Есть люди, которых одиночество не тяготит. Что происходит в их внутренних мирах? У кого что. Но без особой нужды они не ищут ни с кем из себе подобных близких контактов. А вот для большинства людей одиночество – это кошмар.
Эндрю Уайет. Тот джентльмен. 1960
Иллюстрация с сайта dmaeducatorblog.wordpress.com
Спасаясь от одиночества, люди, порой, готовы пойти на глупость или даже на преступление. Очевидный плюс технического прогресса – у нас гораздо больше возможностей для поиска единомышленников, друзей, родственных душ. И все же среди нас есть немало людей одиноких. Они могут быть благополучны в бытовом плане, здоровы физически, но их жизнь – ежедневное страдание, а изменить что-то им не удается. Человеку нужен человек. Впрочем, одиночки со стажем часто сами себя загоняют в некое гетто. И это вовсе не мешает им продолжать страдать от одиночества.
Понятно, что приходят в голову мысли о таких всем известных человеческих качествах, как застенчивость, неуверенность в себе и т. п. Еще есть боязнь показаться смешным, нелепым – тут отсылаю читателя к роману Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы», там об этом сказано очень ярко и точно. Сам же я скромно начну с разговора о повседневных практиках.
В детстве у меня часто не оказывалось товарищей по играм, мне очень хотелось, чтобы они были. Но когда они появлялись, оказывалось, что я уже привык играть в игрушки один, и вмешательство в мои игры других индивидуумов с их собственными желаниями и представлениями меня раздражает. В долгие периоды одиночества человек не только привыкает жить, не оглядываясь на другого (ведь не на кого оглядываться), но и находить для себя утешение в некоторой свободе, которую это одиночество ему дает.
Можно есть чеснок (и некого смущать запахом), можно не заправлять кровать, можно вообще поддерживать любой бытовой беспорядок… Как поется в древней песне Петра Николаевича Мамонова, «и никто не отругает, если я продам пальто». Ну и не стоит забывать о нашей русской привычке заливать тоску алкоголем… Так вот, сходить за выпивкой и употребить тоже можно в любой момент.
Если в личном пространстве такого одиночки оказывается кто-то еще, этот кто-то может попросту не найти там себе места. И да, уйти в итоге туда, где место ему найдется. Итак, человек, страдающий от одиночества, должен прежде всего спросить самого себя: «А как я готов изменить свой быт, если кто-то окажется рядом со мной? Готов ли я строить новое личное пространство, на этот раз уже не один, а вместе с кем-то?»
Одиночка со стажем – это, как правило, человек, уже имеющий психологические травмы, полученные в результате предыдущего негативного опыта. И часто такой травматик вольно или невольно пытается заставить новых знакомых расплачиваться за обиды, нанесенные знакомыми старыми.
Самая невинная фраза, сказанная собеседником травматика, может вызывать у последнего неприятные ассоциации. Но если вместо того, чтобы не подать виду или (если уж совсем невтерпеж) вежливо сообщить, что эта фраза ранит, вы сорвете на ни в чем перед вами неповинном человеке годами лелеемую обиду, не удивляйтесь, что человек предпочтет отойти на безопасную дистанцию.
Близкие отношения держатся в том числе и на определенной предсказуемости. Люди, которые к вам приближаются, вовсе не хотят задеть ваши душевные раны. Но при первом же знакомстве вы ведь не предъявляете список слов и выражений, которые задевают именно вас. Тот, от кого можно в любую минуту ждать истерики, вызывает отторжение. Это естественно. В мире много добрых, отзывчивых людей, готовых отозваться на вашу душевную боль, попытаться вас утешить, но мало тех, кто готов стать вашим личным бесплатным психотерапевтом – просто потому, что мало у кого есть на это душевные силы.
Вы травматик? Но и окружают вас травматики, измученные, слабые. У большинства прохожих сил только и хватит на то, чтобы погладить кого-то по голове. Поэтому особо чувствительному одиночке важно помнить, что и он может ранить кого-то своими бурными реакциями. Хотите, чтобы вам сострадали? Учитесь и сами быть милосердными. И учитесь быть благодарными: если вас утешают – утешайтесь, а не возмущайтесь, что вам сказали не то, что вы ждете, если вас гладят по голове, не отталкивайте эту добрую руку.
Психологи (грамотные, хорошие психологи) говорят о социально приемлемом выражении человеческих чувств. И это согласуется с элементарным здравым смыслом. Встречают все-таки по одежке, а встреча – это не только знакомство, это любое соприкосновение с другой личностью.
В момент соприкосновения особенно важно помнить простое правило: «Форма или помогает, или мешает принять содержание. Важно не только то, что вы чувствуете, но и то, как вы себя ведете». «Будешь плохо себя вести – никто с тобой дружить не будет» – так говорят детям нормальные родители и не боятся, что дети вырастут невротиками (и, кстати, куда страшнее, если дети вырастут манипуляторами).
