Совсем недавно российский парламент принял поправки к Уголовному кодексу, способные гуманизировать государственную политику в «наркотической» области. Наркоманам, совершившим уголовные преступления, предложат заменить тюремное заключение на реабилитацию. Эти нововведения, если мыслить их в соответствующей перспективе, могут стать для многих наркозависимых, уже потерявших надежду на выздоровление, спасательным кругом… Впрочем, равно как и мельничным жерновом, если мыслить их репрессивной перспективе.
Больница вместо тюрьмы
22 Ноября Совет Федерации одобрил внесенный президентом законопроект № 559740-5 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации». Теперь лишение свободы за преступления небольшой тяжести, для наркомана может быть заменено обязательной реабилитацией. В этом случае, как то предписывает новая 82-я статья УК, суд сможет предоставить правонарушителю отсрочку отбывания наказания до окончания курса лечения от наркомании и медико-социальной реабилитации, сроком не более чем на пять лет, и если результатом реабилитации окажется устойчивая ремиссия, руководствуясь заключением врача вовсе отменять «отсроченное» наказание, вменив преступление «яко не бывшее». Если ремиссии не случится, или пациент уклоняться от прохождения реабилитации, уголовно-исполнительная инспекция по месту жительства вернет наркомана в тюрьму для отбытия наказания, ранее назначенного приговором суда.
Принятый закон можно было бы назвать триумфом гуманности, если бы не дискуссия, развернувшаяся в ходе подготовки проекта. Параллельно с обсуждением «альтернативных» технологий принудительной реабилитации, в целом выступивший с одобрением закона глава ФСКН Виктор Иванов высказал предложение о параллельной криминализация потребления наркотических средств. И тут стоит остановиться особо. Дело в том, что система «альтернативного» лечения в соответствии с текстом законопроекта относится в первую очередь к преступлениям, связанным со сферой наркотиков. Что значит криминализация потребления? До сих пор посадить в тюрьму можно было только за хранение, торговлю и распространение наркотических средств, потребление само по себе не могло быть квалифицировано как уголовное преступление, а стало быть не упоминается в статьях уголовного кодекса, указанных в проекте. Но если такая норма появится и криминализация потребления будет введена в законодательство, у правоохранительных органов появится возможность по факту болезни арестовывать наркоманов и отправлять их на принудительную реабилитацию в массовом порядке.
Первые заявления, связанные с криминализацией потребления, в исполнении руководителя ФСКН прозвучали еще весной, а летом, на Всероссийском съезде руководителей реабилитационных центров, прошедшем 25 июня в Марфо-Мариинской обители, он повторил свои весенние предложения. В целом эти же предложения содержатся и в ФСКН-новской брошюрке, изданной весной этого года и выражающей концептуальное видение проблемы экспертами «наркотического» ведомства. Чем грозит такое «продолжение» гуманного законопроекта, мы поинтересовались у людей на практике занимающихся лечением и реабилитацией наркоманов.
Наркотический андеграунд
Арсений Павловский руководитель группы добровольцев, реализующей в Москве программы harm reduction — так называемого «снижения вреда» для наркоманов. Во всем мире это слово означает в первую очередь раздачу «чистых шприцов» и социальную поддержку для потребителей инъекционных наркотиков. Как правило, программы снижения вреда являются инструментом рекрутирования наркоманов в реабилитационные программы. Во всем мире они становятся мостиком связывающим потребителей и государственную систему реабилитации, позволяя кроме прочего минимализировать и социальные «побочные» последствия наркомании: распространение ВИЧ инфекции, уличную преступность.
Арсений шприцов не раздает и ограничивается только социальной поддержкой. В месяц он отправляет по три – четыре наркомана в бесплатные реабилитационные центры столицы. «Значительное число наших подопечных мечтают бросить наркотики, но не имеют для этого никакой возможности: без документов и справок их практически никуда не берут, – рассказывает Арсений, – политика государства направлена на усиление репрессивного давления на наркоманов, логика властей такая: наркоманы колются от хорошей жизни, и если мы сделаем их жизнь невыносимой – то они все пойдут лечиться. Но их жизнь и так невыносима, а репрессивные меры и так настолько сильны, что значительная часть наркоманов оказывается заперта в гетто, они живут в параллельном мире. Криминализация потребления только усилит это отчуждение». Общество никак не контролирует наркотическое подполье, — утверждает Арсений, — но страдают от этого не только наркоманы.
В Сербии, где программы снижения вреда имеют государственную поддержку, число потребителей наркотиков, болеющих СПИДом, равняется шести процентам от общего числа инфицированных. В России, где наркоманы являются основными переносчиками заболевания, этот показатель равен 70-ти процентам от общего числа. Благодаря программам снижения вреда и реабилитационным центрам с низким административным барьером (анонимное лечение, тестирование по факту обращения) почти все заболевшие в Сербии получают ретровирусную терапию, оставаясь под присмотром медицинского персонала и социальных работников. У нас эпидемия развивается как торфяной пожар: пока пламя не вырвется на поверхность и бедствие не примет стихийного характера, практически невозможно обнаружить очаг возгорания и принять превентивные меры. Процент выявленных случаев заболевания СПИДом катастрофически мал. Учитывая, что уже сегодня обнаружить и привлечь к ответственности потребителей инъекционных наркотиков правоохранительные органы не в состоянии (любой наркоман не только употребляет, но и хранит, а часто и распространяет наркотические вещества, то есть и так подлежит наказанию, главное «поймать за руку») – предложения ФСНК усугубят ситуацию, считает Арсений Павловский.
