«Обо мне не плачь, это воля Божья»
Улица Первомайская в центре подмосковного Раменского до революции носила название Причтовая, но чаще ее называли просто – «Поповка». И правда, в деревянных одноэтажных домиках, выстроившихся вдоль проезжей части, когда-то жил причт – священники, диаконы, псаломщики, служащие тут же, неподалёку, в храме Пресвятой Троицы.
Дом №8 по принадлежал последнему настоятелю храма — многодетному священнику Александру Парусникову. Он был расстрелян в Бутово в 1938 году, в Троицком храме Раменского сегодня висит его икона, а в доме до сих пор живут его потомки, на сегодняшний день – три семьи. В саду сохранились старые яблони и кусты сирени, посаженные ещё при отце Александре.
Протоиерей Александр Парусников (1879-1938), настоятель Троицкого храма в г.Раменское, был арестован по ложному обвинению и расстрелян на Бутовском полигоне 27 июня 1938 года. В 1989 году он был реабилитирован прокуратурой Московской области как безвинно пострадавший. В 2001 году Архиерейский собор Русской Православной Церкви причислил отца Александра к лику новомучеников и исповедников российских.
Дом Парусниковых известен далеко за пределами Раменского. Внучка священномученика, Александра Викторовна Фомичёва, и её дочь Дарья принимают здесь паломников, показывают им старые семейные фотографии, личные вещи батюшки – книги, часы, подстаканник, старинный сундук…. Недавно они выкупили у родственников комнату, где жил отец Александр, и сделали там музей. Теперь Александра Викторовна проводит здесь экскурсии для всех желающих и встречи прихожан Троицкого храма.
По семейному преданию, чекисты предлагали отцу Александру жизнь и свободу, если он оставит церковное служение. Советовали «подумать о детях» (в семье Парусниковых их родилось десять; одна из девочек, Татьяна, умерла в младенчестве; двое старших сыновей на момент ареста отца уже жили отдельно и работали, остальные жили в родительском доме).
Священник отвечал, что детей любит и жалеет, но будет служить Богу до конца своих дней.
Уже будучи под арестом в раменском КПЗ священник сумел передать семье три записки. В советское время дети и внуки отца Александра десятки раз переписывали их от руки, чтобы сохранить семейную память. Сегодня маленькие листки папиросной бумаги, исписанные химическим карандашом, – главная реликвия в доме Парусниковых.
Текст этих весточек не может не трогать:
«Дорогая Саша, спасибо тебе за то счастье, которое ты мне дала. Обо мне не плачь, это воля Божья»;
«Дети мои, всех вас целую и крепко прижимаю к сердцу. Любите друг друга. Старших почитайте, о младших заботьтесь. Маму всеми силами охраняйте. Бог вас благословит»;
«Мой дорогой Сережа, прощай. Ты теперь становишься на мое место, – писал священник старшему сыну. – Прошу тебя не оставлять мать и братьев и сестер, и Бог благословит успехом во всех делах твоих. Тоскую по вас до смерти, еще раз прощайте».
«Мама оторвала от этого дерева щепочку»
Экспозиция в музее священномученика Александра – небольшая, но содержание её пронзительное. Например, на стенде под стеклом – кусок древесины. Спрашиваю, что это, откуда.
«Это из Бутово, – отвечает Александра Викторовна, – Моя мама (Татьяна Александровна, младшая дочь сщмч Александра – прим.авт.) привезла. В один из первых приездов наших туда, в самом начале 90-х, тогда там было всё ещё не обустроено… Поле было всё заросшее борщевиком. Пройти можно было только по узеньким тропкам. И вот там, примерно на том месте, где сейчас стоит деревянный храм Новомучеников, мы увидели мёртвое дерево, дуб. И на уровне примерно головы – следы от пуль. Дерево это было до того «расстрелянное», что образовалось дупло. Щепки торчали. И мама оторвала от этого дерева щепочку. А рядом в кустах, представляете, валялись коробки ржавые от автоматных дисков – никто их даже не думал убирать».
