Более 40 человек стали первыми участниками Клуба православных родителей. Среди гостей были как выпускники прошлых годов Православной школы будущих усыновителей, так и те, кто только планирует стать родителем для ребенка-сироты.
Первое занятие будущих усыновителей третьего потока Православной школы будущих родителей при Марфо-Мариинской обители прошло в особой обстановке. По случаю открытия Клуба православных родителей в этот вечер состоялась встреча семей прошлых выпусков, а также тех, кто, задумавшись об усыновлении приемного ребенка, только планирует пойти на обучение в Школу. С будущими усыновителями провели беседу епископ Смоленский и Вяземский Пантелеимон, а также гость с Украины, руководитель Отдела по делам семьи Днепропетровской епархии УПЦ Московского Патриархата иерей Андрей Пинчук. Отец Андрей воспитывает 12 детей, из которых 9 – усыновленных, и ему было чем поделиться со слушателями.
Владыка Пантелеимон отметил, что приемному родителю легче воспитать ребенка, чем кровному, так как последний легко забывает, что его ребенок – тоже «приемный», ведь он получил его от Бога. «Помните, что в лице усыновленного ребенка вы можете послужить Христу, и тогда вам будет легче» – сказал епископ. «Приемный ребенок – не чистый лист, в его душе уже написаны жизнью разные каракули и скверные слова. Исправить это все очень сложно. Но если есть горение веры у родителей, то сам их пример будет для ребенка свидетельством и незаметно изменит его», – считает владыка. Епископ Пантелеимон поделился и личным опытом воспитания четырех дочерей, которое осуществлялось совместно с духовником, и это помогло пережить многие трудности.
Отец Андрей Пинчук создал в Днепропетровской епархии сообщество приемных родителей, представителей разных конфессий и убеждений. Священник привел печальную статистику: 50% известных ему усыновляемых детей приходят в семьи после сексуального насилия. Что касается выпускников российских и украинских детдомов, то 70% из них меняют детдом на тюрьму, 80% выпускниц создают эффект «двойного сиротства», т.е. бросают собственных детей; каждый седьмой детдомовец кончает жизнь самоубийством. Отец Андрей признался, что «ненавидит систему детдомов до корней волос», потому что «сама структура детского дома уничтожает личность ребенка».
Детдомовцы вырастают с потребительским отношением к людям и, по опыту священника, просто не могут не воровать. Множество печальных, а иногда комичных историй из жизни отца Андрея были тому подтверждением. В частности, самый «трудный» из усыновленных им детей за день до того, как попасть в приемную семью, буквально обчистил церковную кассу и алтарь храма, где служит о. Андрей. Эту и многие другие привычки, прямиком ведущие в тюрьму, пришлось долго искоренять, и борьба была настолько тяжелой, что в какой-то момент священник чуть не сдал своего приемного сына обратно в детдом. Спас положение его директор, спросивший о.Андрея: «Вы сознаете, что вы будете всю жизнь жалеть о том, что сейчас хотите сделать?». Теперь выросший приемный сын священника женат, работает и тоже хочет усыновить ребенка из детдома. Сейчас о. Андрей спрашивает себя: «Что было бы с ним и что было бы со мной, если бы я тогда не выдержал?».
Священник признался, что ему поначалу всегда трудно полюбить ребенка, которого он сам же и взял под свою опеку. Порой нервы сдают, и после очередного уголовно наказуемого деяния своих чад их хочется просто «задушить». Но постепенно в этом противостоянии выковывается любовь: «Одна мудрая мама, открывшая семейный детский дом и воспитавшая 57 приемных детей, сказала мне однажды такую вещь: «Вы отвечаете за жизнь и здоровье ребенка. Но его жизнь и здоровье могут быть только в счастье. А счастье может быть там, где нет давления. Где есть любовь»».
Священник рассказал о том, что многое о детях-детдомовцах ему раскрыли годы работы в детском доме: «Там дети живут в строгой иерархичной системе, построенной по принципу армии или тюрьмы, в жесткой дедовщине. Я видел случаи, когда дети приговаривали воспитателя к увольнению и исполняли приговор в течение трех суток. В зависимости от детского лидера формируется поведение всех детей. Если лидер отрицательно относится к воровству, воровать не будет никто в этом детском доме. Но если положительно – воровать будут даже те, кто не хочет этого делать. Когда я беру ребенка в семью, и меня спрашивают, что я о нем думаю, я отвечаю, что ничего не знаю, это кот в мешке. Что бы ни сказал любой сотрудник или психолог детского дома об этом ребенке, попадая в семью, он может вести себя совершенно по-другому. Придя в дом, ребенок снимет ту маску, которую он носил в государственном учреждении».
