Факт участившихся случаев самоубийств приемных мам обратил на себя внимание общественности. Опытные приемные родители замечают: проблема эмоционального выгорания приемных мам дошла уже до уровня, когда пора бить тревогу.
Приемные мамы объясняют свое состояние тем, что вынуждены прятать свои проблемы.
Приходится «держать марку» и представать перед всеми успешным родителем, который справляется со всеми трудностями. А на самом деле хочется кричать: «Помогите!»
Но нельзя: в глазах общества, близких, чиновников ты тут же станешь «плохой матерью», ну а в органах опеки и вовсе задумаются, не забрать ли у тебя ребенка назад в детский дом. «Не справляюсь» – это уже становится диагнозом, признаться в этом страшно.
Очень тяжело стало последние 1,5 года, замечает Алена Синкевич, эксперт фонда «Волонтеры в помощь детям-сиротам»: «Маятник качнулся от идиотического восхищения приемными родителями, когда все они воспринимались как белые и пушистые, в другую сторону. Теперь они испытывают жесткий прессинг, их подозревают во всем, от корыстолюбия до педофилии.
Они живут под дамокловым мечом, это очень тяжело. Мамы плачут и говорят, что напряжение такое, что они не выдерживают. Если у ребенка появился синяк, его интерпретируют как побои, если ребенок порвет что-то, то он «неухоженный». Когда тебе трудно, ты должен получить поддержку и похвалу, а они получают осуждение. И выражение «руки опускаются» – очень точное в данном случае».
Потеря ресурса: где утечка?
«Приемные родители это не средство, а живые люди. Это важно, потому что общественное мнение формируется пока так: мы понимаем, что любой человек, родитель может потерять работу, развестись, потерять деньги, умереть, в конце концов! А от приемного родителя мы требуем социальной стерильности, – говорит Алена Синкевич.
– Если была крепкая семья, а потом она порушилась, никто не думает, как тяжело приемному родителю, все возмущаются: как же так, они говорили, что у них все хорошо! Когда теряет работу, тоже все злятся: надо же, брал детей и такая безответственность!
В жизни приемного родителя есть контракт, который он заключал. И общество невольно воспринимает его как сотрудника, который вдруг нарушает свой контракт. Приемные родители становятся наемными работниками на 24 часа в сутки. Аспектов, в которых они нуждаются в помощи, очень много. Но получают они не помощь, а упреки в нарушениях».
Выгорание сваливается на приемного родителя снежным комом. Постепенно одни проблемы наслаиваются на другие, и можно даже не успеть заметить начало этого изменения состояния.
«Представьте: пошли сложности с ребенком, а тут еще родственники под руку: «Зачем брала такого, теперь помогать не будем». На работе начальник злится, муж загулял, тут еще контроль проверяющих органов… то есть ребенок сам по себе большая нагрузка, но вот эта реакция окружения добавляет стресса», – рассказывает Елена Мачинская,психолог-консультант фонда «Измени одну жизнь», приемная мама.
«Задача сопровождения помогать, а не контролировать, но пока все наоборот, – соглашается Алена Синкевич. – Например, у семьи проблема. К ним приходит опека, вроде бы предлагает помощь, спрашивает, какие сложности. Мама отвечает: «Ребенок не учится в школе». В ответ инспектор начинает кричать: «Вы что, не понимаете, школьное образование – это очень важно для ребенка!»
В итоге родители получают порицание, убеждение в том, что они плохие родители, их ресурс не укрепляется, его становится еще меньше. А сопровождение должно работать на ресурсоукрепление родителей».
Ребенок действительно часто может выступать катализатором. Но часто причиной потери ресурса становятся не сами дети.
Статус приемного вытаскивает из родителя или старые травмы, или разрушение иллюзий, стереотипов, ожиданий, когда все пошло не так, или появляются новые травмы.
Частая причина выгорания родителей – завышенная планка. Иллюзии и их разрушение – еще один толчок к стрессам и потере ресурса.
«Надо помнить, что точка входа в приемное родительство – это момент риска. И надо быть к этому готовым», – советует Алена Синкевич.
В момент приемства все находятся на высоте, в эйфории, да и ребенок старается показать себя с лучшей стороны. Да, бывает, что семья берет больного ребенка, а он оказывается здоровым, или в нем раскрываются прекрасные качества, выходит хороший потенциал, но так бывает не всегда, замечает эксперт. И заранее просчитать это невозможно.
Еще одна частая надежда, которая рушится, – угроза успешности ребенка, говорит Алена Синкевич: «Вполне возможно, что вам придется любить совершенно неуспешного ребенка. Готовы ли вы к этому? Это надо как-то принимать».