В советское время никто из детей и внуков отца Александра не скрывал, кто их отец и дед. Старались соблюдать церковные традиции. В доме всегда висели иконы, хранились духовные книги и старые фотографии.
Вдова батюшки, Александра Ивановна (+1958) до конца своих дней она не позволяла служить по мужу панихиды. «Думаю, умом она, конечно, понимала, что он уже не вернётся, – говорит Александра Викторовна, – но открыто признать это для неё было невыносимо».
О том, что отец Александр был расстрелян в Бутово, семья узнала только в 90-х. В 1989 году, когда Троицкий приход в Раменском был возрождён, община во главе со священником Валентином Дроновым занялась восстановлением изуродованного большевиками храма. Тогда же отец Валентин обратился к внучкам отца Александра Парусникова с предложением сделать запрос в КГБ и узнать о судьбе их деда.
«Так мы получили справку о том, что Парусников Александр Сергеевич умер 27 июня 1938 года, причина смерти – расстрел. Нам сообщили, что теперь он реабилитирован и мы можем посетить место его захоронения – Бутовский полигон», – рассказывает Александра Викторовна.
Чудо об экскаваторе
Неожиданное испытание настигло семью Парусниковых уже в наши дни. В 2012 году дом священномученика оказался под угрозой сноса. Одна из строительных компаний попыталась захватить их участок в Раменском, чтобы снести ради строительства торгово-развлекательного центра.
По мысли строителей, старый дом священника портил бы облик площади с парковкой. Парусниковым предлагали компенсацию, квартиры в новых многоэтажках. Говорили, что на месте дома будет сквер, а в память о предке-священномученике даже обещали поставить там бетонную стелу. Но принять эти условия семье было трудно.
«На этом месте, на этой земле сейчас живёт уже седьмое поколение нашей семьи. Наверное, люди, жизнь которых завязана только на деньги, просто не понимают ценности этого, – говорит Александра Викторовна, – Они, конечно, были озадачены тем, что мы ничего не просим, ничего не требуем, – просто хотим, чтобы они оставили нас в покое. Потому что в обычной ситуации люди просто тянут время, чтобы побольше компенсацию получить. А мы не хотели ничего. Нам говорили, посмотрите, какие замечательные дома наша компания построила – неужели вы не хотите туда переехать? Жалели нас – «как вы тут живёте, в этих гнилушках»».
В какой-то момент в ход пошли угрозы, и часть родственников сдалась (в 1958 году, после смерти вдовы о.Александра, Александры Ивановны, дом был поделен на четыре части между её детьми – прим.авт.). «Им на самом деле нужно было отдельное жильё, и компания на этом сыграла, договорилась с ними, что выкупит их часть дома. Если бы это произошло, снести дом было бы гораздо проще», – рассказывает Дарья Фомичёва.
Потребовалось согласие на продажу от остальных собственников. В семье сложилась непростая ситуация, мнения разделились.
«Так получилось, что моя подпись оказалась решающей, – рассказывает Дарья, – Я не знала, как поступить. Я понимала, что нашим родственникам нужно было отдельное жильё, к тому же представители фирмы-застройщика приходили с угрозами, так что я их понимаю – почему они сказали, что не хотят во всём этом участвовать… Тогда я решила, что мне надо посоветоваться с прадедушкой. И я поехала на Бутовский полигон. Наверное, там я их, наших новомучеников, ощущаю буквально физически… После этой поездки я поняла, что всё-таки мне надо стоять за дом».
«Это была, можно сказать, война», – рассказывает Александра Викторовна. Когда законные методы изъятия участка не сработали, застройщик просто подогнал к забору Парусниковых экскаватор.
Семья и сочувствующие прихожане установили на участке круглосуточное дежурство. «Так началось сидение наше на котловане, – вспоминает внучка отца Александра, – Мы понимали, что ребята-экскаваторщики ни в чём не виноваты. Мы их даже подкармливали, и с некоторыми подружились. Один парень-узбек, который тогда на этой стройке работал, мне каждый год звонит, поздравляет со всеми православными праздниками».
