«Детские дома не должны быть плохими или хорошими, их просто не должно быть» – так назывался один из материалов нашего сайта, посвященный сиротской тематике. Совсем недавно мы публиковали отчет о круглом столе, где специалисты по работе с сиротами рассказывали о своей борьбе за деинституциализацию, то есть за отказ от крупных детских домов в пользу семейных или близких к семейным формам устройства сирот. Но если есть борьба, значит, есть с кем бороться?
Действительно, среди специалистов и практикующих социальных работников встречаются также и противники тотального расформирования детских домов. Предоставить им слово и, таким образом, инициировать дискуссию на эту тему на страницах нашего сайта мы собирались уже давно, а с принятием в первом чтении законопроекта Лаховой-Крашенинникова «Об опеке и попечительстве» , ставящего под угрозу в числе прочего многие достижения в указанной области апологетов патронатной системы, тема обрела особую актуальность. Итак, кто они – противники деинституциализации?
Недавно в редакцию сайта пришло письмо от детского психиатра, сотрудничающего с несколькими сиротскими учреждениями, Елены ЛЕБЕДЕВОЙ:
«Последнее время средства массовой информации усиленно пытаются навязать идею о необходимости закрытия детских домов и передачи всех без исключения детей, оставшихся без попечения родителей, в приемные и патронатные семьи. Эту идею постоянно проводят многочисленные зарубежные консультанты, убеждающие нас в исключительно положительных сторонах этого процесса и замалчивающие негативные. В противовес этому имеется ряд аргументов и, прежде всего, практически тысячелетняя история заботы о детях, оставшихся без попечения родителей в нашей стране».
Далее следовал интересный и вполне самодостаточный исторический обзор, который мы опубликовали отдельным материалом.
«Ратующих только за семейные формы устройства детей-сирот необходимо предупредить, – продолжала затем Елена Олеговна – что основным недостатком патронажа «передача ребенка из приюта в семью для вскармливания и воспитания» еще при Екатерине II, при Марии Федоровне и в конце XIX века являлось превращение его в «деревенский промысел», который общественность также назвала «позорным промыслом». То есть чаще всего взять к себе на воспитание ребенка за вознаграждение хотели беднейшие жители, для которых «пятирублевое подспорье» являлось заметной помощью. Тем не менее, приходилось отдавать детей именно им, так как обеспеченные круги населения предпочитали усыновление. Вот почему жизнь и судьба передаваемых на патронаж детей были ужасными. Они попадали туда, где «дом разваливается, крыша прохудилась, ни двора, ни построек не видно».
Семье, принявшей к себе ребенка на патронаж, выплачивалось разное по своим размерам пособие. Но в любом случае речь шла об обычном «народном промысле», подобно извозному, кустарному и т.п. Свидетельством тому служит опрос 500 обследованных в то время семей, подавляющее большинство которых на вопрос о причинах занятия этим промыслом отвечали – «по бедности».
Интересен факт, что еще Мария Федоровна сокрушалась о выпускниках российских сиротских учреждений: »…воспитательное значение выразилось в совершенной непригодности выросших воспитанников к самостоятельной трудовой жизни… Они оказались менее всех граждан полезными своему отечеству и дошли до последующей степени падения». М. Ошанин в конце 19 века писал: »…ужасные, потрясающие совесть результаты воспитания сирот подсказывают жестокую мысль, что не стоит заботиться о сохранении жизни младенцев, если мы не можем им приготовить жизнь вне порока и разврата. На народные трудовые деньги мы создаем этому же народу новое бремя, новых преступников и новую искусственную тяготу». Но эти выводы касались и детей, отданных на патронатное воспитание в деревенские семьи».
«В споре о том, какая форма устройства детей-сирот лучше, часто забывают о качественной стороне вопроса. Для ребенка важно, какой человек его воспитывает: какая мама, какая няня, какой учитель. А вопрос, где его этот человек воспитывает (в приемной семье или в детском доме), с моей точки зрения, является уже второстепенным. В безнравственной семье, которая берет ребенка на воспитание, чтобы заработать деньги, существует очень большая вероятность, что и ребенок вырастет безнравственным. Давайте вспомним старую русскую пословицу »Не место красит человека, а человек – место». В воспитании ребенка решающим является все-таки человеческий фактор, а не система, в которую этот фактор встроен.
Предлагаемая сторонниками патронатного воспитания американская и западная модель семейного устройства детей-сирот подразумевает смену приемных семей при отказе приемных родителей от дальнейшего воспитания ребенка. О какой стабильности социального окружения тогда может идти речь, когда ребенка с легкостью передают из одной семьи в другую? И каким же образом тогда у ребенка сформируются устойчивые эмоциональные привязанности? А ведь именно в нестабильности социального окружения и в неспособности создать условия для формирования устойчивых эмоциональных привязанностей обвиняют некоторые современные психологи сиротские учреждения. Наверное, эти психологи не видели выпускников школ-интернатов, приезжающих на летние каникулы домой (в родное гнездо), не видели, как они ухаживают за маленькими детьми, как помогают в мастерских. Наверное, эти психологи не видели, как бежит малыш и бросается на шею любимому воспитателю.
