Все началось в 2011 году. Министерство здравоохранения выпустило приказ № 302н. Он и определил «колоссальные», по мнению одних экспертов, и «вполне обоснованные», по мнению других, социальные ограничения для тех, кто обратился в государственные наркологические диспансеры.
Эксперты считают, что потерять можно не только водительские права, но и работу, которая с вождением никак не связана.
В документе указаны профессии, о которых человек, вставший на учет в наркодиспансер, может просто забыть. Запрет на работу действует только на время лечения, но это мало кого успокаивает. В первую очередь приказ может ударить по тем, кто выполняет:
- работы в нефтяной и газовой промышленности, выполняемые в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях;
- работы по валке, сплаву, транспортировке, первичной обработке, охране и восстановлению лесов;
- работы в гостиницах, общежитиях, пассажирских вагонах (проводники), в должности стюардессы;
- работы, связанные с переработкой молока и изготовлением молочных продуктов;
- работы в качестве крановщика (машиниста крана) и т.д.
Это далеко не весь перечень специальностей, к которым приказ № 302н может не допустить людей, имеющих проблемы с алкоголем.
Решение о том, на какой срок человек может лишиться водительского удостоверения или потерять работу, выносит экспертная комиссия. Правда некоторые специалисты успокаивают: постановление министерства здравоохранения бьет в первую очередь лишь по водителям. Но по факту приказ не делает послаблений, он распространяется на всех, кто добровольно решил лечиться.
Количество обращений в государственные наркологические учреждения за помощью стремительно снижается из года в год. За последние пять за 5 лет регистрируемая заболеваемость снизилась на 50%, – отмечает профессор, доктор медицинских наук, директор Национального научного центра наркологии – филиала ФГБУ «ФМИЦПН им. В.П.Сербского» Минздрава России Татьяна Валентиновна Клименко.
Радоваться такой статистике нельзя. Те, кто не обратился к медикам, просто боятся решать проблему с наркотической и алкогольной зависимостью с помощью государства, уверены главные наркологи многих субъектов.
– В результате наркологические койки сокращаются, а больные, для которых они и были предназначены просто гуляют по улицам, – отмечает Татьяна Клименко.
На языке специалистов, в России сегодня стремительно увеличивается «латентность наркологической патологии». Ответственных, законопослушных, но имеющих тягу к спиртному и наркотикам становится все больше и больше.
Учет не для всех
Еще одна коллизия. На учет в наркологические диспансеры не ставят тех, кто попался за рулем в нетрезвом виде.
«Того, кто пришел к нам лечиться, мы ограничиваем в правах. А пьяный правонарушитель получает соответствующее наказание, но в правах по болезни он не ограничивается», – рассказывает Татьяна Клименко.
«Задержанный на месте преступления человек и признавшийся в том, что он выпивал, лишается через суд водительского удостоверения, но информация о нем в медицинские органы не передается. Он совершил правонарушение, а медицина его не знает, его не лечат, ему ничего не объясняют! Ему же нужно что-то срочно менять в жизни, работать с психикой» – объясняет профессор.
Лечиться пешком
Добровольно работать с психикой большинство автолюбителей просто боится – можно потерять не только право на вождение транспортным средством, но и работу. Классический пример: мужчина по выходным уходит в запой, но никогда не позволяет себе выпить перед поездкой. Есть чувство ответственности. Но лечиться он не пойдет, поскольку водительское удостоверение – его хлеб.
– Многие люди, имеющие проблемы с алкоголем их не решают, уклоняются от лечения. Не хотят признавать проблему и боятся последствий, – рассказывает протоиерей Григорий Григорьев, заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук (психиатр-нарколог), профессор. руководитель координационного центра по утверждению трезвости и противодействию алкоголизму при Синодальном отделе по социальному служению и благотворительности. – Человек, который честно хочет изменить свою жизнь, на благо семьи, окружающих, своего собственного здоровья, будущего, часто не находит поддержки. Его государство пугает тем, что если ты захочешь получить помощь – потеряешь права. У нас миллионы автолюбителей в стране. Часть этого населения не хочет из-за этих последствий идти и ставиться на учет, – заключает эксперт.
