В 2005 году в Самаре открыли уникальный пансионат. Более 30 людей на колясках трудоспособного возраста получили возможность жить в хороших условиях и вести активный образ жизни. Сейчас пансионат реорганизуют, а людей на колясках расселяют в дома престарелых со значительно худшими условиями. Фактически люди, которые уже почувствовали вкус к самостоятельной жизни, нашли работу, снова окажутся в интернате с палатами на 6 человек и очередью в туалет.
Рай для колясочников или резервация?
ГБУ СО «Самарский пансионат ветеранов труда и инвалидов» – стационарное учреждение малой вместимости, комплекс из двух десятков коттеджей в черте города. Благодаря безбарьерной среде и отличным бытовым условиям обитатели пансионата могут вести активный образ жизни.
Вот что рассказала корреспонденту «Милосердия.ru» 24-летняя Юлия Ломкина, которая живет в пансионате с 2013 года:
«В 2009 году я попала в ДТП, получила травму позвоночника, передвигаюсь на коляске. Сначала за мной ухаживала мама. Мы с ней жили в селе Рождествено, напротив Самары, на другом берегу Волги. Добраться до города можно на лодке или катере, зимой – транспорт на воздушной подушке. Для колясочника – нереально. А село небольшое, в нем даже магазина нет.
Когда мне предложили переехать в пансионат, я, конечно, согласилась. Мне дали путевку, заключили договор, оформили регистрацию (все проживающие прописаны в пансионате).
Я живу в коттедже на двоих, две комнаты и кухня. Работаю менеджером в центре реабилитации, езжу туда на машине, в 2014 году сдала на права.
Пансионат – не интернат, но и не дом, это госучреждение со своими порядками. Посещения два раза в неделю по предварительной договоренности с руководством. Ко мне приезжает мама, помогает мне, иногда она остается ночевать. Зарегистрировать в пансионате супруга, родственника или несовершеннолетнего ребенка – нельзя. Гости не приветствуются. По уставу здесь не должно быть посторонних.
У некоторых проживающих есть свои квартиры. Но живут они в пансионате, потому что в квартире жить не могут, ее нельзя адаптировать под их потребности, узкие двери, нет пандусов, далеко от города и т.д. Большинство проживающих работает, но не все смогли устроиться официально.
И вот недавно мы узнали, что пансионат собираются реорганизовать, нас распределят по обычным пансионатам, где по 6 человек в одной комнате. Обычные пансионаты находятся не в Самаре, значит, с работой придется попрощаться. Возвращаться домой к маме – не вариант. Там жить невозможно. Многим возвращаться некуда, жилья у них нет. Значит, придется жить в комнате на 6 человек, с одним туалетом на этаже.
Договор обслуживания у меня заключен до 31 декабря, скоро он закончится, что будет дальше – непонятно. Мы написали в министерство письмо и получили ответ».
Кто, как и почему хочет расселить пансионат?
На запрос по поводу реорганизации пансионата Министерство социально-демографической и семейной политики Самарской области ответило:
«На сегодняшний день в Самарской области проживают более 241 тысячи инвалидов. Очередность на получение курсов реабилитации составляет свыше 16 тысяч инвалидов, в том числе на получение курсов реабилитации в стационарных условиях – более 11 тысяч человек.
Министерство социально-демографической и семейной политики Самарской области принято решение об объединении ГБУ СО Самарский пансионат ветеранов труда и инвалидов и ГБУ СО социально-реабилитационный центр для граждан пожилого возраста и инвалидов «Иппотерапия» с открытием во вновь созданном учреждении социально-реабилитационных отделений в стационарных и полустационарных условиях в том числе для детей инвалидов с временным проживанием инвалидов в период их реабилитации.
Реорганизация позволит наряду с увеличением коечной мощности сети реабилитационных учреждений снизить очередность в действующие реабилитационные учреждения, значительно уменьшив период ожидания путевки на очередной курс реабилитации.
