Бездомные в Центре социальной адаптации «Люблино». Фото: диакон Андрей Радкевич
За несколько лет волонтерства я поняла важную вещь: истинная доброта требует опыта. Раньше я думала: разве нужен опыт и глубокое понимание жизни, чтобы накормить бродячего пса или перевести бабушку через дорогу? Сейчас понимаю: и да, и нет.
О, сколько я встречала людей, которые хотят помочь, но не знают, как! И я была такой же. И чем дальше, тем больше я такая.
Поначалу многим из нас кажется, что вот, теперь-то мы знаем, как помочь, например, сироте или бездомному. И внутри такая радость! Кажется, если бы все были такими, как я, — мы бы спасли мир от несправедливости и жестокости!
А спустя годы оглядываешься — и видишь столько зла, причиненного людям и миру твоим неумелым добром…
Можно ли этого избежать? Не знаю. Наверное, это естественный процесс, необходимый для того, чтобы расти как волонтер.
Я вдруг поняла, почему глупо даже в тайне гордиться своим добровольчеством: никогда не знаешь, добро или зло ты на самом деле причиняешь человеку своей «помощью».
Я заметила, что наши подопечные бездомные очень редко бывают по-настоящему благодарны нам. Сначала казалось, что это они такие, что их такими сделала жестокая жизнь. А теперь я сама не всегда уверена, что меня стоит благодарить, а не ругать за то, что я делаю для них.
Здесь все двояко. Недавно прочитала статью о современном рабстве. Пишут, что в России существует разветвленная система эксплуатации людей в сложных жизненных ситуациях — нарко- и алкозависимых, бездомных, приезжих, ищущих работу в чужом городе: «частные реабилитационные центры, которые под видом бесплатной помощи создают рабочие бригады по вывозу мусора или грузоперевозкам; вербовщики, которые продают своих жертв хозяевам крупных и мелких производств». И я решилась написать ответ в редакцию.
Фото: православное движение «Курский вокзал. Бездомные, дети»
Написала о том, как порой бездомные на вокзале отказываются брать у нас гречку: «А зачем мне завтра вчерашняя гречка, если меня и так накормят мясом в такой-то благотворительной организации?» Написала о том, как бездомные, которым волонтеры обещают оплатить хостел за простые курьерские заказы, в итоге теряют или пропивают их, а потом требуют денег и обвиняют волонтеров в эксплуатации…. Написала о том, как подопечные выдумывают себе смертельные диагнозы и искренне в них верят, чтобы волонтеры их обеспечивали – да к тому же врут о суммах своих затрат… Я много всего написала.
И речь здесь вовсе не про благодарность, а про то, насколько это спорный вопрос: что лучше для них – каждый день бесплатно кормить пловом с бараниной или загрузить работой так, чтобы думать о водке и наркотиках было некогда? Что лучше – оплачивать бездомному хостел или заставлять его работать за еду и кров, не давая денег, чтоб не пропил?
С одной стороны, второй вариант – начало рабства. В Древней Руси так все и зародилось: подобная современным бомжам и иммигрантам голытьба продавала себя в холопы, чтобы копать ямы и таскать тяжести за еду или в уплату долга. А с другой стороны — смерть от обморожения, наркотиков или спирта, или свои же убьют за бутылку водки. А тут какой-никакой присмотр, и деньги по объективным причинам «свои же» отобрать не смогут, потому что хранятся деньги у хозяина.
Я не говорю, что рабство – это иногда хорошо, нет. Рабство – всегда плохо. Но для некоторых из нас ограничение свободы – благо. Например, для детей. Или для душевнобольных. А бездомные, наркоманы, алкоголики чаще всего – это и дети, и душевнобольные в одном флаконе. И здесь не закон должен определять, насколько эту свободу кому ограничивать, здесь должно руководить нечто высшее закона – Любовь и Милосердие.
Потому что только Любовь и Милосердие не ищут универсальных ответов.