Высказывания о том, что выпускники детских домов и интернатов пополняют собой ряды преступников и других асоциальных элементов имеют под собой основания. Но этот факт только отражение нравственного падения всего общества в целом. Также никто не проводил точных статистических исследований. Например, 50 % выпускников Кардымовской школы-интерната Смоленской области поступают в высшие учебные заведения.
Разрушать всегда легче, чем созидать, но не приведет ли поспешное необдуманное закрытие детских домов и школ-интернатов к тому, что беспризорники будут жить в подвалах, на свалках как в Бразилии или в Мексике? Кроме того, куда пойдут работать люди, если после уничтожения промышленных предприятий, колхозов, совхозов, детских садов будут уничтожены и сиротские учреждения в российской глубинке? Экономическая заинтересованность специалистов, чья работа и зарплата связаны с сиротскими учреждениями, в их сохранении – также легко объяснима и не является преступным замыслом, как ее пытаются представить некоторые сторонники расформирования детских домов.
Бесспорно, что ребенку лучше всего расти в гармоничной любящей семье. Но попытка раздать всех сирот по семьям в стране, где сам институт семьи переживает кризис (на каждые 1000 браков приходится 800 разводов) и призыв разрушить (деинституциализировать) детдома и интернаты в момент, когда Россия переживает третью волну сиротства, похожи на безумие, – резюмирует Елена Лебедева. – Логичнее было бы направить все силы на восстановление института семьи, на воссоздание нравственных семейных ценностей, а потом уже объявлять семейные формы устройства приоритетными.
Хочется верить, что все формы устройства детей-сирот будут мирно сосуществовать и дополнять, а не исключать друг друга, что сиротские учреждения сохранятся, пока в них есть необходимость, и послужат кровом для несчастных детей, и число их, конечно же, уменьшится, но только не искусственно, а благодаря возрождению нравственных семейных ценностей в нашей стране».
После этого письма мы захотели встретиться с Еленой Олеговной лично.
– Вы говорите об истории, приводите в пример времена Ярослава Мудрого, или Пушкина и лицеистов – но ведь времена изменились, изменилось (и не в лучшую сторону) общество – а ведь воспитателей д/д не в пробирке растят, да и сироты другие. Имеет ли смысл сравнивать?
– Конечно, современный человек более подвластен греху, чем его древнерусский предок. Но, тем не менее, исторический опыт лучше учитывать, а не отвергать. «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего» – писал А.С. Пушкин.
– Вы пишете, что и учреждения для сирот, и патронатные модели существовали в России издревле. А спор между сторонниками и противниками деинституциализации также уходит корнями в историю?
– Да, например, в 1828 году Николаем I был принят закон, воспрещающий строительство воспитательных домов в губерниях.
Эта идея возникла тогда из-за высокого уровня смертности в них, что объяснялось скученностью, отсутствием антибиотиков (которых еще не изобрели в то время), слабой организацией прививок. Но главной причиной передачи сирот именно в крестьянские семьи была идея подготовки сельского сословия. В 1828 году принимается закон, воспрещающий дальнейшее строительство воспитательных домов в губерниях. А в 1837 году правительственный Указ обязывает всех без изъятия младенцев, приносимых в воспитательные дома, приюты, отсылать в деревню «с воспрещением обратного их поступления в это заведение».
Закончилось это все тем, что по мере роста числа фабрик, заводов, из-за введения общей воинской повинности, число осиротевших детей росло, а устраивать их было некуда. Поэтому, несмотря на запреты, детские учреждения для детей-сирот продолжали возникать. Причем их создателями становится преимущественно Церковь, монастыри, на деньги частных благотворителей. В дальнейшем стали возникать и светские приюты.
– Вы приводите цитату из Императрицы Марии Федоровны «…воспитательное значение выразилось в совершенной непригодности выросших воспитанников к самостоятельной трудовой жизни… Они оказались менее всех граждан полезными своему отечеству и дошли до последующей степени падения». Но ведь она свидетельствует о несостоятельности именно сиротских учреждений, разве нет?
– Скорее эти слова свидетельствуют о духовной несостоятельности детей-сирот 18-19 веков. Не стоит забывать, что в царской России основным контингентом сиротских учреждений были внебрачные дети и доставленные полицией подкидыши, духовный потенциал которых уже был поврежден грехом родителей. Таким детям труднее устоять против соблазнов «князя мира сего», чем детям благочестивых родителей. Наследственность обуславливает этот печальный факт гораздо в большей степени, чем система устройства и воспитания детей-сирот.
Качественно иной состав сиротских учреждений был в период социальных катаклизмов 20 века: дети убитых на войнах солдат и офицеров, разорившихся и раскулаченных крестьян, репрессированных и погибших в сталинских лагерях, умерших от голода. Старые педагоги и воспитатели сиротских учреждений вспоминают что, те дети были намного лучше современных, и работать с ними было намного легче и интереснее. Судьбы этих воспитанников намного более состоятельны, чем сирот позапрошлого века.
