Упрямая бабушка
А все-таки, почему старость не может быть радостной? Из-за отношения общества к старикам, как к балласту? Из-за плохого самочуствия стариков? Из-за того, что они перестают радоваться жизни, ворчат по любому поводу, и конечно же, из-за панического страха смерти… Всего не перечислишь.
Одиноким людям тяжелее всего переносить жизнь на склоне лет. И как безрадостна, тяжка участь тех, кто не имеет ни дома, ни угла!
Бабушку Нону привезли с вокзала на «Скорой помощи» и положили на койку в коридоре больницы. В свои 82 года она решилась на отчаянное предприятие – отправиться в столицу добиваться пересмотра судебного решения в отношении отобранного жилья в городе Воронеже. У бабушки были огромные распухшие ноги, похоже, что не один месяц она скиталась по белу свету.
Характер у бабушки непростой, резкий. Она всем сразу высказала недоверие: врачам в первую очередь. Не давала брать кровь на анализ, не давала делать уколы, объясняя все тем, что врачи, дескать, только и хотят, что ее успокоить навсегда.
– Они меня уколют и все – прощай! Не верю я им!
Вере, доброй женщине, которая познакомилась с ней на улице и сопровождала до больницы, а теперь пыталась образумить, отвечала:
– Лучше пойди и потребуй, чтобы меня не в коридоре держали, а в палату положили. Как всех нормальных людей!
Несколько дней бабушка не слушала никого, и только требовала, требовала. Каждое утро она начинала не с молитвы, а с жалобы в Министерство здравоохранения, и в продолжение суток не уставала высказывать претензии заведующему отделением, медсестрам, санитаркам и даже мимо проходящим больным. Ее койку в конце коридора все обходили стороной. Даже те, кто раньше сочувствовал и чем мог, ей помогал. А бабушка не в состоянии ухаживать за собой, да и просить не умела, поэтому стало возле нее нехорошо во всех отношениях. Лишь Вера, приходя почти каждый день, наводила порядок, терпеливо снося ее ворчание и откровенную грубость. Но ни Вера, ни социальный работник из комиссии, не смогли убедить бабушку послушать врачей и начать лечиться. Бабушка продолжала настойчиво бороться со всеми.
Вместо уколов, которые она отказывалась делать, ей выдавали таблетки, но и их она не пила. Лекарства дороги, и медсестры, видя, как бабушка разбрасывает их по постели, делали ей замечания, но она как будто ничего не слышала. Конечно, терпение медицинского персонала больницы истощилось. Конфликт близился к завершению и разрешению в экстренном порядке. Был последний рабочий день недели. Заведующий отделением принял решение о немедленном переводе бабушки из его отделения куда угодно. Минздрав обратился с настоятельной просьбой к департаменту социальной защиты принять меры к возвращению упрямой бабушки к прежнему месту проживания, то есть в Воронеж. Ведь пенсию бабушке начисляли в Воронеже, и претензии ее в основном касались властей этого города. Было решено, что сотрудник нашей Комиссии срочно купит билет и отправит бабушку в Воронеж. А так как она очень слаба и передвигается с большим трудом, решили просить проводника и начальника поезда уже в Воронеже вызывать неотложку и везти бабушку в больницу. А самим сразу же отправлять факс в соцзащиту Воронежа с просьбой об оформлении бабушки в интернат.
Пока все это обсуждалось, социальный работник, выехал на вокзал за билетом. Потом отправился в больницу, где Вера помогала собирать бабушку в дорогу. До отправления поезда оставалось несколько часов. Только теперь бабушка поняла, что ее поведение возымело действие, сулящее ей спешную эвакуацию в буквальном смысле этого слова. Бабушка разнервничалась, у нее поднялась температура. Удалось уговорить ее принять лекарство. Социальный работник, смотря на все это, мучался сомнениями, нужно ли так отправлять человека, пусть даже с тяжелым характером, но все же старого и беспомощного. Когда приехала «скорая» и бабушка, совершенно измученная, не смогла подняться на ступеньки машины, и ее буквально пришлось заносить на руках, он даже вернулся в больницу и попросил помощи и поддержки у дежурного врача. Еще можно было вернуть бабушку в больницу. Но все врачи категорически настаивали на отправке. Дали двух санитарок в помощь, вернулись к машине, и, с Божией помощью, занесли бабушку в неотложку.
