Киев, осень 79-го. Уже несколько лет мы с мужем Павлом, приняв крещение, ходим в церковь. Мой муж говорит: «Пора что-то делать». Он предлагает организовать для детей «нашего прихода» рождественскую елку. Я в первый момент воспротивилась. Главный аргумент – у нас нет своих маленьких детей, а потому это не наше дело, и пусть этим занимаются другие. Но «других» не было, и я, скрепя сердце, соглашаюсь; а потом даже увлекаюсь подготовкой к этому мероприятию.
Первая проблема: где же взять детей? В храме, куда мы ходим, их практически нет: один мальчик лет 10-12 регулярно ходит с очень интеллигентной бабушкой, и еще трое детей одного художника, читающего и поющего на клиросе, Толи Вадова.
Проблема вторая: где взять «материалы»? Во время очередной командировки в Москву я поехала в Семхоз к о. Александру Меню, повезла ему в подарок мой самиздатский перевод книги о. Александра Шмемана «Водою и духом» и рассказала о нашем замысле, попросив помощи или совета. Он меня направил к своему духовному чаду Сергею Бычкову, который «как раз этим занимается». Сергей одарил меня самодельной книжечкой со стихами, посвященными Рождеству, и несколькими детскими журналами Зарубежной Церкви «Трезвон», которые у нас впоследствии забрали при обыске.
В перестроечное время Павел, побывав в Америке, привез оттуда подшивки этого журнала за несколько лет – к тому времени у нас уже была дочка Ксения, и журналы нам очень пригодились для устроения детских праздников, особенно когда я организовала при храме воскресную школу. Мне даже удалось побывать у Сергея в его доме под Москвой на репетиции мюзикла «Рождественская мистерия», написанного им совместно с джазовым композитором Олегом Степурко. Ну, это уже был высший пилотаж – не для нас. (Мы поставили его спустя 15 лет, когда нашей дочке Ксении было уже 10 лет.) Вместе со мной на этой репетиции присутствовал и мой сын Андрей, в то время студент КГУ. На него эта постановка произвела огромное впечатление. Впоследствии, когда он стал священником в Новосибирске, в его приходе поставили этот мюзикл во всем блеске, причем главные партии исполняли его собственные дети.
…Еще четверых детей мы насобирали у наших «полуверующих» знакомых, включая мою племянницу. Всем детям раздали по стихотворению. Стали готовить рождественские подарки. В то время в киевских магазинах появились симпатичные декоративные носовые платочки с изображением «памятников архитектуры» – в основном, старинных церквей, правда без крестов. Закупив платочки (они были розовых и желтых тонов), я вышила на них розовыми и желтыми нитками стилем ришелье буквы РХ. А внизу – стебельчатым швом – «Приход св. Макария».
Когда я показала первый платочек нашему священнику – замечательному 70-летнему о. Георгию, сыну новомученика о. Михаила Едлинского, расстрелянного в 1938 г., он страшно перепугался и велел вышивку с названием прихода уничтожить – в случае чего это грозило бы ему большими неприятностями, вплоть до увольнения за штат. Ну что ж, надписи пришлось убрать. Все равно, платочки получились очень красивые. А о. Георгий в день праздника дал нам очень красивую огромную (привезенную некогда из Иерусалима) старинную икону Рождества Христова, по которой Павел рассказывал детям о празднике. Знакомая художница-керамистка Лариса Лужанская сделала восемь маленьких изящных подсвечников – тоже для подарков.
Приближалось 7 января. Была куплена и наряжена елка. Многие игрушки были с «рождественской начинкой». Как раз в это время у нас жила харьковская художница Анна Рубинштейн. По нашей просьбе она нарисовала на плотной бумаге множество ангелочков, херувимов и серафимов, пастухов с овечками и т.п. А на шариках серебряной и золотой краской мы нарисовали кресты. Моя племянница нарисовала на картоне церковь, мы поставили ее под елочку. Ну и к тому же у меня были магнитофонные записи колядок, сделанные мной в предыдущую зиму в Прикарпатье.
Ну вот. Сам праздник прошел очень весело. Дети изучали под руководством Павла икону Рождества, по возможности вместе со взрослыми пели тропарь и кондак, рассказывали стихи, я под магнитофонный аккомпанемент, совершенно не умеющая петь, до хрипоты пела детям колядки. Силами всех родителей было приготовлено праздничное угощение. А потом детям дали просто поиграть и побегать. Ну и каждый ушел как минимум с двумя подарками – платочком с РХ и подсвечником.
На следующий год все было совершенно иначе. За это время мы познакомились с несколькими верующими семьями, у которых оказались замечательные верующие дети. Да и родители были одарены фантазией и талантами. Прежде всего, это были семьи Леонида Цыпина и Акима Берлянда. Уже упомянутая художница и еще одна, новая (иконописец Мария), сделали под елкой роскошный вертеп: задником служила специально написанная икона с Богородицей и Младенцем, а пастухи, волхвы и всевозможные животные, пришедшие на поклонение Младенцу Христу, были сделаны художниками с большим искусством (количество участвующих художников тем временем увеличилось до пяти). Леня Цыпин сделал вращающийся шар из зеркальных осколков, так что на потолке получалось звездное небо, а самое главное – он сделал Рождественскую звезду на палке, с которой можно было ходить по комнате и петь тропарь и колядки.
Задолго до праздника детям предложили нарисовать что-нибудь на рождественскую или просто евангельскую тему, и на одной из стенок нашей комнаты была устроена выставка-конкурс детских рисунков. Каждый ребенок выходил и рассказывал о том, что он нарисовал. На этот раз детей было чуть ли не человек 20.
Конечно, все рассказывали стихи. Я подготовила викторину. Снова были призы, подарки. Колядки пели уже не только я одна, но и гости – две или три из них я распечатала на машинке в нескольких экземплярах и раздала присутствующим. Ну и еще украшением праздника стал подаренный мне московской семьей Зелинских шведский (?) вертеп, который склеили под руководством своего папы Веня и Денис Цыпины.
Этот вертеп жив и поныне и выставляется у нас в доме каждое Рождество.
А вот старые фотографии, на которых запечатлен тот первый, самодельный вертеп:
Один из участников нашей первой елки стал священником (о. Петр Зуев, служащий сейчас в Киеве). А также стал священником один из родителей, о. Леонид Цыпин, служивший много лет в Германии, создавший там 7 православных приходов, почивший 3 года назад.
Осталось еще ответить на вопрос: почему в заголовке стоит слово подпольные? Дело в том, что, согласно советскому законодательству, такое мероприятие могло быть расценено как «незаконное религиозное сборище» или как «религиозная пропаганда», за что организаторы могли схлопотать несколько лет лагерей. Но никто нас не «выдал», и все окончилось благополучно.
