии, и профессор Марлен Асланян, профессор кафедры Генетики биологического факультета МГУ, специалист в области селекции животных, — написали статью «Полосатая дочь кобылы лорда Мортона», в которой проанализировали этот случай и показали, что обнаруженная графом «полосатость» была вызвана гормональным сбоем, разблокировавшим древние гены. Таким образом, граф Мортон столкнулся не с феноменом телегонии, а с обычным атавизмом.
Последний довод телегонистов: консервация сперматозоидов в матке. Мужские половые клетки якобы надолго сохраняются в половых путях женщины и якобы могут значительное время спустя дать начало новой жизни. «Но и это противоречит тому, что мы точно знаем сегодня об эмбриогенезе человека: сперматозоиды не могут храниться или накапливаться в организме женщины, — утверждает Галина Муравник, — попадая в половые пути, сперматозоиды сохраняют свою жизнеспособность там не более трех суток. Если даже представить, что сперматозоид или, на крайний случай, его хромосомы захватываются эпителиальными клетками, которые выстилают половые пути женщины, то есть сам сперматозоид разрушился, а его генетический материал «захватился», как это предполагают защитники телегонии, то и этот вариант объяснения не состоятелен. Ведь и эпителиальные клетки также короткоживущие: они погибают уже через несколько дней и заменяются новыми! То же касается и открытых не так давно прионных инфекций — еще одна попытка некоторых защитников телегонии объяснить ее эффект. Прионные инфекции передаются не вирусом, и не бактерией, а прионом — особым белком. Эти инфекции могут нарушать работу ДНК клетки, вызывая страшные заболевания (коровье бешенство). Но вносить в организм какие-либо новые признаки — на это прионы не претендуют. Так что и этот «механизм» телегонии исключен. С точки зрения науки аргументация защитников телегонии несостоятельна, даже когда они, отходя от идей Ледантека, пытаются эксплуатировать «современные» аргументы для своей теории».
Можно ли строить проповедь на «белых пятнах»?
Тем не менее в православной среде мы видим настойчивые попытки «встроить» телегонию в систему православной антропологии и апологетики. Бывает, что теория находит своих последователей, однако есть и другие примеры. Галина Муравник: «Одна молодая девушка, ученица воскресной школы, наслушавшись про телегонию, поступила на биофак. Проучившись год, прослушав курс эмбриологии, она приехала на каникулы, пришла в воскресную школу и сказала: «Знаете, я вообще не желаю быть в Церкви, где есть такое мракобесие»».
«В православной среде уважение к науке очень велико. К сожалению, иногда происходит эксплуатация нашего уважительного отношения к науке, и мы наблюдаем мимикрию лженауки под науку, — комментирует протоиерей Роман Братчик, настоятель Успенского храма города Курчатова Курской области, выпускник биофака МГУ. — Телегония — это однозначно лженаучная теория. И нельзя Слово Божие подпирать очевидно ложными учениями — это безнравственно! Утверждать нравственность безнравственными приемами — это не Православие».
«Я думаю, что апологетика от науки в миссионерстве допустима, — считает диакон Сергей Кривовичев, профессор СПбГУ, заведующий кафедрой кристаллографии, лауреат премии президента России в области науки и инноваций. — Только она должна основываться не на попытках доказать, например, истинность потопа (с геологической точки зрения его продолжительность была чрезвычайна мала) или существование ангелов путем измерения торсионных полей, а на указании тех глубоких интуиций, которые заложены в основы современной науки — например, антропный принцип (устанавливающий определенное соотношение между фундаментальными свойствами Вселенной в целом и наличием в ней жизни и человека, не утверждающий при этом, в отличие от антропоцентризма, исключительности человеческого рода — прим. ред.) или фундаментальные отличия живой и неживой материи. Надо только учитывать, что наука Нового времени по духу значительно отошла от церковного мистического мировоззрения, от духа святых отцов. Она и зародилась, и развивалась вне Православной Церкви, в недрах западного христианства, в котором иссяк ток живого Предания и которое вступило на путь гуманистической философии. Это неизбежно исказило и духовную жизнь, и само мировоззрение. В глазах ученого-гуманиста Вселенная перестала быть причастной Творцу (вспомните спор о природе Фаворского света и о нетварных энергиях, причастных, по святым отцам, каждой вещи) и подлежала безжалостному (если так можно сказать, неблагоговейному) анализу. С точки зрения святых отцов путь к познанию природы вещей лежит не через анализ и эксперимент, а через стяжание благодати Святого Духа. Это познание в корне отличается от научного знания и не является самоцелью. Так вот, мне кажется, что было бы очень важным выработать такой взгляд на науку, который был бы, с одной стороны, вполне осведомленным (не дилетантским с точки зрения самой науки) и, с другой стороны, — глубоко церковным. Мне кажется, что, учитывая путь Русской Церкви и русской науки в XX веке, такая задача была бы русскому богословию вполне по силам, хотя она требует не только научного, но и духовного напряжения и подвига.
Однако лженаука может только дискредитировать Церковь. В инославной апологетике есть такой термин «God of holes» — Бог, затыкающий дыры. То есть в нашем познании существуют какие-то белые пятна, недоработанные теории, на которых можно строить апологетику, но здесь нужно быть крайне осторожным. Нередко возникают такие случаи, когда духовенство, не имеющее специального естественнонаучного образования, может попасться на удочку лженаучной теории и построить проповедь на ней, а человека, разбирающегося в науке, это отпугнет от Церкви».
Священника люди часто спрашивают обо всем на свете и считают, что батюшка должен все знать, но священник — не специалист по всему на свете. «В науке, кроме доказанных теорий, существуют многочисленные гипотезы — предположения, пока не имеющие доказательств, которые могут быть, тем не менее, хорошим стимулом для движения научной мысли, для поиска истины. А вот опираться в богословии на такие гипотезы — крайне опасно, ведь завтра большинство из них будут опровергнуты и забыты», — предупреждает отец Роман Братчик.
«На приходе мы обсуждали телегонию, когда один чтец принес книжку, — вспоминает диакон Сергей Кривовичев. — Наш настоятель рассудил тогда очень мудро: сказал, что телегония богословски несостоятельна уже потому, что она призывает жить нравственно, исходя из опасности повреждения только физической природы человека. И тут теряется очень важный духовный аспект! Мы призваны не грешить не ради сохранения здоровья, а потому, что есть нравственные заповеди, которые мы должны соблюдать перед Богом. Христианство вовсе не обещает нам постоянного благополучия, наоборот, ко Христу идут через Голгофу. Тут мы должны иметь большую чуткость и духовную зоркость. Такие учения, как телегония, распространяются в православной среде потому, что их логика понятна простому человеку. Ведь если сказать: не греши, а то заболеешь, то это ему будет проще это принять, чем «не греши, потому что тебя ждет радость Царства Небесного»».
Дмитрий РЕБРОВ
