Принц и заразные болезни
Александр Ольденбургский родился в 1844 году в Санкт-Петербурге в семье императора. Отец – принц Петр Ольденбургский, мать – принцесса Терезия, в девичестве Нассауская, прадед – Павел Первый. И это третье обстоятельство было важнее предыдущих двух.
Образование он получил домашнее – ну не сидеть же недорослю императорских кровей за одной партой с босяками. Затем было Училище правоведения – это уже можно, вуз элитный. А в 1870 году дипломированный правовед становится командиром лейб-гвардии Преображенского полка.
В 1876 году принц Ольденбургский принимает командование Петровской бригадой – еще более элитным спецподразделением, состоящим из овеянных легендой преображенцев и семеновцев. Будучи генерал-майором, героически сражается в русско-турецкой войне 1877–1878 годов. А в 1880 году становится генерал-адъютантом своего родственника, Его Императорского Величества Александра Второго, прозванного современниками Освободителем.
Но это ненадолго, в 1881 году Освободителя убивают. Принц возвращается к военной карьере.
В 1895 году Александр Ольденбургский получает очередное высокое звание. Теперь он генерал от инфантерии. А через год он начинает заседать в Сенате.
Принц к тому времени уже прославился первым благотворительным проектом, и притом довольно необычным. Это Императорский институт экспериментальной медицины. Принц создает его в 1890 году и остается там в качестве основного попечителя.
Интересна история возникновения института. Якобы Александр Ольденбургский обратился к своему троюродному брату, императору Александру Третьему с предложением открыть в русской столице нечто похожее на парижскую станцию Луи Пастера, но только крупнее и лучше, с российским размахом.
На что царь черкнул резолюцию: «Согласен, за твой счет».
Принца, впрочем, это полностью устраивало.
Задачи перед институтом ставились увлекательные и, по сути, бескрайние: «экспериментальное изучение сущности производимых болезнетворными началами изменений в тканях и функциях организма и изыскание способов борьбы с ними».
Принц хотел переманить Илью Мечникова, сулил ему должность директора. Но тот предпочел остаться в Париже, у Пастера.
Кроме того, принц Ольденбургский попечительствует в Петербургском Императорском училище правоведения, приюте принца Петра Георгиевича Ольденбургского (его отца) и Санкт-Петербургском комитете для оказания содействия молодым людям в достижении нравственного и физического развития. Но главное – конечно, Институт экспериментальной медицины.
В 1897 году Александр Петрович получает новое назначение. Он теперь председатель противочумной комиссии. Принц предлагает на одном из балтийских фортов, под названием «Александр Первый», оборудовать лабораторию по производству вакцины.
Форт, официально именованный в честь его дедушки, приобретает новое название – Чумной. Об этом мы в подробностях писали в тексте «Чумной форт: вакцину от чумы выращивали в лошадях и верблюдах за крепостными стенами».
Все расходы по реконструкции форта оплачивает Александр Петрович. Он же безвозмездно поставляет лошадей из собственной конюшни, расположенной в Санкт-Петербурге, на Аптекарском острове.
К счастью, принц не беден, и его затеи превращаются в реальность.
Принц и созданный им город
А в 1903 году торжественно открывается Гагра – курорт, созданный принцем Ольденбургским. Да, целый курорт – это вполне его масштаб.
Ранее Гагра не была полноценным населенным пунктом. Здесь стояла русская крепость, предназначенная для защиты абхазской территории от черкесских набегов.
Декабрист Александр Бесстужев-Марлинский, сосланный сюда в наказание, писал: «Я переведен в ужасный климат Абхазии. Есть на берегу Черного моря, в Абхазии, впадина между огромных гор. Туда не залетает ветер; жар там от раскаленных скал нестерпим, и, к довершению удовольствий, ручей пересыхает и обращается в зловонную лужу.
В этом ущелье построена крепостишка, в которую враги бьют со всех сторон в окошки, где лихорадка свирепствует до того, что полтора комплекта в год умирает из гарнизона, а остальные не иначе выходят оттуда, как со смертоносными обструкциями или водянкою. Там стоит 5-й Черноморский батальон, который… круглый год питается гнилью солонины».
Но ближе к концу XIX века власти принимаются облагораживать Черноморское побережье Кавказа. Сооружение каждого нового отеля воспринимается событием государственного значения.
Принц же решил создать целый курортный городок, своего рода русский Монте-Карло.
Он прокладывает во вчерашней дикой местности современные коммуникации. Начал с железной дороги, чтобы облегчить доставку стройматериалов и других необходимых грузов. Электричество, телеграф, телефон, водопровод, канализация.
Здесь появляются Субтропический техникум, школа, библиотека, синематограф и теннисный корт. Приморский парк с пальмами, агавами, эвкалиптами и апельсинами – экзотические растения свозили сюда отовсюду. Зимний театр. Колоннада для лечебного употребления минеральной воды. Естественно, благоустраиваются гагрские пляжи.
Фазиль Искандер в своей книге «Сандро из Чегема» писал: «Подобно Великому Петру, принц Ольденбургский организовал в Гаграх кунсткамеру с живыми и мертвыми чудесами. Кунсткамера была организована для развития любознательности у аборигенов. За интересные экспонаты принц щедро вознаграждал…
В кунсткамере хранились образцы местных минералов и руд, огромная древнегреческая амфора с лепешкой запекшегося вина на дне, еще не слишком проржавевшие стрелы и феодальные мечи, женское седло величиной с верблюжий горб, названное седлом «неизвестной амазонки», и многое другое – не менее любопытное и поучительное».