Первоначально предполагалось, что инвалиды молодого возраста, ведущие активный образ жизни и имеющие высокий реабилитационный потенциал, смогут участвовать в трудовой деятельности, получать образование, принимать участие в работе общественных организаций, различных выставках и спортивных соревнованиях областного и всероссийского уровня. На начальном этапе работы пансионата эти условия соблюдались, однако в дальнейшем большинство проживающих перестали соблюдать правила внутреннего распорядка, ведут асоциальный образ жизни, не реагируя на замечания администрации.
Из 34 инвалидов-колясочников не работают и не участвуют в общественной деятельности 25 человек. На территории пансионата стали постоянно присутствовать посторонние люди в связи со своевольной трактовкой инвалидами правил внутреннего распорядка. В нарушение Устава Пансионата в коттеджах инвалидов на постоянной основе (в дневное и ночное время) проживают сожители, родственники (в том числе и малолетние дети), друзья и знакомые.
Следует отметить, что некоторые проживающие инвалиды по состоянию здоровья не могут проживать в данном Пансионате ввиду их нуждаемости в постороннем уходе, так как Уставом Пансионата предоставление стационарного обслуживания данной категории инвалидов не предусмотрено.
Ежемесячно на содержание одного проживающего в пансионате инвалид затрачиваются денежные средства в размере 42,2 тысяч рублей, что фактически в два раза превышает среднюю стоимость содержания получателей социальных услуг в других пансионатах.
Кроме того, отдельные проживающие занимаются предпринимательской деятельностью, а также сдают в аренду имеющиеся в собственности жилые помещения. Вместе с тем, стационарное социальное обслуживание они оплачивают, исходя только из размера назначенной государственной пенсии, не учитывая другие источники доходов.
В рамках оптимизации деятельности данного учреждения проживающим в настоящее время в пансионате инвалидам с учетом их пожеланий будет предложен перевод на постоянное место жительства в другие пансионаты области, в которых так же проживают инвалиды-колясочники и при наличии рекомендации в проведении курсов реабилитации данные услуг будут им оказаны в реабилитационных учреждениях.
Заместитель министра: О.О.Низовцева».
Директор – не в курсе
На вопрос корреспондента «Милосердия.ru» о реорганизации пансионата, его директор Роман Калманович ответил: «Я пока, к сожалению, ничего не могу вам сказать, потому что у меня официальной информации никакой нет. Меня пока в известность об этом не ставили. Мы работаем в прежнем режиме. Если будет реорганизация, то по КЗОТу меня должны уведомить. Я такого извещения не получал».
Проживание, реабилитация, интеграция
Мы попросили специалистов, занимающихся помощью инвалидам, проанализировать ситуацию вокруг самарского пансионата. Вот на какие моменты они обратили внимание.
1. Реабилитация или проживание? Формально чиновники совершенно правы. Пропускная способность учреждения сейчас очень в цене. Чем больше людей получат реабилитационные услуги, тем лучше. При таких условиях использовать пансионат, в котором можно реабилитировать сотни человек, для постоянного проживания трех десятков колясочников – недопустимая роскошь. Создается парадоксальная ситуация – инвалиды мешают работать с другими инвалидами.
В пансионат активных инвалидов брали как «высокофункциональных». Предполагалось, что они будут жить, руководствуясь уставом учреждения. Активность допускается и приветствуется в строго определенных рамках «высокого реабилитационного потенциала»: пусть ты инвалид, но находишь в себе силы в специально созданных условиях заботиться о себе сам и даже работать.
Но в какой-то момент все пошло не так.
2. Пансионат – не место для жизни. Основная претензия – в том, что проживающие не соблюдают устав, приводят родственников и даже несовершеннолетних детей.
Получается, что «по уставу» люди с инвалидностью лишаются права на обычную человеческую жизнь: создать семью, родить ребенка, общаться с близкими. И если человек на коляске не может жить у себя дома, потому что там нет для этого условий, он обязан отказаться от личной жизни… Мало того, что после травмы он становится в немалой степени зависимым от окружающих и от «доступности среды», – он как бы перестает считаться человеком и нуждается исключительно в реабилитации.
