Кроме дежурств в больницах и на Автобусе милосердия, сотрудники группы помощи бездомным дежурят в Комиссии, отвечают на телефонные звонки и встречают многочисленных просителей, раздают одежду и продукты, сортируют пожертвованные вещи. Бывает непросто за короткое время разобраться в запутанной истории, дать совет, утешить, принять решение. Приходится и отказывать, когда очевидно, что человек говорит неправду. Трудно при этом не впасть в грех осуждения ближнего. Мы учимся быть милосердными, и это учение дается нам нелегко. Рассказывает сотрудник группы помощи бездомным.
Наш «офис» находится в помещении больничного храма с обратной стороны от притвора. В небольшой комнатке располагаются: склад с вещами, пожертвованными для бездомных граждан, компьютеры, телефон, факс, принтеры и сами сотрудники. Еще в маленьком «предбаннике» стоит холодильник, где хранится молочная продукция, раздаваемая многодетным и малоимущим. Тесновато.
И когда, например, нескольким социальным работникам одновременно нужно дозвониться в отдаленные регионы России (чтобы успеть из-за разницы во времени), или срочно напечатать ходатайства и отправить их факсом, приходится занимать очередь.
| Многоканальный телефон в Комиссии звонит непрестанно почти как у К.И.Чуковского «Целый день:Динь-ди-лень, Динь-ди-лень, Динь-ди-лень! То тюлень позвонит, то олень», и просьбы бывают самые неожиданные:по типу – «пришлите калош» |
Многоканальный телефон в Комиссии звонит непрестанно. Дежурный должен вежливо отвечать на все вопросы, выслушивать просьбы, а они порой бывают неожиданными.
– Мне нужна квартира и работа. Нигде не могу устроиться.
– Вы приезжий? Какая у вас специальность?
– Из Тулы. Грузчиком работал.
– Так на вокзалах всегда требуются грузчики.
– Не берут. И жить негде.
– Можем поискать вакансии в интернете, но договариваться будете сами.
– А жить где?
– Мы не можем в этом помочь.
– Так и знал, нигде не хотят помочь! Еще православные называются.
Из опыта общения с людьми можно заключить, что органы социальной защиты по месту жительства граждане предпочитают обходить стороной. Часто приходится слышать мнение, что свои проблемы в собесе обсуждать бесполезно. Их там толком и выслушать никто не может. Хотя, справедливости ради, нужно заметить, что некоторых выслушивать действительно не просто: не все просители общаются спокойно и готовы следовать совету. Мы стараемся хотя бы в этом людям не отказывать. Ведь бывает и так, что одинокому человеку и пожаловаться некому.
– Это фонд «Милосердие»? Вы всем помогаете?
– По мере возможности.
– У меня задолженность за квартиру большая. Я инвалид, дочь инвалид, помочь некому.
– Простите, сейчас из-за кризиса мы не располагаем такими средствами. Можно написать о вас на сайт «Милосердие». Наши читатели не остаются равнодушными к беде ближнего…
Бывают среди наших просителей и люди «со странностями». Так, молодой человек пришел к нам за деньгами на дорогу домой, ссылаясь на священника, который его благословил возвращаться к родным. Проверили – оказалось, что сам батюшка тогда же и дал искомую сумму, но юноша настойчиво требовал еще:
– Вы тут, москвичи, зажрались давно, а мне нужно! Я не уйду, пока не дадите.
В разговоре он достал из кармана сберкнижку, на которой, как выяснилось, давно скопилась немалая сумма денег. Вероятно, во время бродяжнической жизни у человека вырабатывается своеобразный «комплекс побирательства».
Пришлось дать несколько творожков из холодильника, чтобы как-то успокоить эмоционального просителя.
| «На прошлой неделе я выслал две пары отличных калош? – Ах, те, что ты выслал на прошлой неделе, мы давно уже съели» |
Один бедолага стал прямо в притворе снимать с себя штаны, чтобы показать, что у него нет нижнего белья. Я запротестовала и вынесла тут же ему трусы. А он на следующий день пришел за новыми. Те выменял на бутылку пива.
