Несколько дней назад психолог Ольга Гуманова написала у себя на страничке в «Фейсбуке» о том, что стоило бы ввести «для подростков примерно от 12 до 17 лет обязательную трудовую практику, в ходе которой они бы соприкасались с самыми неприглядными, болезненными, наполненными тяжелыми чувствами сторонами человеческой жизни. Поработать за зачет няней в семье с ребенком-инвалидом. Приходить в группу для детей с синдромом Дауна и организовывать игры, сводить группу детей с имбецильностью на прогулку. Повыносить судна за лежачими бабушками. Для самых стойких – практика с умирающими от рака в хосписе. Без «зачета по милосердию» не давать аттестат и не принимать в вузы. Поддельные справки сделать невозможными ни за какие взятки. Для того, чтобы юный человек не начал каменеть и замораживаться, соприкасаясь с чужой болью, горем и смертью, оказывать подобающую психологическую помощь. Тогда бы у нас был немыслим депутат Лебедев в Госдуме, призывающий абортировать детей-инвалидов, общество бы стало намного здоровее и гармоничнее».
Дальше Ольга объясняет, чем вызван этот гневный пост – сценой в Солянском тупике, «когда две барышни из ВШЭ с брезгливыми минами отказались брать кофе в палатке, у входа в которую лежал зловонный сине-багровый бездомный. Вон из института и года на два в больницу провинциальную нянечками, говно выносить без резиновых перчаток. Может, после этого на людей больше похоже станут».
Невольник не богомольник
При всем желании вырастить детей социально активными гражданами методы, предлагаемые автором поста, мне чужды. Нельзя человека заставить быть сострадательным и милосердным, да и еда рядом с бездомным – это все-таки не то же самое, что милосердие к нему.
Думаю, что инклюзивное обучение детей, начиная с самого юного возраста, вполне в состоянии решить эту задачу. Быть рядом с теми, кто чем-то отличается, ограничен в возможностях, помогать им по мере сил и жить с ними одной жизнью – отличная школа милосердия и любви.
А уж если у ребенка есть братья и сестры, племянники, бабушки-дедушки, то обязательно найдутся те, кому можно и нужно помочь – почитать, погулять, покормить, пожертвовать своим временем. Почти у каждого из нас есть знакомые, страдающие онкологическими заболеваниями, это может быть кто-то из членов семьи. Навестить их в хосписе или больнице – вполне серьезный урок для молодого человека.
На мой взгляд, жесткими мерами можно добиться как раз обратного – далеко не все могут бестрепетно менять старушке памперс. И когда бабушки не станет, ребенок не будет плакать о смерти любимой бабушки, а вздохнет с облегчением. Разве такого эффекта следует добиваться, воспитывая детей?
Думаю, что правильно – находить индивидуальный подход к каждому, видеть свою меру отдельного человека. Кто-то готов выносить судно, а у другого предел – почитать книгу и написать открытку к Новому году. Это ведь касается не только детей. Но и взрослых.
В конце 1980-х – начале 1990-х верующие получили возможность ухаживать за больными, ходить в дома ребенка и интернаты, считалось, что молодым людям очень полезно принимать в этих благих делах участие. При этом, конечно, не было никакой подготовки, никаких психологов, просто взяли и пошли. В такую волонтерскую (хотя тогда этого слова мы не знали) группу записали и меня. Мне было 14 или 15 лет, я попала в детский дом для детей-инвалидов.
Таких страшных тел я не видела ни до ни, пожалуй, после. Плюс к этому – страшные палаты, железные кровати и жуткий запах.
Взрослые брали детей на руки, священник причащал, а мне надо было выполнять какие-то технические вещи – принести-подать. Вечером я не могла ни о чем другом думать – только об этих уродливых тельцах, в качестве ночного кошмара они преследовали меня много лет. Сделало ли это меня более сострадательным человеком? Нет, наоборот, я на много лет закрыла для себя эту тему, постаралась вообще об этом не думать.
Приказано сострадать
Я уверена, что человека нельзя сразу сделать самоотверженным и сострадательным, а уж в приказном порядке – это вовсе невозможно. Ребенку, подростку можно показать радость от участия в благотворительности: любит спорт – может весело бежать марафон, не любит – может приготовить что-то для благотворительной ярмарки, мы с удовольствием ходим со своими детьми поздравлять бабушек в больнице на Пасху и Рождество, каждый год стараемся попасть с ними на «Белый цветок». Надеюсь, с годами у детей выработается привычка делать что-то хорошее для других.
Привычка делать добро, делиться чем-то с нуждающимися не появится от того, что мы ткнем 12-летнего ребенка в судно с фекалиями. Лучше просто для начала показать, что лежачие старушки или ребенок-инвалид – это не страшно, и помогать – это вообще-то радостно.
Что же касается бездомного у ларька с шаурмой – ничего плохого в поведении девушек я, честно говоря, не вижу. Им не хотелось переступать через человека, покупать рядом с лежащим на асфальте бездомным еду – это не говорит ни о высокомерии, ни об отсутствии милосердия. Просто девушкам неприятно видеть рядом с собой грязного немытого бездомного, им не нравится запах – ничего удивительного. И они не знают, как поступить в такой ситуации правильно, кому позвонить, как вызвать специалистов, что сказать продавцу.
Если мы расскажем ребенку о том, как именно становятся «бомжами», насколько быстро любой человек при некотором стечении обстоятельств может опуститься и чем можно ему помочь, мы добьемся гораздо большего эффекта, чем если всучим ему в руки швабру, ведро и грязное судно.
В комментариях после статьи прозвучала мысль, что данные предложения – это нормализация эмоционального насилия в отношении подростков. Думаю, это правильные слова. Когда речь идет о юном, эмоционально хрупком существе, нельзя применять к нему такие «крутые» меры воспитания, нельзя заставлять его быть сострадательным. А вот стимулировать его участие в волонтерском движении можно. И это делается.
Наверное нам еще далеко до Германии, где после школы у выпускников есть «год волонтерского служения», но не будем забывать, что там речь идет о людях 18+, они могут самостоятельно выбрать место и род занятий.
У нас сейчас к баллам ЕГЭ прибавляются дополнительные баллы, если молодой человек социально активен, надо принести письмо из фонда или организации, где он участвовал в благотворительных программах, их засчитывают наряду с результатами экзаменов и нормативами ГТО.