«Как сейчас наркоманы избегают уголовного преследования за хранение наркотиков, так же они будут скрываться и от принудительной реабилитации, в том случае, если само потребление будет признано преступлением. Все просто еще глубже уйдут на дно», — убежден он.
Причина и следствие
Не считает перспективной идею дальнейшей криминализации и Евгений Брюн, руководитель НПЦ Наркологии и главный сторонник одобренного парламентом законопроета. Как правило именно к нему Арсений Павловский инкогнито приводит своих подопечных: клиника Брюна — это одно из немногих мест, куда пациентов при наличии московской прописки берут «самотеком», без лишних направлений и справок. Евгений Брюн готов расширить применение механизмов предложенных в законе и публично призывает не ограничивать альтернативное лечение «наркотическими» статьями УК. Наркоманы, совершившие преступления средней тяжести, вне зависимости от области этого преступления, должны иметь возможность выбрать вместо уголовного наказания реабилитацию. В этом случае наркоман получит условный срок, в обмен на который должен пройти полный курс реабилитации и лечения в государственной клинике. «Если причина преступления – зависимость, то не разобравшись с нею мы не решим проблему, просто заперев человека в тюрьме», — говорит Брюн.
Криминализировать потребление, считает он, бессмысленно потому, что люди употребляют наркотики не потому что они «хотят нарушить закон», а потому что не видят смысла в собственной жизни: «Такие мировоззренческие вопросы с нашими пациентами мы решаем каждый день, ведь главная задача нарколога – это не снятие ломки, а ресоциализация, мы должны научить человека жить без наркотиков», — рассказывает Евгений Брюн.
Кроме того, уже сейчас выявлено около полумиллиона психоактивных веществ растительного происхождения и более миллиона синтетических. Число вторых стремительно увеличивается: «Но нельзя запретить все вещества: в противном случае нам придется сажать за хранение петрушки, или за банановую кожуру, потому что даже из них можно приготовить наркотик», — подчеркивает Евгений. И в этом смысле криминализация потребления не станет панацеей как того ожидают силовики.
C позицией Брюна солидарны и в Церкви: «Какое-то понуждение к лечению возможно, как, например, замена уголовного срока реабилитацией. В полном смысле это даже не насилие, ведь наркозависимый, если он совершил преступление, в любом случае понесет за свое преступление определенное законом наказание. Просто мы можем это наказание «переформатировать», заменив его вынужденной реабилитацией, поскольку понимаем, что причиной преступления стала зависимость человека от наркотика. Если мы устраним причину, то, с большой вероятностью, в будущем избежим и негативных последствий», — считает архимандрит Мефодий (Кондратьев), руководитель направления по реабилитации наркозависимых и сотрудник Синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению РПЦ. Он подчеркивает, что официальной Церковной точки зрения на этот предмет не существует, но если говорить о его личном мнении, то превращать всех наркозависимых в преступников не стоит. «Само по себе потребление не должно являться преступлением. Уголовное наказание следует значительно ужесточить, но не для рядовых потребителей, а для тех людей, кто на них наживается, кто подсаживает их на иглу: для наркоторговцев, которые делают огромные состояния на торговле наркотиками, — говорит о.Мефодий. — Если мы криминализируем потребление, мы создаем репрессивную модель, а нам нужно создавать систему ориентированную не на репрессии, а на помощь».
Право выбора
Впрочем, не станет панацеей и альтернативное лечение: «Мы почему-то уверены, что наркоманы, которые будут привлечены к уголовной ответственности за некоторые преступления, обязательно выберут лечение вместо отсидки, а это совсем не так»,– рассказывает отец Мефодий (Кондратьев). В Германии, он наблюдал систему альтернативного лечения в действии, там наркоманам, совершившим незначительные преступления, разрешают вместо тюрьмы избрать реабилитацию, но лечение там выбирает только половина. «Многие просто не желают лечиться, их не интересует реабилитация, потому что реабилитационный центр — это ведь тоже место, где нужно соблюдать режим, трудиться, работать над выздоровлением, — замечает отец Мефодий. — Многие предпочитают полтора-два года отсидеть, чем те же полтора года отдать прохождению реабилитационной программы. Это, во-первых. Во-вторых, в нашей стране практически не существует системы государственной реабилитации. Что до негосударственных центров: пока не будет создан механизм их государственного финансирования, пока не будет разработана методика их сертификации, то есть, выстроена система поддержки и система оценки их деятельности, а также контроля над ними, они не могут быть включены в общую национальную систему реабилитации и ресоциализации наркозависимых. Если вместо тюрьмы наркоман попадет в секту, будет только хуже. Большинство же государственных клиник ограничиваются дезинтоксикацией и элементарной психологической коррекцией. Люди, понимающие проблему, справедливо считают, что подобной помощи недостаточно. Так что принять закон, что всех преступников – наркоманов нужно куда-то отправлять на лечение легко, а вот создать в необходимом количестве реабилитационные центры, куда их отправлять — гораздо сложнее».
В любом случае первые результаты «альтернативной программы» мы сможем увидеть только тогда, когда первые ее участники покинут лечебные и реабилитационные учреждения, а случится это не раньше того, как принятый законопроект подпишет президент. Именно от того в какой перспективе он и, что не менее важно, его приемник увидят государственную политику в отношении наркозависимых преступников — в конечном итоге зависит судьба как уже одобренного парламентом законопроекта, так и системы альтернативного лечения в целом.
Дмитрий РЕБРОВ
