4000 километров навстречу жене
Христос воскресе!
Дорогой отец Михаил!
О многом хочется рассказать – необыкновенно важном.
Вначале кратко – о наших приключениях. Начало спецоперации застало нас с Надей (с женой – прим. ред.) всего в нескольких километрах друг от друга: я был в нашей квартире в центре Левобережного, а Надя проведывала маму, которая жила напротив третьей горбольницы. Но с закрытием Пост-моста (разделяющего город и промышленную зону с комбинатом «Азовсталь» – прим. ред.) мы оказались надолго отрезанными друг от друга.
Последний раз мы говорили по телефону 2 марта, а затем – лакуна в три недели.
Самым страшным были не разрывы снарядов, а то, что мы ничего не знали о судьбе друг друга.
Надя с мамой сидели в подвалах в центре города, а я с сыном и внуком – в подвале второго роддома на Пашковского. Наш дом всего в полусотне метров от роддома, и мой сын прибежал за мной через четверть часа после первого обстрела дома минами. За руку он вытащил меня в убежище (моя невестка работала в роддоме, и ей разрешили поселить там меня).
Всего в подвалах роддома было около 300 человек; в основном – роженицы, только родившие или готовящиеся к родам. Очень много детей. Детали упоминать не буду. Обстреливали нас со всех сторон жестоко, хлеб кончился через неделю, вода – через 10 дней. От нашего дома мало что осталось, несколько соседей погибли прямо в квартирах.
Наде с мамой удалось 16 марта чудом выехать, но – только на запад; и они смогли добраться до Одессы, где живет наш младший, Тимофей. А мы 23 марта смогли вырваться только на восток. Неделю провели в палаточном лагере в Безыменном, а потом в Новоазовске. И только 30-го прошли границу. Оттуда старший сын с семьей поехал в Ростов. А я начал свое путешествие к Наде. С общегражданским паспортом, без копейки денег, в одежде, в которой выскочил из дома и три недели спал в подвале, не раздеваясь и не моясь. И знал, что к Наде я смогу добраться лишь, обогнув всю Европу.
А дальше начались чудеса. Добрался до Таганрога, где в пункте приема беженцев смог помыться, поесть и немного поспать. Электричкой до Краснодара, и тогда обнаружились люди, которых я не знал. Дали деньги на новую сим-карту и положили на нее 1000 рублей.
Из Москвы позвонил совершенно незнакомый мне выпускник нашей 40-й школы. Он сам онлайн заказал и оплатил мой билет на поезд Краснодар – Петербург.
А в Петербурге меня встретил знакомый, который заказал и оплатил частнику мою поездку до границы с Эстонией и, прощаясь, сунул мне в карман конверт с евро.
В Нарве раздался звонок Инги – новой знакомой Нади, которая сказала, что я должен через Таллин, Ригу и Вильнюс ехать в Клайпеду, а там – видно будет. Это был мой путь в 4000 километров. А через 10 дней ко мне в Литву, минуя Львов и Польшу, приехала Надя со своей мамой.
Я понял, что зарекаться от сумы – грех. Что подаяние нужно принимать с благодарностью
А теперь о главном. У меня здесь брали большое интервью для телевидения, и журналистка спросила, что помогало мне выживать под обстрелами. Я честно ответил: «Только молитва». Ежеминутная и ежесекундная. Постоянная готовность к смерти очищала душу и мысли. Тогда я боялся лишь двух вещей – гибели родных и моей смерти без покаяния и причащения.
В Новоазовске первым делом зашел в храм. Грязный, заросший. И молодая женщина подала мне… милостыню. 100 рублей. Я взял их, а потом заплакал.
Позже Надя сказала, что нельзя этого стыдиться; что я всю жизнь давал подаяние, а теперь ко мне вернулась малая толика.
Исповедался у отца Сергия, который со мной потом долго разговаривал. А на следующий день, 27 марта, в воскресенье, я причастился – впервые после дня Трех святителей (свв. Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста, празднуется 30 января н. ст. – прим. ред.). После литургии отец Сергий вручил мне большую сумку с продуктами и подвел к церковной лавке, где мне отсчитали еще 500 рублей на дорогу.