Недавно прочитала фразу, которая перевернула мое сознание: «В христианстве нет справедливости, потому что есть вещи, которые выше, чем справедливость. Это Милосердие и Любовь».
А что есть закон, как не попытка установить на земле справедливость? Но может ли справедливость быть одинаковой для всех?
«С каждого по возможностям, каждому по потребностям» — как государство или закон может объективно оценить возможности и потребности каждого?
Любовь же и Милосердие – могут.
Фото: диакон Андрей Радкевич
Закон работает против человека без документов. Проблема здесь, на мой взгляд, не в рабстве – а в том, что полиция и закон не заинтересованы в том, чтобы защищать людей без денег и документов. Обвинить и посадить его – пожалуйста, отсутствие паспорта для этого не препятствие! А вот оправдать, заступиться и помочь – «а с какой стати мы должны помогать тем, кто не является гражданином нашего государства?»
А с такой стати, что государство наше общее называется человечеством. А граждане его – людьми. И единственным «документом», подтверждающим нашу принадлежность к этому «государству», является наша человечность. Так что еще можно поспорить, кто тут «лицо без гражданства».
И проблема не в рабстве и даже не в бесправии, проблема глубже — в бесчеловечности некоторых. Эксплуататоров, которые, беря на работу бездомных или наркоманов, избивают их и не кормят; патрульных, которые насмерть забивают на улицах пьяных бомжей; полицейских, которые подкидывают бродягам наркотики, чтобы легко и без проблем выполнить план; врачей, которые отказываются лечить человека без полиса; и любого другого, кто в своей работе руководствуется формальными принципами и сугубой материальной выгодой.
Когда мне попался этот материал о рабстве, меня пронзила мысль: ведь я знаю об этой теме очень много! Я знаю про беременных женщин, просящих в метро милостыню и находящихся «в рабстве» у цыган; я знаю про инвалидов-«героев войны», которых отлавливают на вокзалах, ампутируют здоровые конечности и, нарядив в военную форму, выпускают в метро; я знаю про полицейских, которые договариваются с бездомными, чтобы те взяли на себя вину за какое-нибудь преступление и сели в тюрьму. Почему я ни разу не написала об этом расследования?
А потом я поняла. Это расследование не даст ничего, как ничего не даст эта статья про рабство. Мне часто говорят, что я не журналист, раз так считаю. Пусть. Пусть я не журналист. Пусть «размазываю сопли по бумаге, вместо того, чтобы обличать власть» — как упрекают меня некоторые коллеги.
Но я правда не верю, что эти «обличения» принесут больше пользы, чем простая, маленькая, частная история бездомного человека, рассказанная искренне и всегда имеющая одну и ту же мораль: нас спасет не равенство и справедливость, а Любовь и Милосердие.
Анастасия Прощенко, автор на благотворительной ярмарке в пользу бездомных в храме св. Татианы. Фото: Иван Дзабир
Но, возвращаясь к началу, заметим, что
Любовь и Милосердие — понятия еще более неоднозначные и сложные, чем справедливость, равенство и доброта.
Их просто необходимо воспитывать в себе, чтобы из субъективной любви и спорного милосердия могли родиться Любовь и Милосердие истинные, объективные, исходящие не от нашей неоднозначной личности, а от Изначального Источника.
И потому, я думаю, нам стоит каждый день искать ответ не на вопрос «как помочь другому», а на вопрос «что такое истинная Любовь и Милосердие в данном конкретном случае».
Волонтеры добровольческой группы помощи бездобным «Пельмешки на Плешке» в храме св. муч. Татианы при МГУ. Анастасия Прощенко — четвертая слева в верхнем ряду
И целой жизни не хватит, чтобы набраться достаточного опыта для понимания ответа на этот вопрос. Наверное, для того мы и живем, чтобы постоянно искать этот ответ, иногда находить неправильный, иногда верный, — но никогда не прекращать поиски.