В 1903 году в новеньком ресторане «Гагрипш» отмечают торжественное открытие курорта (его называли тогда климатической станцией).
Здание «Гагрипша» принц купил годом раньше на парижской выставке. Его разобрали, перевезли на русское побережье и сложили заново. При этом обошлись, как говорится, без единого гвоздя. Точнее, без единого металлического предмета, за исключением, естественно, часов.
Этот ресторан известен нашим современникам по фильму Карена Шахназарова «Зимний вечер в Гаграх». Он чудом сохранился по сей день. А на фасаде до сих пор вращают свои стрелки огромные старинные часы.
Увы, сам факт проживания в Гаграх высокого дачника не всегда положительно сказывался на характере места. В. Тан-Богораз возмущался: «Скучно жить в Гаграх и вдобавок голодно. Казенный ресторан приготовляет пищу суконного свойства. Прислуги в ресторане не хватает. Пока подадут, не дождешься. А цены, как на французской Ривьере, в Монако или Ницце.
Такие ресторанные порядки были, должно быть, в Харбине во время войны. Если на то пошло, то лучше обедать в татарском отделении народной столовой. Салфетки не дадут, зато хоть перцу навалят больше, чем нужно; фасоли, помидоров, бараньего жира».
Вошел в историю приказ тамошнего начальства от 1909 года: «В районе Гагринской климатической станции, в особенности около гостиниц, развелось слишком много кошек. Предписываю: владельцам кошек надевать на них ошейники. Кошки без ошейников будут уничтожаться».
Многие перестраховывались, чтобы не вызвать гнев царского родственника. Да и не все из задуманного получилось.
В частности, Александр Петрович пытался заселить гагрские леса обезьянами и попугаями. Но обезьян перестреляли охотники, а попугаев уничтожили коршуны.
Тем не менее, факт: принц Ольденбургский сделал для России целый город.
Медико-санитарный начальник всей армии
В 1914 году, с началом Первой мировой войны, в стране вводится новая должность – верховного начальника санитарной и эвакуационной части. На нее назначают Александра Ольденбургского.
Теперь его ресурсы многократно выросли – к собственному капиталу прибавились возможности русской казны. Но и ответственность увеличилась многократно. В обязанности принца входит организация медицинских и санитарных учреждений на фронте и в тылу, а также система эвакуации заболевших и раненых воинов.
Власть принца не ограничена административным ресурсом, ему, в частности, подчиняется русский Красный Крест и другие общественные организации.
Рабочим кабинетом Александра Петровича становится особый поезд, который постоянно разъезжает по прифронтовой территории.
Увы, наши войска не делают головокружительных успехов. Но по медицинско-санитарной части все более или менее в порядке. Не без участия принца в стране появляется своего рода мода на военно-медицинскую благотворительность.
Женское население России трудится в многочисленных госпиталях или, по крайней мере, щиплет корпию. Домовладельцы открывают у себя минибольницы и приюты для увечных воинов. Бросить все дела и поступить медбратом в санитарный поезд – высокая честь. И так далее.
Кстати, огромный госпиталь для раненых был развернут по его призыву в Училище правоведения, где Александр Николаевич, как уже говорилось, тоже был попечителем.
Труды принца Ольденбургского оценены по достоинству. В 1916 году ему высочайше пожалованы портреты трех императоров – Александра II, Александра III и Николая II, украшенные бриллиантами. Их полагалось носить на Андреевской ленте. Сегодня это кажется смешным, тогда же было очень статусно, и относились к подобным вещам очень серьезно.
Высокую награду сопровождал рескрипт: «Блестящее санитарное состояние наших армий и Империи, успехи в деле эвакуации раненых и больных, правильно поставленное лечение их, изыскание новых продуктов питания, изготовление в России медикаментов и связанная с этим новая отрасль отечественной промышленности, и многое другое свидетельствуют о плодотворности забот Ваших, сохранивших России тысячи дорогих ей жизней.
Ни громадность поставленных Вам на разрешение задач, ни встреченные по пути затруднения, ни наконец почтенные уже лета Ваши, не могли умалить присущего Вам благородного порыва, который Вы неизменно вносите во всякое принятое на себя дело. Признательная Россия и доблестная армия не забудут трудов Ваших».
* * *
После февральской революции 1917 года принца Ольденбургского лишили его генеральского звания. Ничего личного – все придворно-воинские звания были упразднены.
На следующий день Александр Петрович уволился со всех должностей и сложил с себя все полномочия. Вскоре после этого он уже был в Финляндии, а через год – во Франции.
Он прекрасно понимал, к чему все движется, и семидесятитрехлетнему принцу не хотелось лежать на бетонном полу в луже собственной крови.
В 1921 году Александр Петрович приобрел в Биаррице роскошную виллу, архитектурный памятник XVIII века. Поскольку принц уехал из России до октябрьских событий, деньги удалось забрать с собой.
Там же, на вилле Машелон он и скончался в 1932 году. Похоронен в Биаррице, на берегу Атлантического океана.