Водитель включил сирену, мы помчались по дорогам, запруженным автомобилями – была пятница, конец рабочего дня. Ехали по разделительной полосе дороги между стоящими в пробке машинами. На Павелецком вокзале водитель мастерски подогнал машину прямо к вагону. Началась высадка бабушки на перрон. Две санитарки и соцработник встали спинами к путям, напряглись из последних сил, чтобы не уронить бабушку и самим не свалиться на рельсы. Бабушка упала нам на руки. Мы только покачнулись, но тут же выправились. Потом потащили бабушку к вагону. На наше счастье проводник оказалась сердечной женщиной и пообещала помогать бабушке. Она сразу же пошла за постелью, постелила и уложила несчастную пассажирку.
И тут случилось невероятное: бабушка впервые нас поблагодарила и даже попросила прощения за свое несносное поведение. Мы устали, как грузчики, разгрузившие вагон с тяжелой техникой. Сказалось волнение и тяжелое чувство вины перед этим человеком. Что мы могли сделать? Как нужно было поступить правильно?
Почему все вышло именно так, а не иначе?
Врачи по-своему правы, они делали все, что могли. Человек не внимал, не хотел услышать здравые советы, разуверился во всех и во всем. Конечно, такому больному нужны утешения иного рода, но и к ним он оказался глух. Ведь Вера, женщина, ухаживавшая за бабушкой, рассказывала ей о Церкви, о тихой радости, успокоении, посылаемых отчаявшемуся человеку в молитве, в благословении священника. Без них и старость, и болезнь, и горести кажутся нестерпимыми. И жизнь невыносимой.
Нужно не закрывать свое сердце, а искать Того, Кто желает нам всем спасения.
И, может быть, тогда старость не будет в тягость ни самому старику, ни окружающим его людям.
Слава Богу за все!
Р.S. Через два дня мне позвонила Вера и сообщила, что бабушка Нона скончалась в одной из больниц Воронежа. Она отказалась от лечения.
Судиться не станем
Как защитить свое достоинство, не прибегая к помощи судебных органов? Православному человеку достаточно простить своего обидчика…
Эта история началась давно. Мы писали о бабушке 83 лет, находящейся в одном из отделений института им. Склифосовского. Бабушку подлечили и давно бы выписали из больницы, если бы не сложности, возникшие со взрослой дочерью, которая отказывалась забирать маму, говоря, что они в ссоре и что она даже слышать не хочет о маминой немощи. У бабушки была комната в коммунальной квартире, но соседи не стали бы ухаживать за беспомощной женщиной, а вызвать социального работника невозможно, потому что прописана бабушка в дочкиной квартире, а не там. От дома престарелых бабушка наотрез отказалась сама.
Одним словом, ситуация никак не разрешалась. Тогда решили попробовать воздействовать на дочь испытанным советским методом – жалобой на работу. Было послано письмо ее начальнику, но эффект получился не тот: дочь позвонила в Комиссию с возмущением, что какие-то посторонние люди «вмешиваются в ее жизнь и позорят ее на работе». О маме не было сказано ни слова.
А та оставалась в больнице. Тогда решили искать православного человека, который согласился бы ухаживать за бабушкой, проживая с ней в комнате. Такая женщина нашлась. Таким образом, бабушка, наконец, переехала из больницы в комнату и стала жить в ней с женщиной, взявшей на себя все непростые заботы о пожилом человеке.
Казалось бы, все разрешилось к общему благу? Мы тоже так думали… Но через несколько месяцев в отдел помощи бездомным нашей Комиссии пришел майор милиции и ознакомил нас с заявлением, которое дочь нашей бабушки написала в прокуратуру. В нем она обвинила всех нас, и в особенности сестру милосердия в том, что мы хотим отобрать бабушкину комнату, хотя речь с нашей стороны не шла даже об опекунстве.
«Они заставляют меня сделать обратный обмен с матерью с целью забрать ее жилплощадь и отправить в интернат. Если я не соглашусь, они подключат средства массовой информации и отсудят жилплощадь», – написано в заявлении. Откуда взяла это женщина – непонятно. С ней лично никто не разговаривал, она не навещала мать в больнице, не разговаривала с врачами, только после нашего обращения на работу нарушила обет молчания.
Социальный работник из комиссии написал объяснение и заверил органы правопорядка, что он действовал с разрешения медицинского персонала больницы. Сестра милосердия также давала показания по этому делу. Остался руководитель нашей группы, который сейчас в отъезде, он также должен объяснять, почему пришлось взывать к совести человека.
Просим ваших молитв.
Татьяна КОЧУРА
Читать следующую историю
