26 февраля, 18 часов 15 мин.
Больница №81, отделение гнойной хирургии.
– Вот он, Валера, катит на своей коляске. Прямо ас, так лихо с ней управляется!
Валера подъезжает, здоровается и сосредоточено смотрит на меня. Лицо у него розовое, на бомжа со стажем не похож. Рассказывает о себе неохотно: сидел, вышел, опять сел.
Из родных – мать и сестра сводная. Сестра приватизировала квартиру, мать отказалась от своей доли в ее пользу, Валеру выписали после очередной отсидки. Он год назад в таком же отделении гнойной хирургии в своем родном Долгопрудном оставил половину правой ноги и пальцы левой стопы. Его выписали на улицу. Инвалида, между прочим.
27 февраля, 12 часов 30 минут.
Комиссия по церковной социальной деятельности.
Пишу письмо – ходатайство в Министерство социальной защиты населения Московской области с просьбой подыскать инвалиду Валерию Т. социальную койку в одной из больниц Долгопрудного. Высылаю по факсу, звоню туда, чтобы убедиться, что письмо получено.
– Позвоните через пару дней, вам скажут, кому передано для исполнения.
28 февраля, 11 часов 11 минут.
Комиссия по церковной социальной деятельности.
Звоню в Министерство социальной защиты населения Московской области.
Мне называют фамилию человека, которому передано мое ходатайство. Разговариваю с исполнителем, который объясняет мне процедуру: запрашивают сведения о Т., проверяют, выясняют обстоятельства.
– Могу вам в этом помочь, я связывалась с матерью Валерия.
– Нет, не нужно, мы сами все проверяем. Позвоните на следующей неделе.
3 марта, 17 часов 15 минут.
Больница 81, отделение гнойной хирургии.
Заведующий:
– Когда же решится вопрос с Валерием? У меня в отделении, видите, ремонт вовсю уже идет. Мы его уже около месяца держим в коридоре. Пока палаты ремонтировали, еще ничего, а теперь за остальное принялись. Пыль, шум. Вон наши гастарбайтеры тачку везут, слышите? Будто электричка по путям несется…
– Да я послала письмо, обещали не отказать…
– Хорошо бы побыстрее.
– Да, хорошо бы…
4 марта, 12 часов 25 минут.
Комиссия по церковной социальной деятельности.
– Я насчет Т. Его скоро выписывают из больницы.
– Мы работаем, мест пока нет. У нас всего две социальные койки на всех. Сейчас обе заняты. Позвоните на следующей неделе.
– А инвалид на улице жить будет?!
4 марта, 16 часов 30 минут.
Больница 81, отделение гнойной хирургии, место для курения.
Валера жадно затягивается сигаретой, улыбается через силу.
– Да я знал, что так и будет. Невезучий я…
– Может, все-таки на время в дом ночного пребывания?
– Нет, я лучше к знакомым, они пускают за 200 рублей переночевать.
Валера уже почти год живет на улице, возле магазина «Пятерочка» ему подают на жизнь. В соседнем доме пускают переночевать.
Коляска у него своя. Знакомые подарили, когда ту, которую сестра купила, у него украли. Валера рисует схему, где его искать.
– Как только получим место в больнице, сразу приеду за вами.
Валера с надеждой смотрит на меня, потом показывает два нательных крестика, которые у него под майкой.
– А зачем два-то?
– А меня два раза крестили. Я в приемнике-распределителе Даниловского монастыря жил еще подростком. Это когда мать родительских прав лишили…
7 марта, 16 часов 20 минут.
Комиссия по церковной социальной деятельности.
– На вашего подопечного Валерия Т. выделена социальная койка в ЦКБ г. Долгопрудный. Привозите больного.
– Спасибо, но теперь его нужно найти, потому что из больницы он уже выписан.
– Так ищите и привозите.
8 марта, 10 часов.
Московский перекресток.
Возле магазина «Пятерочка» на инвалидной коляске никого нет. Стоит бабушка, просит подаяния.
– Бабушка, вы здесь инвалида-колясочника не видели?
– Он уже второй день не появляется. Может, «скорая» забрала. Ночевал он в этом доме. В какой квартире не знаю. Дом покажу.
Поиски вокруг огромного 17 –этажного дома не привели к успеху. В нем располагается пункт охраны общественного порядка, но и там никто про инвалида-колясочника ничего не знает. Мне показалось, что охраняется именно пост, потому что дежурный выйти из него и помочь категорически отказался, ссылаясь на занятость.