Пример тому – случай с совершенно тихим и довольно послушным усыновленным мальчиком, у которого в дневнике вдруг появилась запись с вызовом в школу родителей: «Ваш сын взрывает петарды», – было написано в дневнике, – вспоминает священник. «На мой вопрос, что это означает, Костя ответил, что ничем таким не занимается. Я списал это на недоразумение. И все же, подобные замечания продолжались. Когда появилась запись: «Можете не приходить, школы больше не будет», – пришлось провести расследование. Оказывается, ребенок наворовал селитры у местных фермеров и в старом сарае устроил подпольный цех по производству взрывчатых веществ, а в школе он все это реализовывал. Так как у него было много покупателей, и реализаторы были в доле – все были довольны, и школа действительно регулярно сотрясалась. Я, конечно, закрыл эту лавочку, но не потому, что так изъявил свою всемогущую волю родителя. Так бы я просто нажил себе лютого врага. У нас в семье закон: если зарабатываешь деньги, ты обязан платить налоги в семейный бюджет. Этим я пытаюсь приучить ребят к тому, что хотя бы малую часть заработков они должны отдавать семье, образно говоря на коммунальные расходы. В общем, лавочка была прикрыта за неуплату налогов».
Сложней всего, как оказалось, было изжить воровство: «У нас самая младшая девочка была страстной любительницей золотых вещей. В свои пять лет она обчищала семьи, в которые нас приглашали на семейный ужин. У нее внутри будто работал внутренний сканер, который безошибочно определял, где находятся ювелирные ценности. Все вытягивала и привозила домой. А что дальше? Надеть нельзя, игралась несколько минут под кроватью, чтобы никто не видел – и выбрасывала в мусорное ведро, которое я, как обычно, выносил на сельскую свалку. Люди, у которых мы были в гостях, не могли и подумать, что дети священника – воруют, они ничего и не говорили. Мы об этом узнали через довольно большой промежуток времени. К моему ужасу выяснилось, что там, где мы бывали, пропадало все, от обручальных колец до сережек и браслетов. Как это удалось преодолеть? Наказания тут бесполезны. Мы не скрывали, что очень расстроены, долго беседовали с ней, объясняли, что это большой грех. При наличии авторитета такие беседы дают положительный результат. Но надо, чтобы этот ребенок действительно тебя уважал, не думал про себя, что ты «лох». А это не так просто, нужно следить за каждым шагом, и не столько ребенка, сколько своим. Надо постоянно говорить с детьми о семье, о ее ценности, о Боге. Нужно колоссальное терпение, чтобы некоторые периоды просто пережить».
Заканчивая беседу, отец Андрей подчеркнул, насколько важна поддержка всех, кому тема усыновления небезразлична: «У приемных родителей наступают периоды, когда они ощущают себя в темноте, все вокруг будто умерло и не на кого положиться. Как у Христа в Гефсиманском саду. Даже близкие родственники не могут вас понять. «Какие проблемы? Зачем вы тогда этих детей брали», – слышал много раз я. И когда встречаешь тех, кто тоже во всем этом «варится», становится легче. В самый тяжелый момент вы можете просто сказать друг другу доброе слово, и этим поможете».
Встречи Клуба православных родителей станут регулярными и будут собирать своих участников примерно раз в месяц. Те, кто находится в отдаленных районах, в беседе смогут участвовать и посредством вебинаров. В Клуб можно приходить с детьми, им будут предложены досуговые мероприятия: игры, чаепития, отдых на природе.
Подобные неформальные встречи приемных родителей проводятся не только при Марфо-Мариинской обители. Так при Московском фонде «Родительский мост» функционирует родительский клуб «Беседка». В Подмосковном Троицке обсуждает вопросы усыновления Содружество приемных семей «Твердь». При фонде «Отказники.ру» известный психолог Людмила Петрановская также проводит регулярные встречи и беседы с приемными родителями. Если же усыновителям важна духовно-религиозная составляющая поддержки, то в этом плане Клубу православных родителей на сегодняшний день альтернативы нет.
