Третий год при Патриаршем подворье бывшего Андреевского монастыря работает группа добровольцев, которые помогают людям с психическими заболеваниями. О деятельности группы корреспонденту сайта рассказала Дарья ГОВОРОВА – лидер и инициатор основных направлений
— Дарья, почему вы решили помогать именно людям с психическими заболеваниями? Вы по профессии психолог или психиатр?
— Нет, я преподаю английский язык, но мама у меня врач, и я с детства знала о проблемах в нашей системе здравоохранения. А несколько лет назад сидели в одной компании, пили чай, разговаривали, и знакомый психиатр между делом рассказал о проблемах в своей больнице. Тогда мы с моей подругой Жанной Бадяновой (с которой учились в педагогическом университете, а потом вместе стали прихожанками Андреевского монастыря) заинтересовались, съездили в больницу и были поражены условиями, в которых там содержатся пациенты. Квалифицированную медицинскую помощь им, конечно, оказывали, но в остальном ими никто не занимался. В определенное время они могли смотреть телевизор, играть в шахматы и шашки – вот и весь досуг. А ведь для этих больных морально-психологическая реабилитация не менее важна, чем медикаментозное лечение. Мы решили, что могли бы попробовать им помочь. Среди прихожан Андреевского монастыря есть молодые художники, архитекторы, студенты творческих вузов. Известно, что терапия творчеством, арт-терапия – один из самых эффективных методов реабилитации. Настоятель Патриаршего подворья отец Борис Даниленко благословил организовать «добровольческое движение» для помощи людям с психическими заболеваниями, прихожане откликнулись, и вот уже 2 года мы работаем. Наши волонтеры занимаются с пациентами живописью, лепкой, проводят поэтические мастер-классы. Как правило, по субботам и воскресеньям.
— Но ведь далеко не каждый художник может заниматься арт-терапией. Кто решает, справится ли этот человек, не навредит ли он больному?
— Предварительно наши добровольцы проходят собеседованием с главврачом, который оценивает их адекватность, уровень подготовки и решает, можно ли их допустить к занятиям с пациентами. Пациенты же занимаются с нашими художниками только по собственному желанию и с разрешения лечащего врача. Кроме того, на каждом занятии присутствуют как минимум три врача, которые могут в любой момент поддержать волонтеров, помочь им избежать ошибок, а также в случае непредсказуемого срыва пациента «принять удар на себя». Занятия проходят, как правило, с пятью-семью, максимум десятью пациентами. Состав их постоянно меняется – люди выписываются, но некоторые находятся в больнице по три-четыре месяца и даже по полгода, и среди них есть наши постоянные «ученики».
— А после выписки вы поддерживаете с ними отношения?
— Стараемся по возможности. И не только с пациентами, но и с их родственниками. Ведь мы и начали работать, чтобы помочь этим людям реабилитироваться, понять, что психическое заболевание – не приговор, найти свое место в жизни, трудоустроиться. По статистике примерно 80 процентов пациентов рано или поздно вновь попадают в больницу. И часто не из-за тяжести заболевания, а потому, что после выписки не находят должной поддержки. Для них послебольничный период – момент вторичной социализации. Не всегда у родственников хватает терпения, такта и опыта, чтобы помочь им. Многие считают, что раз их родственник попал в психиатрическую больницу, он недееспособен, ему остается только лежать дома перед телевизором. Мы пытаемся объяснить, что нельзя поощрять пассивность, а надо, наоборот, ставить перед человеком какие-то цели; конечно, с учетом его состояния и рекомендаций врачей. У многих есть ограничения по трудоустройству, но чаще это именно ограничения, а не полная неработоспособность. Вот и надо помочь человеку реализоваться в меру своих сил и возможностей.
— Вы помогаете вчерашним пациентам устроиться на работу?
— Мы не можем всем гарантировать трудоустройство. Вы же понимаете, что даже абсолютно здоровые люди с несколькими высшими образованиями не всегда могут найти работу. Тем не менее, мы сотрудничаем с некоторыми организациями, руководители которых готовы принимать на работу наших подопечных. Естественно, при предоставлении официального медицинского документа. Можно сказать, устраиваем людей под свою ответственность.
А бывают совсем страшные случаи – родители фактически отказываются от своих совершеннолетних детей. Не посещают их в больнице, не хотят забирать домой, и люди по 2-3 года находятся на лечении в больнице, ожидая очереди в психоневрологический интернат. Формально закон соблюден – у человека, допустим, тяжелая форма шизофрении, улучшение не наступает и кажется целесообразным держать его годами в больнице. Но может быть, именно потому и не наступает, что человек чувствует свое одиночество, ненужность, понимает, что близкие люди от него отвернулись?.. И именно эта подавленность усугубляет состояние, обостряет болезнь. Во всяком случае, когда родственники внимательны и заботливы, даже при самых тяжелых заболеваниях бывает ремиссия, и люди значительную часть времени проводят не в больнице, а дома. Конечно, регулярно наблюдаясь у психиатра. А некоторые родители не хотят забирать даже тогда, когда лечащий врач им предлагает, говорит, что наступила ремиссия. Отказываются, и приходится держать его в больнице, пока не освободится место в интернате. У меня это в голове не укладывается!
— В каких семьях чаще такое случается?
— В семьях, внешне благополучных. Как правило, родители с высшим образованием, работают, материально более-менее обеспечены. Есть пациенты, которые до болезни учились в престижных вузах, им прочили будущее. Но по тем или иным причинам случился срыв, человек в остром состоянии попал в больницу. После этого родители считают, что он не оправдал их надежд, не соответствует их представлениям. Увы, таких случаев много! Поэтому мы по возможности встречаемся с родителями (заставить их встретиться с нами мы не можем), стараемся объяснить, что во многом от их отношения зависит, будет болезнь прогрессировать или, наоборот, их сын или дочь пойдет на поправку. Не могу сказать, что кого-то удалось полностью убедить, но некоторые родители после бесед стали чаще навещать детей в больнице. И надеюсь, что они не захотят отправлять их в интернат.
— Вы опекаете одну больницу?
— Две. Причем во второй находятся на лечении люди без московской прописки, а большинство и без документов. Приехали в Москву на заработки, а на работу устроиться не смогли, в итоге оказались на улице. И в больницу многие из них попадают по социальным причинам, то есть депрессия развивается именно от жизненных неурядиц. Ситуация с ними осложняется еще и тем, что им некуда деваться после выписки. Мы помогаем им восстановить документы, покупаем билеты на родину. Естественно, тем, кому есть куда ехать – некоторым некуда. И даже на социальную помощь они не могут рассчитывать – ЦСО обслуживают только москвичей. Мы планируем в скором времени открыть социальный центр, в котором и люди без московской прописки смогут получить необходимую помощь. Это будет первый такой центр в Москве.
— Волонтерский?
— Мы постепенно собираемся переходить к профессиональной работе. В мае надеемся зарегистрировать общественную организацию. Некоторые волонтеры станут штатными сотрудниками. Но и добровольцам дело у нас всегда найдется.
Беседовал Леонид ВИНОГРАДОВ
По вопросам сотрудничества, участия в добровольческом движении, возможности получения психологической консультации можно обращаться по телефону 8-926-168-06-00.
