«Знаю я этих православных, они одной рукой крестятся, а другой воруют», – так сказал мне Сергей Иванович, когда я спросила, крещен ли он. Несколько ошарашенная, поинтересовалась, зачем же он пришел за помощью в нашу Комиссию, если такого мнения о верующих. На что получила короткий ответ: «Просить больше не у кого…»
У этого человека, побывавшего во всех возможных переделках, посидевшего и поседевшего (в свои 49 лет он выглядит намного старше), накопилось множество претензий ко всем. Сергей Иванович – лицо без гражданства, живет в социальной гостинице.
20 лет назад неудачно женился (знакомой было всего 16 лет, когда выяснилось, что она беременна). – «Пришлось жениться, иначе – тюрьма…». Избежать тюрьмы в дальнейшем все-таки не удалось. Сергей Иванович изо всех сил пытался это отрицать, но безуспешно: наколки выдают его с головой. Сергей Иванович хотел бы уехать в Узбекистан, где жил без прописки у тети, не беспокоясь о будущем. Вообще, с будущим у Сергея Ивановича всегда были неплохие, вполне приятельские отношения. Что-что, а будущего у человека без гражданства довольно: можно до пенсии хорошо поработать (ведь осталось целых 10 лет), скопить денег, купить дом где-нибудь в глубинке. Так оптимистично размышлял вслух мой подопечный, опираясь двумя руками на трость и шатаясь из стороны в сторону. Дело в том, что у Сергея Ивановича тяжелое заболевание суставов, на правой ноге обширная опухоль в лодыжке, которая причиняет нестерпимую боль при ходьбе. Но когда я напомнила ему об этом, получила все тот же уверенный ответ: «Подлечусь и буду работать».
– А зачем вам вообще возвращаться в Узбекистан?
– Там тепло, зароюсь в песок, нога сразу пройдет. Отсужу свой комбайн у знакомого узбека (С.И. оставил этот загадочный комбайн на хранение какому-то кооператору) и буду дела делать… Как раньше.
Ответ Сергея Ивановича навел меня на грустные размышления: дел он, конечно, наделает… Посольство Узбекистана тем временем не горит желанием выдавать сертификат на возвращение в Узбекистан. Пока же на память о Ташкенте у нашего подопечного на руках осталось лишь давно просроченное удостоверение личности.
Из разговора с коллегами стало ясно, что дела Сергея Ивановича таковы: перспектива только одна – идти к родственникам (брату или к взрослому сыну, работающему в милиции), живущим в России и умолять их зарегистрировать его по месту пребывания. Это вызвало мгновенную негативную реакцию:
– Нет, я не хочу возвращаться. У бывшей жены давно другой муж. Сын – мент. Брат – сквалыга…
Ничего другого ожидать не приходилось. Через неделю его выписывают из социальной гостиницы, а куда пристраивать бездокументного человека без гражданства – пока неизвестно. Взяв себя в руки, как можно спокойнее стараюсь вразумить подопечного:
– Поймите, это единственный разумный выход из положения. Кстати, как Ваша нога?
– Плохо. Болит, разнесло лодыжку…
– Пойдемте к травматологу.
– Ладно, пойдемте…
Врач бегло осмотрев больную ногу Сергея Ивановича, дал заключение:
– Нужен покой. Мазь и лекарства я выписал. Лечитесь серьезно. Воспаление скоро может перейти на другую ногу.
Сергей Иванович погрустнел.
– Не унывайте. Вы собирались трудиться, так давайте лечитесь. Нужно окрепнуть. Буду пристраивать вас к одной женщине в Московской области. У нее большой участок земли, пруд, огород, куры, козы. Будете пить козье молоко, оно полезно.
Надежда Михайловна работает в одной московской больнице. Когда-то мы обсуждали жизнь наших подопечных, и врач предложила свое жилье (отдельное для постояльцев) и хозяйство для временного проживания и долечивания. Я рассказала женщине о судьбе человека из Узбекистана, мы встретились и они познакомились. В день выписки из социальной гостиницы Сергей Иванович благополучно переехал на временное жительство в Московскую область.
Надежда Михайловна имеет связи в УФМС и МВД, она вполне могла бы помочь Сергею Ивановичу прояснить ситуацию с гражданством. Когда она стала подробно интересоваться жизнью Сергея Ивановича, ничего не добилась, только вызвала бурное недовольство и ворчание. Расспросов он не любит. Отвечает односложно или витиевато, добиться правды практически невозможно. Всячески скрывает то, что был в местах лишения свободы. Но работающие по соседству мужчина и женщина сразу сказали хозяйке:
– Все тело в наколках. Сидел не однажды.
На следующий день Надежда Михайловна рассказала, что Сергей Иванович не хочет растапливать печь в своей комнате. Этим занимаются все те же работники.
В тот же день Сергей Иванович позвонил мне на мобильный и поинтересовался:
– Как там продвигаются мои дела с гражданством?
– Пока никак. Вы не говорите о себе того, что требуется. И не хотите возвращаться туда, где прожили большую часть жизни.
– Как не говорю? Все сказал как есть…
– Хорошо, оставим это пока. Как вам живется у Надежды Михайловны?
– Пасу козлов…Чего еще?
– Может, все-таки коз пасете? Молоко козье помогает, пьете его?
– Да, ладно, пью. Когда мной-то заниматься будете? Время идет…
– Да, время идет. И пока вы не поймете, что нужно возвращаться к брату и просить его о помощи, двинуться с места нам не удастся.
В ответ – тишина.
Эта история продолжается. Вряд ли скоро она даст положительный результат. Сергей Иванович из тех, кто скоро не сдается. Он по-прежнему недоволен всеми и вся. Уже ругает и узбеков. Требует ежедневного просмотра телевизора. Терпение Надежды Михайловны не бесконечно.
Что делать с человеком, который ни о ком ни разу не сказал ни одного доброго слова? Даже о матери…
Татьяна КОЧУРА