Согласно федеральному закону Российской Федерации N 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», возможно стационарное, полустационарное проживание и социальное обслуживание на дому. В нашем случае в уставе пансионата речь идет фактически о временном стационарном проживании сроком до 6 месяцев. После полугода можно продлить договор, а можно – попросить инвалида освободить место. Пусть выписывается и идет в учреждение интернатного типа, проживание в котором вдвое дешевле, чем в пансионате.
Пансионат в силу обстоятельств стал домом для людей, которые, несмотря на тяжелейшую инвалидность, выбрали активную жизнь. Каково же теперь их будущее: дом активного сопровождаемого проживания – или иждивенческое существование в интернате?
3. Реабилитационный потенциал. За рубежом в рамках Конвенции ООН о правах инвалидов человек с тяжелой инвалидностью имеет право на государственную поддержку и сопровождение, объем которого определяется не «льготами», а необходимостью: чем самостоятельнее инвалид, тем меньше помощи ему требуется. Если инвалид может жить сам, к нему прикреплен соцработник, с которым можно посоветоваться по сложным вопросам. Если сам не может – ему помогут купить продукты, приготовить обед или будут сопровождать круглосуточно.
В России «сопровождение» обозначается как «не входящая в список услуг посредническая деятельность». Но сопровождения как такового – пока нет. Зато есть такое понятие, как «реабилитационный потенциал». У человека с высоким реабилитационным потенциалом теоретически возможность получить помощь больше, чем у тех, тяжесть нарушений которых более значительна.
4. Где же выход? В России пока нет услуги поддерживаемого проживания. Подобных программ очень мало, делаются они усилиями общественных организаций.
Сейчас учреждение предоставляет инвалиду и проживание, и реабилитационные услуги. Как показывает практика – это довольно дорого и не всегда эффективно.
Нужны новые модели. Можно разделить место проживания и реабилитационные услуги. Например, создать механизм выделения квартир в социальных домах на правах социального найма или отремонтировать старые здания и сооружения в соответствии с требованием архитектурной доступности для «колясочников».
В отличие от дома-интерната, люди могут сами оплачивать квартплату и коммунальные расходы, получают право (по возможности) внести разовый взнос за свою комнату; при этом можно самим готовить и питаться на свою пенсию либо получать питание в столовой, а при необходимости – получать услуги сопровождения. И тогда сопровождение оплачивается соцзащитой (для неимущих) или частично – самим инвалидом, если он зарабатывает на жизнь или ему могут помогать родные. Это будет для государства намного дешевле, чем полное содержание человека в доме-интернате.
Вам положена пожизненная реабилитация
Светлана Бейлезон, вице-президент родительской организации «Дорога в мир»: «Считается, что если колясочникам создали архитектурно доступные условия, то они должны «отработать по полной программе»: стать активным, работать и чувствовать себя «полноценным членом общества». Но инвалидность зря не дают, это тяжелое нарушение здоровья. Человек на коляске может плохо себя чувствовать, у него может быть депрессия, особенно после травмы. А он в это время обязан демонстрировать «высокий реабилитационный потенциал». Забывают и о том, что инвалидам нужны не только пандусы и подьемники, не только широкие дверные проемы – им, как и всем людям, необходимы поддержка близких и их присутствие, работа и ощущение собственной нужности. Но у нас семья не считается единицей, которая может получать услуги. Очень неприятно выяснить, что тебе положена не жизнь, а пожизненная реабилитация.
Возможно, один из положительных вариантов решения вопроса – создание небольших общежитий или поселков семейного типа, приспособленных архитектурно и предполагающих наличие услуг сопровождения».
Услуги или помощь?
Директор по внешним связям общественной организации «Перспективы» (Санкт-Петербург) Светлана Мамонова:
«К сожалению у меня не было возможности лично изучить ситуацию в самарском пансионате, поехать и посмотреть туда, понять как обстоят дела на практике, но по тем сведениям, которые удалось получить, ситуация видится очень печальной.
