Виктор Михайлович
Лежит в коридоре в отделении терапии в полном одиночестве – соседние койки пусты. Полумрак и тишина. Почти все время Виктор Михайлович пребывает во сне.
Он родился в Москве, но большую часть жизни провел в тех местах, которые называют не столь отдаленными. Пять судимостей. Ни семьи, ни друзей. Из общежития выписан.
Просыпается, чтобы рассказать грустную историю своей жизни. Про судимости не вспоминает, говорит, что всюду встречал черствость и непонимание. Ему 70 лет.
Я знаю про его «подвиги» в то короткое время, которое он провел на свободе: кражи, хулиганства, драки. А он мне рассказывает про тяжелое детство. Родился Виктор Михайлович действительно в суровый год – 1937, но массовые репрессии его лично не коснулись.
Пока мужчина в разговоре старательно обходит стороной нелицеприятные события собственной жизни, думаю, как сообщить ему неприятную новость. Находясь в доме ночного пребывания, где живут бродяги, Виктор Михайлович в пьяном угаре бросался на людей с ножом в руках, теперь решено ему больше не оказывать протекции в такие места. Но трудно даже такому человеку твердо сказать «Нет!». Сейчас этот грузный мужчина беспомощно распростерт на койке, жалобно сетует на обстоятельства, размазывает слезы довольно увесистыми кулаками по лицу и просит пристроить его куда-нибудь. У него застарелый простатит, да и цирроз печени дает себя знать. Но необходимый курс лечения уже закончился. Врачи настаивают на выписке. А куда можно пристроить человека, который везде и всюду показал себя хулиганом и пьяницей?
Слушаю жалобы Виктора Михайловича, потом осторожно спрашиваю:
– Вы можете ходить?
– Да, с палочкой.
– Вам придется искать приют самостоятельно.
– Но я болен.
– Вы уже находились в доме ночного пребывания, откуда вас выселили…
Молчание в ответ.
Виктор Михайлович отворачивается к стене. Слышится недовольное бормотание. Конечно, человек он пожилой. Скитаться на улицам в таком состоянии ему будет непросто. Но кто же виноват в том, что человек всю жизнь калечил себя и других, а теперь не знает, где голову преклонить?
Позвоните Недалу
Аркадий хотел жить красиво и без забот. Имея привлекательную внешность, дважды женился, оба раза – неудачно. Первый раз – с иностранкой, гражданкой Сирии. Романтические отношения продолжались недолго – до рождения сына, а затем родственники жены, убедившись в полной неспособности мужа содержать семью, посоветовали ей возвращаться с ребенком на родину. Так сирийско-русская семья прекратила свое существование.
Вторая жена была состоятельной женщиной. Аркадий жил на всем готовом и поэтому скучал. В этом браке не было детей, а дочь жены не стала родной человеку, ищущему лишь удобств и развлечений. Единственной его привязанностью стала выпивка. Безвольный человек скоро попадает в зависимость от губительных привычек. И перестает понимать, кто друг ему, а кто – враг. Однажды Аркадий, будучи пьян, избил жену и испугал падчерицу. Брак окончился разводом.
Аркадий вернулся в свою холостяцкую двухкомнатную квартиру и задумался над тем, как и на что теперь жить.
Неожиданно объявился в Москве уже взрослый сын Недал. Он посоветовал папе продать квартиру, приобрести комнату в коммунальной секции, и жить на те деньги, которые он получит от сделки. Аркадию, которому всегда удавалось с трудом устроиться на работу, такая перспектива показалась заманчивой, он так и поступил.
Затем Недал добился, чтобы пенсию отца выдавали ему, объясняя это тем, что Аркадий ее пропивает. Тот, впрочем, пить не перестал, частые скандалы с соседями привели к тому, что дорога домой ему была заказана. Аркадий стал бродяжничать. Сейчас ему около 60 лет, но выглядит он старым беспомощным человеком, плохо понимающим, что с ним происходит. Алкогольная нейропатия, цирроз печени, простатит и сложный перелом руки – вот неполный перечень заболеваний этого еще нестарого мужчины.
Навещая Аркадия в больнице, я спросила его, чем могу помочь.
– Позвоните Недалу, скажите, чтобы он мне еды принес.
В больнице Аркадию сочувствуют. Но скоро его выпишут и придется ему идти домой. Сможет ли он там остаться надолго, сможет ли начать жить по-человечески? Я, честно говоря, уже не верю в это.
Татьяна КОЧУРА
