Умение драться как основа выживания
«Мама сильно пила, у неё было много мужчин и я не знаю, кто мой папа», — это все, что иркутянка Кристина Пискунова может сказать о своих родителях. Кристина родилась в Слюдянке, это небольшой город на берегу Байкала, до 6 лет жила в холодном бараке, спала под шубой – постельного белья в доме не было. Как и игрушек, книжек, горячей еды.
Сначала в приют временного содержания поместили старшую сестру Кристины. Ксения все пыталась сбежать домой, но ее ловили и возвращали. Затем забрали и Кристину, сестер сначала перевезли в Байкальск, потом в Иркутск. В последний раз Кристина видела маму 10 лет назад. Та не делала никаких попыток навестить дочерей. Но Кристина ждала мать до последнего и несколько раз отказывалась от опеки. Три года назад ее мама умерла от пьянства. Сама Кристина не переносит даже запах спиртного.
10 лет Кристина провела в детском доме. Здесь она научилась играть в футбол, печь блины и бить с ноги. Умение драться – основа выживания в детском доме. Что делать, если пристает мальчик? «Хорошо его ударить в одно место. Дать отпор, чтобы отстал. Можно и словами, но лучше бить побольнее, – без улыбки советует Кристина. – Как бы плохо и одиноко не было, допускать такие потехи нельзя. Девочек легкого поведения у нас никто не уважал».
В детдомах давно нет общих комнат на несколько десятков человек, живут «семьями», в каждой есть своя кухня, гостиная, спальни. Дети учатся в обычной школе, по выходным их часто вывозят в кино, театры, на экскурсии. Как говорит Кристина, дедовщины не было. Но была бесприютная тоска ребенка, которому некому сказать слово «мама».
– Что было тогда самым трудным, Кристина?
– Все сами по себе. Сестра подружилась с одной девочкой и про меня почти забыла. И только когда у меня были приступы из-за болезни, она понимала, что может потерять единственного родного человека.
– А телефон у тебя был? Или звонить все равно было некому?
– Телефон был, но маленький, кнопочный. А в 8 классе Гульнара подарила мне на день рождения большой сенсорный телефон.
Дети с замороженными лицами
Бизнес-тренер и психолог из Иркутска Гульнара Гарифулина впервые попала в Дом ребенка пять лет назад. Младшему из ее детей исполнилось 3, появилось свободное время, и хотелось его эффективно использовать.
– Я написала в один фондов письмо, что хочу помогать и пришла в Дом ребенка. Попала на концерт для спонсоров. Дети 3-4-х лет отрабатывали полуторачасовую программу – с замороженными лицами, искусственными улыбками, ищущими глазами. А когда ты попадаешь в детский дом впервые, взгляд всегда находит ребенка, похожего на твоего. И я увидела мальчишку, напоминающего моего Даньку.
У меня случилась истерика, дома рыдала сутки, после чего муж был готов всех детей усыновить, только бы я перестала плакать. Я поняла, что не буду больше ходить по детским группам, а буду работать со взрослыми.
Гульнара стала как волонтер обучать сотрудников детдомов управленческим навыкам, потом заинтересовалась производством видеоанкет – коротких фильмов про конкретных детей для потенциальных усыновителей. Так в январе 2015 года она впервые оказалась уже в детском доме, где живут дети постарше. Там было 4 девятиклассника.
Какая Кристина настоящая?
Для них Гульнара Гарифулина и предложила запустить пилотный проект «Наставник». Суть его – сопровождение взрослым подростка из детдома, помощь в выборе профессии и адаптации к самостоятельной жизни. Гульнара уже была волонтером со стажем и понимала разницу между конфетами на праздники и умной благотворительностью.
– Почему вы стали наставником именно для Кристины?
– Кристина была особенная. Как правило, она не была на тех занятиях арт-терапией, которые мы проводили для детей, в это время она обычно играла в футбол. А если и прибегала, когда мы рисовали, то все портила и убегала. Такой чертенок-холерик по темпераменту и характеру. Мы с ней общались мало, никакого контакта не было. Но так как проект я сама инициировала, логично было бы мне и подхватить этого ребенка.