На месте пансионата планируют сделать реабилитационный центр, где могут получить реабилитацию люди с инвалидностью со всей области. Но с человеческой точки зрения ситуация с пансионатом выглядит довольно жутко: Сначала людей с нарушениями опорно-двигательного аппарата собрали, создали для них достаточно комфортные условия. Они привыкли, прижились, и вдруг по решению чиновников их этой возможности лишают. Мнения самих людей не спрашивают. Мне кажется, что просто объявить, что эксперимент окончен, и перевезти людей в худшие условия – не по-человечески.
Но с другой стороны, создание отдельного пансионата для людей -«колясочников», кажется мне ошибкой. Это напоминает резервацию. Видимо, чиновники когда-то, в 2005 году, пошли по пути наименьшего сопротивления. Вместо того, чтобы создать людям достойные условия жизни на местах, они предпочли свезти их в одно место. По сути это тот же интернат с чуть более мягким режимом. Мы декларируем, что люди с любыми нарушениями должны жить в обществе, но самарским инвалидам в квартирах жить неудобно, отсутствует доступная среда, трудовая занятость. Мне кажется, что в нашей стране никогда не будет доступной среды для колясочников, если мы будем возводить для них отдельные учреждения. Если колясочник не будут стоять перед неудобным въездом в магазин или перед подъездом своего дома в ожидании помощи, то пандус ни в доме, ни в магазине не появится никогда, на него просто не будет запроса. Общество не будет менять свою точку зрения, если не будет видеть на улицах этих людей.
Наши коллеги из общественных организаций, которые реализуют в России программу сопровождаемого проживания, говорят о том, что затраты на такие проекты значительно меньше, чем стоимость содержания этого же человека с инвалидностью в учреждении – например, в интернате, и тем более – в пансионате. Экономически более выгодно создавать условия для жизни в собственной квартире, сопровождать человека, если он не может сам себя обслуживать, чем привозить его в огромное учреждение на несколько сотен или тысячу человек.
Я понимаю, что, возможно, местные чиновники поняли, что их проект был ошибкой, надо что-то реорганизовывать, менять… И это нормально, мы учимся – в том числе и на своих ошибках. Но в этом случае, нужно уметь вести переговоры с людьми, которые живут в этом пансионате, убеждать их, с ними нужно договариваться, предлагая им серьезные улучшения условий жизни дома, обещая в кратчайшие сроки сделать ремонт в квартире, изменить планировку, построить пандус, обеспечить занятость и поддержку.
Кроме того, как я поняла, чиновники рассчитывают, что теперь этот реабилитационный центр будет более масштабный, услуги получит большее количество инвалидов со всей Самарской области.
Но людям с ограниченными возможностями, с нарушениями развития нужна постоянная поддержка, нужно дневное полустационарное пребывание, занятость в течение дня на протяжении всей жизни, а не временные курсы реабилитации на 1-3 месяца. Тогда это не даст никакого значительного увеличения количества получателей услуг. Или получится очередной центр «для галочки», который поражает количеством человек, получивших услуги, а не качеством этой помощи.
Поэтому спорный вопрос, стоит ли таким образом реорганизовывать это учреждение. Может быть лучше стараться вернуть, но на добровольной основе часть жителей пансионата в свои дома, создавая там доступную среду, а в освободившихся помещениях делать полустационар для тех, кому нужна дневная поддержка и занятость».
Что будет с Юлей?
Можно рассуждать о доступной среде, о ремонте и обмене жилья на социальное, более приспособленное к нуждам колясочника, куда можно переехать со всеми чадами и домочадцами, но лишь теоретически. Каким образом создать доступную среду и работу в поселке, где нет магазина, а на «большую землю» можно добраться только по воде? Да и стоимость квартиры в таком поселке, скорее всего, стремится к нулю, а задача обеспечить всех льготников жильем была признана утопией еще в советское время. На уровне законодательства и бюджета чиновники правы. Но людям от этого не легче.
Что будет с Юлей? Если она уедет к себе в село за Волгу, то не сможет ни работать, ни жить активной жизнью. У нее было два года, за которые она почувствовала себя человеком. Как она и те, кто живет в самарском пансионате сейчас, будут жить дальше? На этот вопрос ответа пока нет.
