Около 88% российских учеников ненавидят свою школу. В то же время в России один из самых высоких уровней недовольства учителей своей профессией. О том, как, чему и кого учить в такой ситуации дискутировали эксперты на круглом столе «Новая российская школа: свобода или тирания?»
– Но и в мире картина неидеальна, – отметила Ирина Абанкина, директор Института развития образования НИУ ВШЭ. – Мы же так и не ушли от тоталитаризма, и у нас нет гражданского общества.
Качество образования в нашей стране в последние годы чаще всего вызывает лишь критику в свой адрес: вузы недовольны уровнем знаний абитуриентов, сдавших ЕГЭ, практически развалена система среднего специального образования, а школа является эпицентром конфликтов, в которые втянуты учителя, родители, минобразования и сами ученики. Преподаватели жалуются на низкую зарплату, отсутствие престижа профессии, обилие «бумажной» работы и большие нагрузки. Школьников же не устраивает оторванность учебной программы от практики и давление на них, родители сетуют на поборы и непрофессионализм учителей.
Качество образования – благо доверительное и отсроченное. – Говорит Константин Ушаков, главный редактор журнала «Директор школы». – То есть оценить качество образования можно лишь много позже, чем вы его получили. Даже работа – не показатель, она может быть найдена через друзей, например. Сейчас мы что-то бормочем о постиндустриальном образовании, а что это такое – нет понимания. Нет видения будущего, нет критериев качества. Мы как бы должны сделать так, чтобы самоопределились ученики, но самоопределиться не могут сами учителя. И не надо забывать, что у нас сырьевая экономика и опыт Европы нам не по карману. Надо скорее иметь в виду страны со сходными экономическими и географическими проблемами.
В частности, эксперты обсудили неприжившуюся на нашей земле идею Карла Роджерса об индивидуальном образовании. Согласно теории западного психолога, если ребенок получает от значимых других полное принятие и уважение, тогда его формирующаяся Я-концепция соответствует всем врожденным потенциальным возможностям. То есть, на развитии личности положительным образом скажется индивидуальный позитивный подход к ребенку со стороны родителей и учителей. Как говорит Ушаков, если европейские страны могут работать на уменьшение дифференциации разных детей, у нас успешной школой является та, где проводится селекция учеников и далее процесс их обучения становится автоматическим. То есть, школа сама продуцирует ухудшения и запускает неправильные социальные процессы.
С ним не согласна Ирина Абанкина, которая считает, что реальная социальная дифференциация нашего общества не столь заметно выражена и пути решения проблем образования, предлагаемые экспертами, оторваны от реалий. Проблемой она считает отторжение родителей от школы, что особенно заметно в старших классах.
– Школа теряет родителей как своих партнеров. – Заявляет она. – Бизнес тоже не является партнером, а школа сопротивляется изменениям.
В этом с коллегой солидарна социальный психолог, доцент РГГУ Жанна Шопина.
– Правильно, родитель должен быть заказчиком образовательных услуг. – Говорит она. – Но у нас родители очень боятся школы, а школа боится пускать родителей.
Все участники круглого стола сошлись во мнении, что современная российская школа ломает личность школьника и виноваты в этом взрослые. В пример они привели опыт Южной Кореи, где заработок учителя младших классов выше, чем средняя зарплата по стране, работа – престижна, а получить диплом по этой специальности – очень сложно. У нас же, по мнению экспертов, в начальной школе из детей делают роботов, которые впоследствии не могут сопротивляться взрослым, а этому нужно учить, чтобы ребенок стал свободным человеком. В частности, от решения мамы или папы зависят внешкольные занятия подростка, не говоря уже о выборе дальнейшего образования. Способствуют этому и профильные старшие классы, готовящие к поступлению в определенные вузы, которые студенты, обретя самостоятельность, бросают.
– Это у взрослых сломаны мозги. – Резюмировал Ушаков. – В обществе устоялась линейная модель развития: хороший детский сад – гимназия – хороший вуз – высокая зарплата и так далее. Все, кто слетает на каком-либо этапе этой цепочки, считаются неудачниками.
По данным, приведенным специалистами, лишь 10% людей в стране исходно ориентированы на карьерную конструкцию своей жизни. Остальные же «не хотели бы участвовать в крысиных гонках под свист кнута».
Итак, участники солидарны в том, что задача школы – выпустить образованного человека своего времени, не опираясь на опыт советских учителей, привыкнуть к новому обществу, более свободному от условностей, обязанность педагогов – понимать, как устроен современный социум и молодежь, учить детей принимать решения, а не зубрить. Но то, каким образом все это осуществимо в сегодняшней России – неясно. Новаторство не может быть массовым, а конкурсы на лучшего учителя проводятся по неясным критериям. Преподаваемое на семинарах, проводящихся в рамках КПМО, не применяется на практике. Учителя со стажем опираются на свой многолетний опыт, отторгая все инновации. Выпускники педагогических вузов, имеющие высокую даже по мировым стандартам компетентность, не трудоустраиваются. Ученики продолжают ненавидеть школу, а их педагоги – клясть свою работу.
Эксперты полагают, что катастрофичен разрыв между сильными и слабыми учебными заведениями, что надо его сокращать и менять концепцию роста. А школам – дать ресурсы и сделать их экономически свободными, что позволит педагогам все же стать новаторами. Однако успеют ли увидеть такой школу сегодняшние первоклассники – большой вопрос.
Анна ЗАХАРЧЕНКО