Мой жизненный принцип – ввязаться в бой, а там видно будет. Я умею много задач одновременно решать, поэтому понимала, что у меня времени на наставничество будет хватать.
Гульнара и Кристина стали больше времени проводить вдвоем. И в общении наедине это оказался совсем другой ребенок – из импульсивной и агрессивной она превратилась в тихую, спокойную, слышащую, очень адекватную, мудрую девушку. Та нахальная модель поведения была защитной, ведь когда ты так себя ведешь, вероятность, что тебя обидят, меньше. Все видят, что ты можешь врезать в ответ.
– Еще в Кристине никогда не было стремления прийтись кому-то по душе, – говорит Гульнара. – Были девчонки, которые очень хотели понравиться, хотели в семью и они сейчас в семьях живут. Кристина другая: «Я такая, какая есть и воспринимайте меня именно такой». Но при этом у нас не было конфликтов. Все говорят, что есть конфетно-букетный период и в отношениях, и у приемных родителей, и в наставничестве. У нас он почему-то продолжается до сих пор.
Прожить на 2200 рублей в месяц
Еще 10 лет назад воспитанники детских домов не знали, как заваривать чай и готовить простую еду. После недавней реформы системы детдомов условия в детдоме максимально приблизились к домашним. Но что касается внешнего мира, все остается по-прежнему — обращаться с деньгами, передвигаться по городу, выбирать и покупать продукты, одежду государевы дети по-прежнему не умеют. Всему этому может научить наставник.
Только с шестой попытки Кристина научилась пользоваться банкоматом, а страх перед городом прошел после десятка-другого поездок на автобусе.
Иркутск – небольшой город с населением в 600 тысяч человек. Здесь нет метро, и с одного конца города на другой на общественном транспорте можно добраться за час-полтора. Но даже немудреная сеть автобусов и маршруток пугает тех, кто до 16-17 лет не мог выйти из детского дома без сопровождения.
Профориентация – ещё одно важное направление наставничества. Кристина мечтала стать поваром, Гульнара договаривалась с заведениями и девушка знакомилась с профессией изнутри – на кухне, общаясь с шеф-поварами лучших ресторанов города.
В сентябре 2016 года Кристина поступила в колледж автотранспорта и дорожного строительства. В кулинарное училище ее не приняли из-за здоровья, сейчас она получает профессию специалиста по земельному делу, но мечта стать поваром осталась.
Из детского дома 16-летние подростки выходят не только с нулевым житейским опытом, но часто и совсем без денег. Сумма на банковском счету копится, только если родители умерли или стоит прочерк в свидетельстве о рождении. Асоциальные родители, лишенные прав, часто не платят алименты, их детям рассчитывать не на что.
30 августа Кристина заселилась в общежитие колледжа, первая стипендия ожидалась лишь в середине октября. Все выплаты для такого студента– 2220 рублей в месяц. На работу в 16 лет еще не берут. Как хочешь, так и живи.
Все приданое – комплект постельного белья, полотенце, та одежда, которую выдавали в детском доме и небольшой набор продуктов. В общежитской комнате вместо розеток торчали провода, освещение было плохим, в окнах зияли большие щели, мебель была старой и сломанной.
Волонтеры сделали в комнате Кристины ремонт, а с помощью соцсетей Гульнара собрала все необходимое для жизни – холодильник, мультиварку, посуду. Комната Кристины – до сих пор самая лучшая в общежитии колледжа.
Большие надежды
От государства Кристине жилья не полагалось – ей и сестре отошла материнская квартира. К наследству прилагались немалые долги за коммуналку. Кристина уже не жила в детском доме, но без разрешения органов опеки не могла приезжать в гости к своей Гульнарушке.
Чтобы с помощью юристов решить вопрос с долгами, Гульнара решила стать ее официальным опекуном.
– Подростки понимают разницу между опекуном и наставником. Опекун – это по сути родитель, на которого возлагаются большие надежды. Я собрала семью и сказала, что хочу оформить опеку. Семья Кристину уже хорошо знала, она приходила к нам в гости, старшие дочери ездили со мной в детский дом, а муж часто возил нас на машине. Все сказали: «Конечно!»
Оформление опеки не было формальностью ни для Гульнары, ни для Кристины.
