Пока, конечно, до полной раздачи всех жильцов сиротских учреждений далеко, но тенденция, как говорится, присутствует. Чиновники самого высокого ранга публично обещают значительно сократить число детских домов, считая такую форму, как «приемная семья», панацеей от всех бед. Большинство участников конференции «Семейное жизнеустройство детей-сирот. Проблемы и перспективы», которую провел петербургский общественный фонд «Родительский мост», такая политика откровенно пугает. Устройство ребенка в семью – это не то дело, которое можно поставить на поток.
На Западе борьба за устройство детей в семьи началась еще в 1950-е годы. В некоторых странах сиротские учреждения на сегодняшний день исчезли как класс. По данным американского департамента здравоохранения, в семьях воспитываются все 523 тыс. нуждающихся в этом детей. Однако в тех же Соединенных Штатах идея так называемой фостеровской опеки сейчас подвергается сильной критике. Задуманная как кратковременная мера, приводящая либо к усыновлению ребенка, либо к возвращению его в биологическую семью, эта система стала основным инструментом жизнеустройства сирот. Подавляющее большинство детей, попадающих в нее, в ней и остаются, кочуя из одной приемной семьи в другую.
– На одной из международных конференций я общалась с «заслуженной» приемной семьей из Европы, – рассказывает президент фонда Марина Левина. – Через эту семью прошли 15 детей, которые жили в ней в среднем по два-три года. Спрашиваю маму: «Вы с детьми встречаетесь?» – «Нет» – «Переписываетесь?» – «Нет» – «Но имена их помните?» – «Зачем? Это была для меня работа». Вот что по-настоящему страшно. И мне непонятно, почему мы пытаемся идти тем же путем, которым 20 – 30 лет назад уже прошли и США, и многие европейские страны, причем полученные результаты их не очень радуют. Почему пытаемся «покупать» родителей? Нам надо пользоваться зарубежным опытом, учитывать его, а не повторять чужие ошибки.
Уже сейчас специалисты говорят о том, что не все обращающиеся в органы опеки потенциальные приемные родители имеют благие намерения. Конечно, с точки зрения жителя крупного города, сумма, выплачиваемая за ребенка, невысока, особенно если планируешь ставить подопечного на ноги – лечить, учить, развивать. Но не надо забывать, что в некоторых регионах России она вполне сопоставима со средним заработком, а каким образом будут тратиться деньги – на ребенка или собственные нужды, проверять особо некому.
Американские специалисты, изучающие систему «фостеровской опеки», говорят о большом числе случаев, когда детей брали в семьи только ради денег, порой жестоко обращались с ними, использовали как бесплатную рабочую силу. Но самое страшное, что даже в самых правильных и благополучных семьях эти дети не становятся родными, они остаются только «работой». Переходя из семьи в семью, дети учатся не любить, не привыкать, не ждать и не надеяться. И с этим багажом выходят во взрослую жизнь.
– Мы не против приемной семьи, патронатного воспитания или семейно-воспитательных групп, – объясняет Марина Левина. – Мы за то, чтобы четко понимать, что делаем. Подбирать форму семейного жизнеустройства каждому ребенку надо очень индивидуально, ориентируясь прежде всего на его интересы. Например, гостевая форма может быть эффективным способом социализации старших детей, которым через год-другой уже начинать самостоятельную жизнь, но для малышей она категорически неприемлема. Приемная семья и патронат в некоторых случаях могут быть эффективны, но нельзя забывать, что приоритетным направлением всегда было и должно быть усыновление.
В нашей практике уже есть прецеденты, когда, пройдя обучение в школе приемных родителей, люди с четкой мотивацией на усыновление приходят в органы опеки, а там их начинают убеждать, что лучше стать для ребенка приемной семьей, взять его на время, а не насовсем. Почему мы не верим, что люди готовы взять «насовсем»? Почему считаем невозможным найти родителей детям старшего возраста или детям-инвалидам? Я уверена, что нас ограничивает собственное неверие.
Знаете, когда мы организовали волонтерское движение в помощь больнице, где находятся дети, рожденные ВИЧ-инфицированными матерями, я даже не предполагала, что кто-то будет этих детей брать в семью. На тот момент там элементарно не хватало персонала, и мы звали людей, по сути, работать нянечками. На сегодняшний день 12 детей усыновили, причем решение усыновляющие семьи принимали еще до установления ВИЧ-статуса ребенка.
Конечно, в идеале хотелось бы, чтобы все дети нашли своих родителей. В реальности – это маловероятно. И право на жизнь имеют все формы жизнеустройства детей. В том числе и в государственные учреждения.
– Они обязательно должны сохраниться, – уверенно заявляет главный специалист МО «Южное Бутово» Борис Верзуб, имеющий почти 25-летний опыт работы в органах опеки Москвы. – Нельзя просто раздать всех детей. Главное не в количестве приемных семей, а в их качестве. Нельзя, например, взять ребенка с тяжелой психологической травмой, пережившего многое, и просто отдать его в семью. С ним надо долго работать, прежде чем он будет к этому готов. И не все и не всегда могут быть готовы. Есть дети, которым в госучреждениях просто лучше.
Нам нужны малокомплектные детские дома. Но сейчас объявляют, что 400 детских домов по России закроют. Каким образом? Вариантов видится только два. Либо поставить «раздачу» детей на поток, либо с целью экономии бюджетных средств малокомплектные детские дома будут слиты, и мы вновь вернемся к большим монструозным детским учреждениям советской эпохи. Какой вариант хуже, решить трудно.
Не меньшую обеспокоенность вызывают и планы по созданию системы социального сопровождения семей. В теории предполагается, что этим займутся освободившиеся сотрудники детдомов. Притом что разница между деятельностью воспитателя в детском доме и социального педагога весьма существенна. Тут нужны не только иные знания, но и совершенно иной подход, мотивация, менталитет, в конце концов.
– Сопровождение замещающих семей – это отдельная профессия, – говорит Марина Левина. – Нашим фондом, как и многими нашими коллегами по всей России, накоплен богатый опыт в этой сфере. Мы готовы предоставлять эту социальную услугу, но, для того чтобы это сделать, мы должны доказать свое соответствие государственному стандарту. Парадокс в том, что данного стандарта просто нет, он не разработан. Поэтому основная цель наших конференций и «круглых столов» – это как раз разработка стандарта оказания социальной услуги по сопровождению замещающих семей, а также стандарта по подготовке и обучению лиц, желающих взять ребенка на воспитание. Проекты стандартов уже готовы. И мы надеемся, что в будущем году их удастся превратить в реально действующие документы.
Мы уверены, что самое главное – это постараться помочь ребенку сохранить родную семью. Если же это невозможно, то найти ему семью замещающую, опираясь на принципы, прописанные в конвенции ООН «О правах ребенка». В первую очередь на тот, что «любые меры, предпринимаемые для защиты ребенка, должны руководствоваться его благом». И не чем иным.