По мнению многих экспертов – это бомба замедленного действия. Человек осознает, что решать проблему нужно, но идти к медикам страшно. Выпивает дома, за руль в пьяном виде не садится, внешне все спокойно. Но ситуация может рвануть в любой момент.
Он может в своей болезни дойти до такого состояния, что однажды из-за его пьянства пассажиры пострадают, сам пострадает. Потому что он боялся обратиться за квалифицированной помощью.
Паниковать не нужно, в обозримом будущем закон не изменится, он работает и помогает бороться с пьянством за рулем. Так считает главный психиатр-нарколог Минздрава России, директор Московского НПЦ наркологии, профессор Евгений Алексеевич Брюн.
– Есть соответствующие законы, есть соответствующие предписания и нормативные документы. Есть ряд заболеваний, при которых за руль садиться нельзя, – считает Брюн. – Это ведь не только наркология, но и ряд психиатрических заболеваний. Многие соматические и неврологические диагнозы, офтальмологические расстройства. Среди них есть заболевания наркологические. И пока менять никто ничего не собирается по этому поводу. У нас и так достаточно много пьяных водителей, которые сбивают людей, вы понимаете, какие тут вытекающие последствия, – говорит профессор.
Последствия действительно пугают: с января по октябрь 2017 года в России случилось почти 13 000 тысяч ДТП с пьяными водителями. Погибли 13,3 тысячи людей. Успокаивает лишь то, что количество аварий по вине нетрезвых водителей в этом году снизилось на 16%. Это серьезное достижение. Эксперты связывают положительную динамику с ужесточением наказания за езду в состоянии алкогольного опьянения.
В нетрезвом виде за рулем в этом году уже поймали свыше 500 000 тысяч человек. Это только выявленные случаи. Реальные цифры страшнее.
Лечение, анонимность и водительские права
Качество оказываемых услуг – это еще одна головная боль. Снять ее сложно – в стране действуют частные клиники. В этом случае сведения о пациенте в общую систему учета не попадают. Прав не лишат.
«Люди обращаются в платные структуры, где им никто не гарантирует качественных услуг» – заключает профессор Татьяна Клименко.
Зато частники гарантируют анонимность и сохранность водительского удостоверения.
«Тема очень непростая, те, кто идет в государственные учреждения, поражаются в гражданских правах. Они должны пройти обследование, пройти курс лечения. А те, кто идет в частные учреждения, не поражаются в своих правах. Это приводит к тому, что люди не видят причин обращаться в государственные медицинские структуры. Возникает перекос», – считает депутат государственной Думы, заслуженный врач Николай Говорин.
– О каких именно «перекосах» идет речь? – уточняю у депутата.
– Речь об анонимности данных. Мы должны издать приказ о том, что все частные наркологические клиники должны подавать все сведения, которые сейчас они по факту укрывают. У человека может быть алкоголизм с осложнениями, а частная клиника его скрывает. Алкоголизм – это не ангина, за неделю его не вылечишь, – считает депутат.
Поэтому лишение прав во время лечения и реабилитации пациента, который пришел лечиться по своей инициативе, по мнению Говорина – это нормальная практика.
Несовершенства законодательства и возникшие нестыковки устранить возможно, но на это уйдет время, уверен политик.
Впрочем, с небольшими оговорками, анонимность можно получить и в государственных клиниках.
«Некоторые политики любят говорить, что у нас социальное государство, – рассуждает, доктор медицинских наук протоиерей Григорий Григорьев. – При этом у нас есть возможность получать помощь в государственных медицинских учреждениях без огласки и последствий, но за деньги. Государство торгует анонимностью».
Но на самом деле государство не может торговать анонимностью. Информация о тяжелых наркологических и алкогольных заболеваниях медики не имеют права держать в тайне.
«Есть амбулаторные случаи, там действительно анонимность каким-то образом может соблюдаться, – рассказывает Евгений Брюн. – Но если человек поступает в стационар, никакой анонимности быть не может. Это связано с финансовой отчетностью. Поскольку наркология во многих субъектах оплачивается за счет бюджета. Это первое.