Одна из причин стресса приемного родителя – страх пойти к специалисту, подчеркивает Наталия Мишанина, руководитель психологической службы фонда «Арифметика добра», попытка все держать в себе: «Не надо доводить до состояния «хоть вешайся», не надо бояться психологов и службы сопровождения. Эти службы есть и при НКО, и кроме того, не обязательно привязываться к своему округу, можно выбрать любую службу сопровождения на свой вкус.
Главное – поставить себе задачу найти ресурс. Приемному родителю нужно быть с холодной головой, но с горячим сердцем».
Личный опыт. Римма, 46 лет, двое усыновленных детей
– Я тот самый человек, который переоценил свой ресурс. Я не знала, что такое тяжелое расстройство привязанности у отказников. Мне казалось, что я схожу с ума. Я думала, что тьма опустилась навсегда и это никогда не изменится. Спасли меня любовь к первому ребенку, моральная поддержка мужа и еще одной приемной мамы.
В 2011 году я усыновила мальчика, сейчас Саше 11 лет, потом мы эмигрировали в Австралию, а в 2013 году специально поехали за дочкой в Санкт-Петербург. Ей было три года, отказница с рождения.
Приехав, я почувствовала отторжение. Но мы преодолели такой путь! Не лететь же обратно. Да и характер мой упертый сработал. Решила, что пройду путь мамы этой девочки до конца. У Наташи был затравленный вид, глаза в пол…Я пыталась найти личный контакт, и она начала тереться носом об мой нос, это меня зацепило.
Муж вернулся на работу в Австралию, я осталась с детьми в моем городе, в Уфе, для оформления документов. Начался ад.
Наташа стала мною манипулировать. Пыталась вылезать из окон нашего пятого этажа, была неуправляема, издевалась надо мной, конфликтовала с сыном, он постоянно плакал. Засыпала она с трудом – видимо, в детском доме использовали транквилизаторы. Я не могла спокойно уснуть рядом – иначе она начинала прыгать мне на спину.
Это было состояние стресса 24 часа. Вылезли все мои детские травмы, появились тараканы «я плохая мать». В конце концов появились постоянные мысли броситься из окна. А когда позже я вернулась в Австралию, посыпалось здоровье.
Я пошла в опеку за помощью. У меня был совершенно раздавленный вид, и сотрудница опеки спросила: «Ты хочешь вернуть ребенка? Похоже, ты не справляешься». Я сказала: «Нет», и подумала про себя: «Так я и не справляюсь!» То есть от меня этого ждали – и если бы я призналась, что не справляюсь, у меня бы забрали Наташу. И я ничего не сказала.
Меня спасла подруга и ее мама, я временно пожила у них в загородном доме – мне дали передышку. Оказалось, нужно просто убрать от себя раздражающий фактор. Сейчас я учусь на социального работника, мы помогаем тем, кто ухаживает за своими близкими с особенностями развития, с деменциями. И передышка – это один из главных методов помощи ухаживающим. У нас в Австралии они могут за государственный счет уехать на 3-4 дня в какой-нибудь дом отдыха.
Сейчас все изменилось. Мы всей семьей прошли труднейший этап. Пришло понимание, и потом принятие. Сейчас у нас с Наташей, ей уже 8 лет, нежные отношения. А с братом Сашей они не разлей вода. Наташа, хоть и заговорила позже своего возраста, лучшая ученица в классе.
Ресурсность просчитать невозможно
Елена Мачинская замечает, что невозможно предугадать внутренние силы человека. Есть тысячи случаев, когда люди с казалось бы недостаточным ресурсом прекрасно справлялись с тяжелыми детьми, хотя или не замужем, или у них трудности. И наоборот, когда родители, формально соответствуют всем признакам ресурсности, с хорошей полной семьей, хорошими заработками, дачей, машиной и возможностью нанять няню возвращают ребенка через неделю.
«Это даже скорее правило, чем исключение. Тот, кто привык бороться с трудностями, будет с ними бороться. А тот, у кого все хорошо, может не справиться. Поэтому заранее нельзя сказать, кто ресурсный, кто нет».
Тестами, убеждена Елена Мачинская, тоже ничего не решить. Они опять же формальны, неглубоки, да и вообще не предскажут, как человек поведет себя в момент выгорания, когда оно наступит, подвержен ли потенциальный приемный родитель аффективному поведению.
«Сегодня ты ресурсный, а завтра тебя уволили, или муж ушел, или денег нет и у тебя совсем другое состояние. Эти тестирование – иллюзия работы».
Личный опыт. Ольга, 50 лет, 11 детей (3 кровных, 4 усыновленных, 4 приемных ребенка)
– У меня был очень тяжелый 2017 год. Я подала на развод, а муж начал в отместку писать кляузы в органы опеки, и чиновники встали на его сторону, начали вмешиваться, хотя это ведь чисто семейные дела.
Меня убивало чувство страха перед опекой, когда началась травля. Это был страх, что заберут детей. Детей чиновники спрашивали, не бьют ли их.
