О том, похищает ли Россия украинских сирот, сколько на самом деле беженцев, пойдут ли их дети в детские сады и школы, размещают ли беженцев в детских домах в России, и есть ли проблемы с помощью инвалидам, Павел Астахов рассказал в МИА «Россия сегодня»
Фото: www.vlg.aif.ru
Сколько все-таки в России беженцев?
Цифры в новостях разнятся на порядки. То 500 тысяч беженцев, то 35 тысяч. Разница вызвана тем, что люди перемещаются по регионам, что не все обращаются за официальным статусом беженца или за получением убежища.
— Мы постоянно делаем сводную таблицу из данных от ФМС, МЧС, администрации 60-регионов, где принимают беженцев. У МЧС на вчерашний день такие данные: 26 483 человека размещены в 397 пунктах временного пребывания. Но есть еще и ПВР, которые устраиваются региональными и муниципальными властями. Уже семь областей ввели режим ЧС. Ведь денег в бюджете на подобные нужды не заложено, а режим ЧС позволяет использовать резервные деньги, — пояснил Астахов. — ФМС говорит, что с апреля уже 1 млн 900 тысяч граждан Украины прибыли в Россию и зарегистрировались. Но ведь не все беженцы! Кто-то приехал на работу, учебу или к родственникам. Человек должен решить, хочет ли он прощаться с родиной и сдавать свой украинский паспорт. Это сложное психологически решение, влекущее правовые последствия. Многие люди не могут поверить, что у них теперь нет родины, что она начала войну против них.
Кроме людей, бегущих от войны, продолжают приезжать украинцы из областей, не затронутых конфликтом. Поэтому по данным Павла Астахова из почти 2 млн людей прибывшими вынужденно из-за войны считаются 201 426 человек, распределенные сейчас уже по 60 регионам. 28 741 из них дети. Также выехали 518 беременных женщин, у них в России родились уже 62 ребенка. 563 ребенка прибыли без законных представителей.
Всего среди 1 млн 900 тыс прибывших на территорию России за время боевых действий украинцев, по данным ФМС – 230 750 детей.
Детей вывозят: толпою, врозь и парами
В новостях обычно говорят о беженцах, которые выезжают из Украины автобусами, на своих машинах или даже бегут пешком. Когда речь идет о путешествии от границы до нового места жительства в России, в СМИ фигурируют автобусы с организованными группами. Павел Астахов помнит случаи, когда его команде пришлось участвовать в спасении детей, «поименно».
— С начала боевых действий к нам обращаются родители, которые не имеют возможности вывезти детей. В мае отец Ани Василенко обратился с просьбой вывезти девочку из Славянска. Он отправил дочь к тете и не мог ее забрать – не мог въехать в Украину (был закрыт въезд мужчинам от 16 до 60 лет) и не оставил с ней ее свидетельство о рождении, так что родственники также не могли ее вернуть. Мы искренне думали, это будет единственный случай. Но потом обращения посыпались одно за другим. В последнее время идут обращения не только российских, но и украинских граждан. За последние три дня волонтеры, которые занимаются организацией перевозки, вывезли восемь детей, среди них четырехдневный мальчик Саша. Его мама, гражданка Украины, одна и не может ни на кого рассчитывать, она позвонила с плачем, чтобы спасли ее ребенка.
Обращения, которые поступают к уполномоченному, реализуются помощью МИДа РФ, когда речь идет о россиянах. К началу июля было эвакуировано 12 детей — не только россияне, но и дети из смешанных или украинских семей. Когда речь идет об украинских гражданах – ищут законных представителей, чтобы сделать документы на выезд детей. Есть случаи, когда записывают видеообращения родителей к детям. На пресс-конференции в «России сегодня» Павел Астахов показал такой видеоролик с обращением отца к ребенку: «Поезжай с этими людьми, они ничего плохого тебе не сделают, а потом мы обязательно встретимся». Такой видеоролик поможет ребенку поверить, что за ним приехали не чужие дяди, если родителей нет рядом в момент эвакуации.
Павел Астахов посетовал на недостаточную активность в регионе Международного Красного Креста. В Донецком представительстве у них всего три человека– но у Красного Креста есть право набирать волонтеров.
— Я им говорил: так набирайте волонтеров, одевайте их в свои повязки и каски с символикой, ставьте палатки с флагами, обозначайте гуманитарный коридор.Никто не будет стрелять! Но проблема в том, что, чтобы создать гуманитарный коридор и вывозить людей, они должны получить согласие всех воюющих сторон. Самопровозглашенные ДНР и ЛНР дают согласие, а Киев — нет. В итоге мы не видим пока активности Красного Креста в регионе конфликта. Они говорят, что работа есть, но такой, какая должна быть, — нет. Красный Крест зарекомендовал себя во всех войнах и локальных конфликтах, и я уверен, что те, кто стреляет в Красный Крест – это не люди, это варвары и фашисты.
Впрочем, как видно из ситуации, отраженной в СМИ, в зоне военного конфликта могут стрелять — в том числе по Красному Кресту.