Но если в детстве человека не научили простым вещам, то… учиться никогда не поздно. Одиночка должен понимать, что именно его реакции могут отталкивать от него потенциально близких ему людей. Если, например, вы заставляете окружающих расплачиваться за поступки, ими не совершенные, вправе ли вы ожидать, что с вами захотят продолжить общение?
Если в родной семье вас не научили обычным коммуникативным навыкам, не нойте – просто посмотрите, как, например, здороваются и прощаются другие, просто повторяйте за ними, а там и навыки эти постепенно станут частью вашей жизни. Напротив, если вы вместо этого станете всячески демонстрировать свою исключительность в этих вопросах, то опять-таки рискуете в очередной раз с кем-то не подружиться. И опять-таки не потому, что все кругом равнодушные…
У человека, переносящего те или иные скорби, всегда возникает соблазн самооправдания. Пребывая в той или иной трудной жизненной ситуации, мы то и дело норовим установить для себя какие-то особые этические нормы. «Знаю, что вообще так нельзя, но мне можно потому, что у меня в жизни то и то…»
Вот, например, паразитировать на других плохо, но иной эмоционально распущенный одиночка ищет, прежде всего, не родственную душу, а того, к кому можно присосаться и отыграть на нем все накопившиеся дурные «закидоны».
Одна женщина за 30, с неустроенной личной жизнью, так и заявила: «Я считаю, что мужчина должен меня тянуть». Но «тянуть» – это не просто «кормить голодного», это кормить капризного ребенка, который просит есть, но еду выплевывает и впадает в истерику оттого, что еду ему не так подали. С той только разницей, что когда «ребенку» за 30, он уже привык мнить о себе слишком много и оттого куда менее сговорчив…
Привычки, выработанные в период одиночества, могут деформировать человеческое восприятие, но исправить эту деформацию едва ли возможно без сознательных усилий самого одиночки. И требующий у окружающего мира заботы должен рано или поздно спросить себя, готов ли он сам о ком-то заботиться.
Но вот заявление одиночки, почти дословная цитата: «Меня не интересует чей-то внутренний мир, своего много». Но если так, чего такой человек может ждать от других людей? Многим одиночкам свойственна повышенная требовательность к окружающим, но вот многие ли из них задают себе вопрос: «Вправе ли я требовать от людей того, чего сам им дать не готов?»
Мне могут возразить, что больной и врач не равны в своих возможностях, но в том-то и дело, что близкие отношения, семейные или дружеские, не могут быть описаны исключительно при помощи медицинских аналогий. И в семье, и в дружбе каждый из нас и врач, и пациент, и многое другое. А если появляется четкое распределение ролей, то такие отношения теряют глубину.
Одна из самых дурных привычек, мешающих людям вырваться из плена одиночества, – привычка к самообольщению. Одиночка находит для себя разные утешения, но самообольщение может быть столь же страшной бедой, как и химическая зависимость.
Человек утешает себя мыслями о своей необычности: «Меня не понимают, я слишком сложная натура…» Так можно с легкостью выдавать свое неадекватное, отталкивающее поведение за признак чуть ли не гениальности. Чтобы получить вместо настоящего утешения суррогат, трудиться, как правило, много не надо – достаточно добыть порцию алкоголя или просто еще раз похвалить себя за свою утонченность, не забыв при этом отметить грубость окружающих. Но у этих окружающих тоже есть чувства…
И вот люди чувствуют, что вы их презираете, и не хотят иметь с вами дело. Если вы в ответ на это броситесь обвинять людей в том, что они, дескать, сторонятся вас ради собственного комфорта, будет только хуже.
Упоение мыслями о своей исключительности создает для одиночки и еще одну проблему: он начинает гнушаться самыми обычными житейскими радостями. Но та же семья – это не только возвышенные чувства, подвижничество, это еще и удовольствие от совместного быта, от самых простых вещей: «Сварили суп – хорошо…»
Если приблизившийся к вам человек добрый, хороший, но обычный, почувствует, что вам это все безразлично, что вы не то, что не хотите «вить гнездо», но даже забываете поблагодарить того, кто вьет его для вас, не удивляйтесь тому, что этот добрый, хороший и обычный человек захочет от вас отдалиться.
Весь смысл даже столь неполного перечня барьеров на пути от одиночества к встрече в том, чтобы осознать: эти стены мы возводим сами. Какие бы детские или не детские психологические травмы человек ни пережил, он все-таки является чем-то большим, нежели просто проекцией своего прошлого на настоящий момент.
Лучшее, что можно сделать, это спросить себя: «Что я делаю не так? Почему от меня шарахаются люди?» А затем честно и просто ответить себе на такой вопрос, дать своим чувствам и реакциям именно этические оценки и… просто начать вести себя по-другому, даже если это противоречит чувствам. Просто делаем правильно, а чувства приложатся.
Одинокий человек может найти для себя и самое главное настоящее утешение – Богообщение. Но ведь наши отношения с Богом часто похожи на наши отношения с людьми. И если мы сами строим стену за стеной, надо ли удивляться, что не можем пробиться наружу, навстречу.