Второе. Врач в стационаре несет полную юридическую ответственность за пребывание больного в стационаре, поэтому здесь не может быть анонимности. Может соблюдаться конфиденциальность, если это случай запоя, или если это случай из разряда легких расстройств. Такой вариант возможен, но с очень большими оговорками».
На учете в наркологических диспансерах в России сегодня состоят 350 000 наркозависимых. Людей, страдающих алкоголизмом, почти в шесть раз больше – 1 800 000 человек. Но реальной ситуации эти цифры не отражают.
«У нас есть два диагноза: зависимость и есть употребление наркотиков с пагубными последствиями. Мы плюсуем эти диагнозы. То есть 350 000 тысяч человек – это тяжелые случаи, но есть и еще 150 000–200 000 более легких случаев, в которых мы ставим пагубные последствия употребления наркотиков. По алкоголю у нас около двух процентов населения страны. У нас зарегистрированы 2 700 000 человек, на самом деле их немного больше» – привел данные Евгений Брюн.
Мировая практика
Во многих странах медики не становятся инициаторами поражения человека в гражданских правах. Последствия для тех, кто попался в нетрезвом виде за рулем, начинаются не на основании заболевания, а по факту совершения правонарушений.
– За границей с этим звезды даже сталкиваются. Им приходится проходить специальные курсы, быть под контролем медиков, ходить на лекции, чтобы вернуть права. На мой взгляд, у нас эта практика пока не работает, – считает отец Григорий.
– Все дело в терминологии, – уверен Евгений Брюн. – На Западе и во многих странах есть одна тонкость. Наркологическое заболевание не считается заболеванием. К сожалению. Хотя в международной классификации болезней есть рубрика поведенческих и психических расстройств при употреблении психоактивных веществ, куда алкоголь в том числе входит, тем не менее, во многих странах наркология как отрасль здравоохранения, как научная специальность не существует. Поэтому у них и не может быть другой законодательной нормы, как определения факта употребления алкоголя за рулем. Вот, собственно, и вся разница. Нельзя поставить диагноз, когда нет определения, – считает Евгений Брюн.
Шаг навстречу
Татьяна Клименко уже много лет занимается правовыми и этическими сторонами организации наркологической помощи. Под ее руководством в России создана отечественная научная школа судебно-психиатрической наркологии. Какой-то компромисс найти удается.
– Во всех поликлиниках и во всех больницах организованы центры медицинской профилактики. Сейчас при этих центрах работают психологи и наркологи. Они оказывают наркологическую помощь. Центры профилактики работают при поликлиниках. Это значит, что информация в наркологические диспансеры попадать не будет.
Мы расширяем количество больных, которым мы можем оказать бесплатную и качественную помощь, – рассказывает Татьяна Клименко.
– Как давно стали работать эти центры?
– С сентября этого года. Сейчас мы собираем отчеты о проделанной работе, о том, что успели сделать. Было распоряжение министра здравоохранения Татьяны Яковлевой. Мы проверяем, каким образом работают специалисты во всех центрах профилактики по всем субъектам. Во многих субъектах главные наркологи пытаются создать общую базу, чтобы все водители, которых поймали в состоянии алкогольного опьянения, автоматически ставились на учет. Мы учим пациентов жить нормальной полноценной жизнью без употребления алкоголя и наркотиков. Такой долгий процесс, но он может быть очень эффективным, – делится опытом Татьяна Клименко.
Страсти и споры из-за принятого постановления до сих пор не утихают: противники и его критики считают, что наркология должна быть более человеколюбивой, и не мешать работать крановщикам, нефтяникам и людям иных профессий, которые хотят лечиться.
Сторонники приказа № 302н уверены, что он тормозит только потенциально опасных водителей. Наркологи обеспокоены тем, что пойманных выпивших водителей на принудительное лечение не отправляют, чиновники недовольны тем, что частные клиники не разглашают истории болезней своих подопечных, а эксперты ждут, когда водителям разрешат и лечиться, и водить. Кажется, что найти одно универсальное решение, которое устроит всех, в ближайшее время не получится.