– Я понимала, что наши отношения будут строиться уже иначе. Не претендовала на роль мамы, учитывая, что ребенок взрослый, зная, как она маму любит. Они все любят маму. Даже если говорят иначе или не хотят видеть, продолжают любить вопреки всему, до последнего.
Попав в семью, Кристина впервые отметила Новый год по-настоящему и попробовала икру. Все праздники – 8 марта, Пасху, день рождения Кристина проводит в своей новой семье. Ее ждали и другие открытия – выезды на природу, на Байкал, в горы. И самое главное – перед глазами появился образ настоящей крепкой семьи – вместе с мужем Гульнара воспитывает троих детей – 23, 12 и 8 лет.
Именно системной индивидуальной работы с подростками больше всего не хватает Центрам помощи детям. Об этом постоянно говорит Александр Гезалов, общественный деятель, эксперт по социальному сиротству. Волонтерское движение растет, но большинство добровольцев набегают в детдома в праздники с подарками и затем исчезают. Налетели как тайфун и улетели, дети их больше не видят. Такая работа приносит больше вреда, чем пользы.
Из «Гульнарушки» в «маму»
Все четыре подростка, с которых в Иркутске начался проект «Наставник», учатся в колледжах, за их судьбы можно уже не тревожиться. Гульнара Гарифулина была единственным наставником, взявшим ребенка под опеку, но проект и не предполагает такие глубокие отношения. Наставник – это, прежде всего, друг. Из пилотного проект превратился в системный продукт, который повлек за собой открытие благотворительного фонда «Дети Байкала».
– Я долго была волонтером и хотела продолжать помогать сиротам именно так. Но чтобы системно помогать, был нужен статус. Фонд «Дети Байкала» был открыт с нуля, на одном энтузиазме единомышленников, без какой-либо финансовой поддержки. Фонд стал отправной точкой для новых проектов, сегодня «Дети Байкала» занимается поддержкой детей-сирот и многодетных приемных семей, также мы ведем адресные сборы для детей с инвалидностью. Сейчас фонд работает за счет грантов, спонсорских и частных пожертвований. У нас много сторонников, нам доверяют как серьезной организации. Пока проект работает только в Иркутске, но мы планируем охватить соседние города Ангарск и Шелехов, – рассказывает Гульнара. О проекте «Наставник» хорошо отозвался специалист по сиротству Александр Гезалов, его поддерживает новосибирский фонд «Солнечный город» и компания «Мегафон».
Сегодня в фонде 23 пары «наставник-подросток», работают куратор и психолог, готовые всегда прийти на помощь, проконсультировать как наставников, так и их подопечных. Иногда пары распадаются, это жизнь.
Наставник – это просто старший товарищ. Но помогая брошенному родителями подростку, наставники получают большую эмоциональную отдачу.
– Наставники духовно растут и развиваются вместе с проектом и ребенком, переходят на другой, более зрелый уровень, — утверждает Гульнара Гарифулина. – А для подростков это общение бесценно. У детей, которых когда-то предали, обычно низкая самооценка. Им кажется, что они сами виноваты в том, что их бросили. Когда появляется близкий взрослый, который безусловно принимает ребенка с его двойками, курением, подростковыми закидонами, у них автоматически повышается самооценка.
Дети невольно начинают зеркалить модель поведения старшего друга – заниматься спортом, например. Подростки хотят быть лучше, и им это удается. Моя Кристинка была как ежик, могла без разбора кому угодно впечатать, но стала более мягкой и женственной, научилась выяснять отношения другим образом.
Сама Гульнара Гарифулина уже полтора года представляется матерью четверых детей.
Недавно в своем телефоне Кристина переименовала «Гульнарушку» в «маму». Она хранит все ее сообщения.
«Для кого-то смс-ка с вопросом «Как дела?» пустяк, для меня – доказательство того, что я кому-то небезразлична. На меня никто никогда не обращал внимания, я не ожидала, что и у меня может появиться наставник, — улыбается Кристина. – Гульнара – человек, которого я очень сильно к сердцу подпустила. И как бы я сегодня жила, если бы не она?»
Фото: Ольга Панфилова
