Может быть потому, что в Церкви люди считают несчастными и достойными помощи прежде всего самих себя – предполагает протоиерей Александр Степанов, главный человек в церковной благотворительности Санкт-Петербурга.
|
Председатель Отдела по благотворительности Санкт-Петербургской епархии, главный редактор радио «Град Петров» протоиерей Александр Степанов
|
Друзья в фейсбуке действительно могут оказаться более отзывчивыми к вашему горю, чем прихожане в храме. Это связано с тем, что сами церковные люди, в общей своей массе, считают себя несчастными. В Церковь приходит, я не знаю, к сожалению или к счастью, но это факт, очень много людей, которые не справляются с сегодняшней жизнью так, как хотелось бы. Они не оказываются успешными в работе, беспомощны в воспитании детей, придавлены житейскими проблемами. Часто это происходит из-за болезней или немощей, внезапно случившегося несчастья и прочее. Я бы сказал, что это люди с немного пригашенной жизненной энергией. Людей сильно энергичных в Церкви сравнительно немного, и думаю, что их процент существенно ниже, чем в среднем в обществе. Есть, конечно, такие пассионарии и в Церкви, но в целом буйных мало.
Поэтому большинство церковных людей склонны рассматривать, прежде всего, самих себя как объект чьей-то благотворительности, нежели благотворить самим. С такой установкой я сталкиваюсь очень часто: «что я буду кому-то помогать, я сам такой бедный, несчастный, у меня ничего нет. Вон у богатых сколько всего, пускай они помогают». Нет понимания того, что от тебя не требуется миллионов, как может быть требуется от олигарха, а требуется сто рублей в месяц или помочь не деньгами, а своим трудом, участием. В голову им не приходит, что человек может, помогая другому, и сам обрести какие-то новые жизненные силы и жизненную энергию. А в христианском понимании помощь ближнему – это вопрос твоего личного спасения.
Во-вторых, мне кажется, проблема в том, что священники сегодня не делают на христианской любви акцента в своих проповедях и беседах. Они говорят скорее о правилах и установлениях, молитвенной и церковной дисциплине, или вовсе о не имеющих прямого отношения к спасению души предметах: о патриотизме, державе, врагах русского народа и т.п., а не о любви, милости и милосердии. Не о том, что, на мой взгляд, является сердцевиной духовной жизни в ее христианском понимании.
В-третьих, светские люди, проявляющие милосердие, получили соответствующее воспитание в семье, не важно – церковной или нет, научились сочувствию от своих бабушек и родителей. Это может передаваться одному-двум поколениям просто примером, без объяснения причин, хотя семья может быть уже совершенно не церковной. А человек, пришедший в Церковь из семьи, где преобладали потребительство и эгоизм, хотя и начал исполнять церковные правила, посещать службы и даже участвовать в таинствах, не становится милосердным автоматически. Требуется время, труд духовника и его самого, а главное, живой пример окружающих его христиан.
Милосердие – это качество, которое воспитывается и воспитывается совсем не быстро. Недостаточно узнать информацию о том, что христианин должен быть милосердным. Ну, хорошо, должен быть. А чтобы это долженствование усвоилось и стало частью моей жизни, должно пройти время и должны быть приложены целенаправленные усилия в этом направлении.