Лет пять назад мой племянник уезжал на работу в Германию. И, прощаясь, я искренне сказал ему: «Будут серьезные проблемы – найди ближайший православный храм: там ты получишь честный совет». Сейчас в этой роли оказался я сам.
В Клайпеде я пришел в храм Всех святых, в земле Русской просиявших. Приняли меня радостно и ласково. Болеют за Мариуполь и молятся за всех нас. После причащения поздравляли меня – тоже радостного и просветленного. И я вспомнил ваши слова о том, что мы приходим в церковь не в «свой храм» и не к «своему священнику», а к Богу.
И вот что я скажу. Каждый Великий пост я отцеживал комаров, тщательно следуя Типикону: сухоядение, горячая пища без масла и проч. Страшно переживал из-за малейшего случайного отступления от диетического правила.
5 марта я попал в подвал, а пост начался 7-го. За время поста мне ни разу не удалось следовать Типикону. В лучшем случае это было «воздержание от пищи» из-за отсутствия таковой. В худшем – скоромная мисочка теплого супа, в котором плавали ниточки тушенки или суставы куриной шеи.
Молитвы я читал только про себя – в подвальной вечной темноте. А первые земные поклоны молитвы Ефрема Сирина я совершил только в апреле, в Литве. Формально это было сплошное нарушение всех канонов поста.
Но в реальности я понял важнейшую штуку: никогда в моей жизни не было такой чистоты мыслей и желаний, такой всеобъемлющей любви к Богу и ближним, окружавшим меня в этом подвале.
И никогда в моей жизни не было столь счастливого Великого поста. Поэтому я благодарен – нет, не бомбам и обстрелам, а тому, что в это ужасное время мне выпали секунды настоящего катарсиса, понимания неправильности всей моей прежней, вроде бы благополучной и праведной жизни; тому, что я обрел тихий покой в нужде, голоде и постоянной уверенности в неизбежности скорой смерти.
Я понял, что зарекаться от сумы – грех. Что подаяние нужно принимать с благодарностью. Что не стыдно надевать на себя куртку или свитер своих новых друзей (я придумал забавное словосочетание «брюки с чужого плеча», а еще веселее «ботинки с чужого плеча»). Что совсем не страшно в одну секунду лишиться абсолютно всего: жилья, имущества, денег. Что промысл Божий всегда и точно ведет меня к доброму свету в конце страшного пути.
…Сейчас, в Клайпеде, я уже обзавелся стареньким компьютером и потихоньку пишу новую книгу – о марте 2022 года. Пишу честно. И уже знаю, что именно из-за честности у этой книги не будет никаких шансов на издание ни на Украине, ни в России. Но написать ее – дело моей совести. Может быть, звучит высокопарно, но это правда.
Простите за столь длинное письмо! Я знаю, что Вы очень занятой человек, а сейчас у Вас забот больше обычного. Я всегда буду помнить, что именно Вы привели меня к Церкви, что Вы впервые исповедали и причастили меня, что Вы крестили моего внука и совершили таинство нашего с Надей венчания.
Осталась самая малость – сподобиться соборования, которое Вы совершите надо мной. А значит, мы непременно вернемся в Мариуполь. И я приду в наш храм, увижу и Вас, и знакомые лица прихожан.
Берегите себя!
В. С.
Коллажи Дмитрия Петрова на основе фотографий ИТАР-ТАСС
Церковный штаб помощи беженцам открыт ежедневно с 10.00 до 19.00 по адресу: Москва, улица Николоямская, дом 49, строение 3. За помощью можно обратиться напрямую в часы работы или позвонить на круглосуточную федеральную горячую линию церковной социальной помощи «Милосердие» 8-800-70-70-222 – звонки бесплатны на территории России. По этому номеру телефона также можно предложить свою помощь: московскому штабу нужны добровольцы и автоволонтеры.