Украинские сироты: спасают или похищают?
Некоторое время назад украинский омбудсмен Валерия Лутковская направила первому замдиректора — руководителю Погранслужбы ФСБ РФ Владимиру Кулишову открытое письмо с требованием не пускать в Россию украинских сирот с востока Украины. Она заявила, что пересечение этими детьми границы РФ будет расценено украинской стороной как похищение.
— Мы не вывозим детские учреждения из Донецкой и Луганской областей. Был случай с детдомом Снежный – 14 детей вырвались из зоны боевых действий, мы их приняли. Украинский консул их забрал, и мы их за свой счет посадили на самолет. Когда детей спасают – вступает в силу понятие «крайняя необходимость», говорю вам как адвокат с 20-летним стажем. Если же украинская сторона гарантирует, что дети больше под обстрел не попадут, мы их вернем, — пояснил Павел Астахов.
Правда, на Украине есть такая форма устройства детей, как семейный детский дом. Это по сути профессиональная семья, которая обсуждается для нового семейного кодекса РФ: дети живут в семье, которая, кроме пособий, получает еще и заработную плату. Уже более 15 таких семейных детских домов выехали из зоны конфликта на территорию России.
Команда Павла Астахова обзвонила все детские учреждения для сирот в зоне вооруженного конфликта. В Донецкой области зарегистрировано 18 детских домов семейного типа, в них живут 164 ребенка. В Луганской области 12 детских домов семейного типа — в них 125 детей. В ДНР 13 приютов, в ЛНР восемь приютов, всего в двух регионах в приютах 885 детей. В школа-интернатах, которых девять в ДНР и пять в ЛНР, живет 1531 ребенок. Домов ребенка пять в ДНР и один в ЛНР, в них живет 681 малолетний ребенок. В ДНР в санаторно-оздоровительном центре (он единственный в Донецкой области, в Луганской такого нет) живут 460 человек. Детских домов в ДНР три, в ЛНР пять, всего в них 467 детей. В каждой области-республике по одному детскому психоневрологическому интернату, всего в них 220 детей с тяжелыми нарушениями развития. Итого в 61 интернатном учреждении на территории ДНР и ЛНР находятся 3648 детей.
— Это самые незащищенные дети, поэтому проблема стоит очень остро. Три дня назад, например, я получил сведения, что на границе Донецкой области из детдома сбежали все воспитатели, и дети в нем подвергаются опасности. С помощью наших помощников мы туда добрались – оказалось, что детдом там был, но всех детей вывезли. Также не все дети в учреждениях в зоне конфликта остаются на месте — кто-то в лагерях (на Украине тоже идет летняя оздоровительная кампания). Однако примерно половина детей — в своих учреждениях в зоне конфликта, — сказал Павел Астахов. — Самая тяжелая ситуация в Марьинке, где живут 64 ребенка, в Амвросьевке, где находятся 63 ребенка, в Макеевке (56 ВИЧ-инфицированных детей-сирот), в Артемовске (20 детей в доме ребенка). В Донецке 269 детей находятся в опасности в детском доме. Им всем требуется срочная эвакуация.
Российский омбудсмен отказывается разбираться, кто из тех, кто обращается с просьбами об эвакуации детей, представляет легитимную власть.
— Этот спор должен решиться внутри Украины, но когда речь идет о детях — хороший случай показать добрую волю с обеих сторон. Мы готовы принять детей, но мы их не похищаем. Если их примет, например, Польша или Германия – тоже хорошо, лишь бы их увезли от войны, — подчеркнул Павел Астахов.
В период конфликта у уполномоченного по правам детей был телефонный разговор с одним из министров ДНР – ему предлагали помочь вывезти детей.
— Я объяснил: мы не можем сами вывозить ваших детей, но можем предложить, куда привезти их на отдых на общих основаниях. Вы сами должны легально довезти детей до границы и перейти ее. Всех, кто легально переходит границу, мы будем принимать, — сказал Астахов.
Конечно, у требования легальности могут быть исключения. Например, однажды в Изварино начался обстрел приграничного пункта, когда там проходил досмотр автобус с людьми. Водитель автобуса принял решение уезжать на территорию РФ, хотя документы всех его пассажиров оставались в руках пограничников. Всех «нелегалов» без документов оставили в России, а за их документами вернулись уже на следующий день. Астахова подчеркнул, что под обстрелом такое решение было вполне правомерно.
Детские сады и школы для беженцев
Пока разные органы не могут согласиться, как считать беженцев, трудно оценить ситуацию с детскими садами и школами: смогут ли все дети начать учиться 1 сентября. Пока стоят вопросы о том, чтобы дать людям крышу над головой, продукты и средства гигиены.
— Неделю назад я был на ПВР в Крыму. Крым — второй регион по количеству беженцев после Ростовской области. Там не хватает элементарного: детских памперсов, гигиенических средств, сухих продуктов питания. Беженцам помогают и фактически кормят их волонтеры. Мы решили отправить туда 20 тонн гуманитарного груза — сегодня он туда уходит, — сказал Павел Астахов.