8 марта, 17 часов 15 минут.
Комиссия по церковной социальной деятельности.
Звоню в справочную скорой помощи.
– Валерий Т., 44 года, инвалид колясочник поступил в 61 больницу.
– Может в 81?
– Нет, в 61. Звоните туда.
Звоню в ГКБ 61, там не находят такого больного.
Опять в справочную, потом дежурному на подстанцию. Телефон дежурного не отвечает.
9 марта, 12 часов 15 минут.
Комиссия по церковной социальной деятельности.
Дозваниваюсь до дежурного подстанции, он проверяет наряды. Оказывается, действительно, напутали. Валерий в ГКБ 81.
– Нет, в отделении гнойной хирургии его нет, мы бы вам позвонили. Где-то в другом
отделении.
– В терапии находился такой больной, сегодня выписан. Подождите, посмотрю, может, еще не уехал. Нет, уже его нет.
10 марта, 15 часов.
Возле магазина «Пятерочка».
Никого нет похожего на Валерия. Бабушка узнает меня и показывает на автобусную
остановку, Валера «живет» теперь там. К магазину его не пускают, ночевать в огромный дом тоже. Нахожу Валеру на остановке спящим, нетрезвым. Он узнает меня и улыбается как бы во сне.
– Валера, я без машины. Что будем делать?
– А я не знаю.
– Так, я звоню в «скорую».
Ждем около часа неотложку. Я совершенно замерзаю. Валера улыбается:
– Я привычный.
Врач скорой помощи смотрит на нас недовольно и требует предъявить болезнь. Нетрезвый Валера его раздражает. Я снимаю носок из собачей шерсти с Валериной ноги, на которой нет пальцев. Нога сильно распухла, рана глубокая.
– Кто тебя порезал?
– Не знаю…
Валера неприветливо смотрит на врача. Тот достает градусник и начинает его стряхивать. Я знаю, что этот импортный термометр – одноразовый: добиться, чтобы ртутный столбик вернулся в исходное положение, невозможно. Врач нетерпеливо трясет градусник, в результате он падает на асфальт и разбивается вместе с футляром. Тогда врач достает манометр, но и им не удается воспользоваться: «молния» на куртке Валеры застревает на полпути, снять ее не удается.
– Садитесь в машину. Давай, инвалид, поживее поворачивайся. Куда одеяло кидаешь? Не у себя дома…
– Да у него сроду дома и не бывало, откуда ему знать?
– Ладно, садитесь уж. Меня с обеда сорвали на этот вызов. Маковой росинки во рту не было.
Валера достает из кармана банку с кабачковой «заморской» икрой и протягивает врачу. Тот смеется:
– Дома покормят, спасибо.
– Это хорошо, если покормят, а меня только бабушки и подкармливают…
Я вспоминаю, как мы с Валерой кормили бабушку в больнице. Она лежала в углу у окна в холле и не подавала признаков жизни. Такая совершенно высохшая и неподвижная. Разносили еду, поставили тарелку на тумбочку. Валера и говорит:
– Вот так бабушка и помрет с голоду, никто ж ее не покормит…
– А давайте мы ее покормим? Поехали.
Валера подъехал Валера к бабушкиной кровати, бабушка открыла глаза.
– Бабушка, давайте покушаем?
– А?
– Ну, ложечку одну? Вот и хорошо.
Бабушка с лейкемией. Безногий Валера. «Пятерочка». Бабушка, которая показала мне дорогу. Все в жизни для чего-нибудь случается.
10 марта, 18 часов.
Больница №67. Приемное отделение.
Заведующая гнойной хирургии:
– Забирайте больного, госпитализировать его не могу. Нет показаний.
– Я его завтра заберу. Дайте ему переночевать в больнице, он же инвалид.
– Нет, не могу у меня одни хирургические койки. Социальных нет. Вы понимаете?
Я понимаю.
Приходит администратор.
– Завтра утром заберете его? Ладно, везите в терапию.
11 марта, 12 часов.
Больница №67 – ЦКБ Долгопрудного.
Забираем Валеру. Он садится в машину и улыбается.
– Вот это я понимаю, тепло и хорошо. Не то, что в «скорой» – холодрыга и водитель паршивый…
Едем в город Долгопрудный. Идет мокрый снег. В машине Валера раскраснелся и стал дремать. В больнице родного города его приняли и обещали восстановить документы, оформить инвалидность и определить в дом инвалидов. Дай-то Бог!
Сотрудник Группы помощи бездомным Татьяна КОЧУРА