Мне сказали, что я в группе риска и детей могут отобрать. Мои дети были напуганы. По поселку мы ходили с опаской – живем мы в подмосковном поселке, продали квартиру и купили дом.
Я весь год почти не спала, сидела на успокаивающих лекарствах. Когда ты в страхе, ты не можешь быть полноценной мамой, ты начинаешь раздражаться, срываться, когда психика под напряжением. Но у меня включилось чувство внутреннего борца. Я обратилась в Общественную палату РФ. И ситуация нормализовалась.
Уйти самовольно из жизни для меня страшно, я христианка. Но среда, обстоятельства, давление растаптывают сильно.
От органов опеки нет помощи. Такое ощущение, что тебя хотят затоптать: бесконечные комиссии, проверки, тестирования, но никакого параллельно сопровождения и помощи.
Кроме помощи психолога, часто нужно общение. Нужно, чтобы мама могла с кем-то оставить детей и выйти погулять, поехать отдохнуть куда-то. Кстати, у нас путевки обычно распределяют приемным детям, а я бы предложила давать такие путевки маме, пусть самые простые, на несколько дней, но чтобы она уехала одна, это была бы реальная перезагрузка.
Такие мамы, как я, часто на надрыве, но мы не можем об этом никому сказать. Потому что реакция стандартная: «Ах, вы не справляетесь?!»
Как помочь приемным родителям удержать ресурс
«У каждой приемной семьи должен быть такой человек в поле зрения. Чтобы мог сказать: «Давай я постираю, если ты устала, я помогу решить твои юридически вопросы, я посижу с твоим ребенком, пока ты погуляешь и так далее»», – рекомендует Елена Мачинская.
Важная сфера, где приемным родителям часто нужна помощь, – это школа. И очень часто нужен медиатор. «Допустим, ребенок не умеет вести себя в классе, не учится, и в школе говорят – забирайте вашего ребенка, вы не справляетесь… Должен быть переговорщик, который поможет обсудить ситуацию и договориться», – предлагает Елена Мачинская.
Наталия Мишанина рекомендует родителю в случае выгорания побыть наедине с собой – в этом случае нужна помощь ресурсной семьи, которая бы приняла временно, хотя бы на несколько дней, детей к себе в гости.
Родителю надо признать за собой право на эмоции, советует Наталия Мишанина. «Пусть будет гнев, раздражение. Просто надо выливать эти эмоции по определенным правилам: не в ущерб себе и ребенку и вашему здоровью и не в ущерб окружающим.
Есть даже тренинги, как проявлять правильно свой гнев. Опять же нужно искать профильного психолога, который бы помог с этим справиться».
Мешает часто установка «я же взяла на себя ответственность, что же теперь я откажусь?»
Наталия Мишанина замечает, что это может быть опасно: «Вдруг оказывается, что у ребенка психиатрические проявления. Завышенные требования к себе могут привести тоже к плохому исходу. В этой ситуации мама, естественно, может не справиться, она же не психиатр.
Если мы на берегу не смогли оценить свой ресурс, это тоже не наша вина. Давайте честно признаемся: возвраты случаются. Не надо отвергать это, ведь бывают безвыходные ситуации. Но тут задача вместе с психологами найти ребенку ресурсную семью, не допустив возврата в систему».
Нужна помощь понимающего окружения – это сообщества приемных родителей.
«Причем я советую общаться не в заочных интернет-сообществах, такое общение работает на снижение уверенности в себе. А вот когда ты реально видишь, как другой приемный родитель справляется с похожей ситуацией, это дает силы», – считает Алена Синкевич.
«Когда родитель вливается в сообщество, слышит истории про трудности с детьми в других приемных семьях, своя проблема уходит на второй план, а потом находится ее решение, – замечает Наталия Мишашина. – В нашем клубе «Азбука приемной семьи», в группах «Забота о себе», «Равный равному» опытные ресурсные родители помогают тем, кому трудно».
«Нужен специалист, который бы вел родителя, и который бы со стороны заметил, что начинается выгорание, в начале процесса помочь легче, – говорит Алена Синкевич. – Иначе потом страдает и родитель, и ребенок, рушатся жизни всех членов семьи. Нулевой ресурс восстанавливать очень трудно».
Кстати, подчеркивает Алена Синкевич, то, что у государства появилось понимание, что семьи нуждаются в сопровождении, уже хорошо. И сам тот факт, что органы опеки и служба сопровождения теперь структуры разделенные, тоже решение правильное.
«Понимание необходимости в сопровождении психологов появилось не сразу и у родителей, – замечает эксперт. – Я пришла в фонд в 2013 году, у нас прекрасные психологи, и мне даже приходилось уговаривать приемных родителей прийти на консультацию. Сейчас ситуация другая: у нас психологов стало в три раза больше и их уже не хватает!»