Накормив, детей все-таки придется отправить учиться. Накануне на совещании у Дмитрия Медведева губернатор Ростовской области Василий Голубев сказал, что мест в школьных учебных заведениях хватит всем, а вот детских садиков не хватает даже жителям области. Действует «электронная очередь», и при устройстве детей в садики будут учитывать приоритет интересов собственных граждан.
— Нет ни одного региона, где не было бы дефицита дошкольных учреждений, — признал Павел Астахов. — В 60 регионах, где сейчас размещены беженцы, почти 27 тысяч (и, думаю, сегодня уже и более 27 тысяч) детей. Их них 2000 в Крыму, 3390 детей в Краснодарском крае. Многое зависит от того, где дети окажутся к 1 сентября. Из Ростовской области люди вывозятся и самолетами, и автобусами в другие регионы. Наша главная задача – скоординировать действия всех регионов, где готовы принять беженцев с детьми, обеспечив их школами и детскими садами.
Если человек получает статус беженца, то есть сдает свой украинский паспорт в ФМС и получает паспорт беженца, то его дети имеют право на место в учебных заведениях наравне с детьми граждан России. Однако далеко не все, кто приехал в Россию из зоны военных действий, подают заявление о признании их беженцами. Отсюда и вопрос, нужно ли устроить в семьи детей двух миллионов или двухсот тысяч человек.
— Невозможно же издать постановление: примите всех детей в детский сад. В Нижегородской области, например, 20 тысяч российских детей стоят в очереди на детский сад. Также, если люди с Украины не получают статус беженца, то приходится балансировать и придумывать гибкие схемы. ФМС приняла решение, что 270 суток они могут находиться в РФ без дополнительного оформления. Но человек не может в это время потребовать принять ребенка в сад, — подчеркнул омбудсмен слово «потребовать». — Там, где в детских садах есть места – готовы принять таких детей. Мы думаем о том, как обеспечить учебу детей беженцев хотя бы в пунктах временного размещения. Учебный процесс будет организован, особенно для старших школьников – вероятно, что прямо в ПВР будут приезжать учителя.
Решать ли проблемы беженцев за счет российских сирот?
В июле в СМИ сообщалось, что в Ивановской области Холуйский детский дом преобразован в пункт временного размещения беженцев. Детей школьного возраста на это время перевели в детский дом «Солнышко», а дошкольников отправили на отдых.
— Действительно, в Холуйском детском доме сейчас ПВР, — подтвердил Павел Астахов. — Беженцев в нем немного, и это временно. Все дети на летнем отдыхе и вернутся в сентябре. Это информация от исполнительной власти Ивановской области. Нет оснований этому не верить. Если к 1 сентября мы проверим и окажется, что нас обманули, – накажем.
Это не единственное детское сиротское учреждение, где в период летнего отдыха детей размещены беженцы. Такая же ситуация в Тульской области, где беженцы разместились в детском коррекционном интернате, в интернатах в Тюменской области, в Крыму. Обещают, что к 1 сентября беженцев в этих помещениях не будет.
Дети-инвалиды: из Украины в Россию
Особый случай – дети, нуждающиеся в медицинской помощи. Павел Астахов напомнил, как вывозили из осажденного Славянска 8-месячного Женю Езекяна — с огромным трудом, при провокациях украинских СМИ. «Спасибо ребятам с НТВ, которые постоянно были рядом», — сказал омбудсмен. Сейчас ребенок находится в Санкт-Петербурге в клинике Петербургского государственного педиатрического университета, ради Жени не ушли в отпуск некоторые сотрудники, клиника на каникулы почти закрыта, но ради Жени остается единственный пост в реанимации. Ребенок страдает редким генетическим заболеванием (спинальнаяамиотрофияВерднига – Гофмана), его нельзя вылечить, но еще можно помочь, несмотря на то, что на Украине ставили неверный диагноз. За время лечения в России он начал дышать самостоятельно и стал шевелить пальчиками, которые до этого были парализованы.
— Это не единичный случай. После Жени были трехлетняя Эвелина, Дима, другие дети. У одного из них — отсутствие прямой кишки, были две операции в Луганске, но необходимую третью там делать было уже негде и нечем. Эта операция планируется в России.
Медицинская помощь: «проблем нет»
Павел Астахов считает, что с точки зрения получения медицинской помощи беженцы из Украины сейчас находятся в привилегированном положении по сравнению с гражданами России.
— Медицинские учреждения оказывают помощь всем прибывающим гражданам Украины, в каждом ПВР есть медицинский блок, беженцев после ФМС и МВД встречают врачи. Зависимых от диализа сразу отправляют на диализ, другим больным тоже оказывают помощь. Сегодня с оказанием медицинской помощи проблем нет, делаются все необходимые операции, роженицы рожают в наших роддомах. У них полиса не спрашивают – это у нас с вами спросят. Я был во всех детских медицинских учреждениях Севастополя (11 учреждения) и Крыма (23 учреждения) — там проблем нет, — отчитался Павел Астахов.