Александра Викторовна говорит, что вспоминает это время как самое благодатное в жизни: «Никогда мы так не молились! Ни до, ни после того. Тогда Господь был с нами рядом, это настолько чувствовалось…»
«Мы тогда осознали, что хозяин в этом доме по-прежнему – отец Александр, – добавляет Дарья, – Мы все ощущаем это. Все решения, которые принимаются в доме, на самом деле принимает он. А если мы пытаемся сделать здесь что-то, что ему бы не понравилось – у нас это просто не получается».
В успех борьбы Парусниковых за дом мало кто не верил. Семья пыталась жаловаться на незаконные действия в местную администрацию, но тщетно. «Сначала мы долго ходили в администрацию, пытались объяснить, что это уникальный дом, рассказывали, кто такие новомученики, – рассказывает Александра Викторовна, – Потом мы убедились, что это бесполезно, но друзья посоветовали обратиться в минкульт Мособласти и обосновать включение нашего дома в охранную зону Троицкой церкви. Что мы и сделали в 2014 году».
Тем временем стройка в Раменском забуксовала. «У них постоянно какие-то нелады происходили, – вспоминает Александра Викторовна, – То экскаватор сломается, так что ему нужен капитальный ремонт, то что-то посыпется, то вода откуда ни возьмись появится… Каждое такое происшествие давало нам день-два отсрочки, и только благодаря этому мы успели оформить все документы на охранную зону».
Теперь застройка XIX-начала XX веков на Первомайской (бывшей Причтовой) улице Раменского находится под охраной государства. После принятия этого постановления местные чиновники стали поддерживать Парусниковых: «Теперь те же самые люди, которые отказывались что-либо слышать о сохранении наших домов, говорят: «Ах, какие молодцы, как важно сохранять наше наследие!».
«Я уверена, что в той ситуации не мы сами всё разрешили. Это всё было решено вон там (показывает наверх). Только с Божьей помощью всё разрешилось», – говорит Александра Викторовна.
«За Христа претерпевшие»
В 2013 году Александра Викторовна и её единомышленники создали общественную организацию – «Общество памяти новомучеников Раменских», стали собирать информацию о пострадавших за веру.
«Мы осознали, что, хотя у нас в городе есть два новомученика, официально причисленных Церковью к лику святых (священномученик Александр Парусников и священномученик Сергий Белокуров – прим.авт.), – число людей, пострадавших за веру, гораздо больше.
Это и священники, и алтарники, и прихожане. Нам показалось несправедливым, что о них мало кто знает и помнит». Так родился проект «За Христа претерпевшие». Возглавил его единомышленник Александры Викторовны, прихожанин Троицкого храма в Раменском, историк и архивист Вадим Никонов. Финансово поддержал проект меценат Иван Гамов.
Никонов и его помощники взялись воссоздать детальную историю репрессий в отношении верующих на территории Раменского района. Восстановить все имена, все судьбы. Поначалу работа продвигалась непросто, но постепенно одна семья за другой стали подключаться – разбирать домашние архивы, копировать фотографии, делать запросы в органы.
«Многие ничего не знали о своих предках. Думаю, таких людей было до половины, – говорит Александра Викторовна, – Это неудивительно – многие семьи ведь ещё в советское время уничтожали все документы и вещи, связанные с репрессированными… Многие даже знали, что дед или прадед пострадал, потому что был верующий, но у них не было вообще никаких свидетельств, никаких подробностей. Мало у кого было осознанное желание участвовать в наших поисках».
«К вере и к Церкви все относятся по-разному, – добавляет Александра Викторовна. – Но таких, кто бы наотрез отказывался с нами сотрудничать, я лично не встречала».
Результаты работы группы Вадима Никонова с 2016 года публикуются в многотомнике «Церковь и политические репрессии 1920-1950 гг на территории Раменского района Московской области». На начало 2022 года уже издано пять томов, к печати готовится шестой.