Другой наш старый знакомый – пожилой мужчина, бывший москвич, поживший во всех ночлежках столицы и отовсюду выгнанный, регулярно приходит за тростью. И всякий раз возвращается, ругаясь, что ее отобрали на улице. Всегда пьян и готов драться, хотя со стороны выглядит одуванчиком.
Женщина с тремя малыми детьми. На вокзале, когда они стояли в кассу за билетами, у нее вытащили из сумки паспорт и деньги. Муж разнервничался и ударил жену по лицу. Наталья собрала детей и отправилась к нам, а муж остался стеречь вещи. Мы ее выслушали и дали в помощь сотрудника, который купил им билеты и посадил семейство в поезд. После мы позвонили Наталье в Саратов и узнали, что все благополучно добрались до места.
Чтобы одеть наших подопечных в больницах, мы покупаем самое необходимое: трусы, майки, носки. Закупаем костыли, трости, памперсы, для самых покалеченных – инвалидные коляски. Каждый день в Комиссию звонят люди и предлагают одежду, а мы объясняем, какие вещи нам требуются: мужские брюки, рубашки, спортивные костюмы, куртки, ботинки. Конечно, мы рады любому пожертвованию, но нередко приходится совершенно ветхие вещи относить на помойку.
| «- Ладно! Бегу! Бегу! Если могу, помогу! Ох, нелегкая это работа – из болота тащить бегемота! » |
Иногда, разбирая объемные пакеты, мы с удивлением находим в них наряды для дискотеки, купальники, узкие лакированные туфли на высоких каблуках, яркие галстуки, бижутерию. А однажды у дверей нашего «офиса» я обнаружила тяжелый пакет с чем-то стеклянным. Как оказалось, в нем было десятка два граненых стаканов и записка: «Мы, летчики! Отметили свой праздник, а посуду не смогли выбросить в мусорный контейнер, как-то не по-русски. Возможно, храм Христов, сможет применить посуду в церковных целях, например, для питья святой воды. На усмотрение батюшки храма. Во Славу Господа»…
Бывает, что разбирая сумки, оставленные в притворе, мы находим просто мусор: заплесневелые булочки, какие-то старые очень грязные вещи, или дырявые ботинки без шнурков, куртки с неисправными молниями. Но на починку одежды у нас времени не остается, да нам и неловко приносить подопечным такие вещи.
Особенно, больничным. В больнице человек постепенно привыкает к чистоте и порядку, у некоторых бродяг со стажем даже возникает потребность в уюте, они хотят выбраться из этой уличной неприкаянности, изменить образ жизни. Подчас какая-нибудь простая вещь – чистый носовой платок, пахнущая свежестью рубашка могут вернуть человеку потребность нормальной жизни в семье, где его любят, о нем заботятся, побудить его позвонить давно оставленным родным, простить, попросить прощения…
А два раза в неделю мы раздаем творожки и йогурты.
По вторникам и четвергам у нас особенно оживленно. Не обходится без курьезов:
– Дайте нам за Чичикову!
– Пусть приходит сама. Тоже мне «мертвые души»…
Смотрю на список многодетных и малоимущих, там значится похожая фамилия.
– Дайте того, что у вас там много.
– Я дала Вам положенное.
– Дайте, я соседке отнесу. Она хворает.
– Конечно, понятно такое сердобольное отношение, но ведь по списку другим не хватит.
– Да чего вам жалко? Они перебьются.
Ну, что тут скажешь…
На сегодня мое дежурство закончилось. По дороге домой я вспоминаю всех, кого выслушивала, кому сочувствовала и не очень, кого не поняла. Прошу прощения у всех, кому не смогла помочь. Я только учусь…
Татьяна КОЧУРА