– В своем письме вы с сочувствием пишете об экономической компоненте интересов сторонников деинституциализации и там же с осуждением – о ней же в мотивах патронатных воспитателей. Почему стремиться заработать деньги воспитателем в детдоме лучше, чем стремиться к тому же, работая патронатным воспитателем?
– С моей точки зрения, воспитатель, устраиваясь на работу в детский дом, чтобы заработать деньги, поступает честно. Он не обещает связать свою жизнь с конкретным ребенком-сиротой и относиться к нему, как к родному. А патронатный родитель все же дает ребенку этот аванс, беря его в свою семью. «Ты – член моей семьи, – как бы говорит патронатный родитель, – но в любой момент (допустим, если государство не заплатит мне очередную зарплату за тебя), я могу предать тебя (вернуть в детский дом)». Поэтому некоторые сторонники патронатного воспитания и говорят о том, что не надо формировать у ребенка эмоциональную привязанность к приемным родителям. И в тоже время, обвиняют сиротские учреждения в «нестабильности социального окружения и в неспособности создать условия для формирования устойчивых эмоциональных привязанностей». Получается, противоречат сами себе?
Кроме того, куда более порядочным выглядит усыновление, когда усыновители рассчитывают на свои силы, а не используют ребенка, как орудие для добычи денег.
– В каких случаях вы считаете патронатную систему все же оправданной?
– Например, в глубинке людям платят настолько маленькую зарплату, что не у всех хватит средств усыновить ребенка «забесплатно». В этом случае, я думаю, патронатный вариант подходит, ребенок от этого, конечно, только выиграет.
– В последнее время в Церкви часто звучит пропаганда усыновления. Усыновление как инструмент деинституциализации вы считаете более приемлемым? Почему?
– К призывам усыновить ребенка я отношусь положительно. Такие призывы – очередное напоминание людям о милосердии. Возможно, у кого-то это посеянное зернышко прорастет и вызреет в полное ответственности желание «призреть сироту». Но усыновление нельзя рассматривать как инструмент деинституциализации. На миллион сирот просто не хватит семей, желающих усыновить ребенка. Кроме того, усыновителем может стать далеко не каждый.
Принимая в семью более-менее взрослого ребёнка, подростка, родители сталкивается со множеством проблем. Он привык к свободной жизни: он привык курить, выпивать, возможно, употребляет наркотики, убегает из дома, совершает правонарушения, и отучить его от этого бывает очень сложно. Это поистине титанический труд, который в детских домах совершают воспитатели и учителя. В нашей огромной стране школы-интернаты, особенно в глубинке остались некими очагами образования, там еще сохранились старые кадры преподавателей, воспитателей, которые занимаются образованием детей. В детских домах выделяются часы для подготовки домашнего задания, есть люди, которые помогают детям их делать. Родители – они же могут быть на работе — не будут сидеть и готовить с этим ребенком уроки, а соцработники и психологи помогают преодолевать проблемы, возникающие у ребенка. Я думаю, что никакая психологическая и социальная патронатная поддержка, никакие службы не смогут заменить собой системное воспитание и образование ребенка. Насколько я знаю, в детских домах уже пошла целая волна возвратов именно из патронатных семей, потому что родители просто не были готовы ни морально, ни материально к таким испытаниям.
– Сторонники деинституциализации постоянно указывают на то, что у ребенка, воспитанного в учреждении деформируется психика: из-за частой смены персонала не формируется механизм привязанности, из-за коллективного быта отсутствует ясное представление о сфере интимного, о частной собственности, из-за норм СанПин, запрещающих детдомовцу принимать участие в работах по хозяйству – мытье полов, приготовлении пищи, покупках в магазине – не вырабатываются навыки самостоятельной жизни, из-за принятия детдомовской среды как нормы и незнакомства с семейными формами жизни распространено наследственное сиротство, когда бывшие воспитанники также сдают в учреждение своих детей, наконец, говорят, что, как в каждом закрытом коллективе, в детских домах процветает дедовщина и насилие. В своей практике вы сталкиваетесь с такими фактами? Насколько они характерны для современных сиротских учреждений?
– Отвечу на этот вопрос по пунктам:
С обвинениями в том, что у детей, воспитываемых в интернатах, нет эмоциональных привязанностей, которые формируются у ребёнка в обычной семье – я как специалист совершенно не могу согласиться. Потому что ребенок привязывается к той же нянечке, к тому же воспитателю.
И, кроме того, сама система патронатного устройства детей, которую сейчас пытаются проводить в нашем обществе – это американский, западный образец, – она всё равно предусматривает смену семей. Если ребенок не прижился в одной семье или родители недовольны – его оттуда забирают и помещают в другую. О каком же тогда формировании эмоциональных привязанностей может идти речь, если ребенка, как котенка, перекидывают из семьи в семью? Я уже столкнулась, работая в приютах, с возвратами детей: Это ужасно! Ребенка взяли, девочку, например, пятилетнюю. На лето. Поигрались с ней – и отдали в тот же приют… Дети от этого страдают еще больше!
Интересно также, что не во всех странах западной Европы семейная форма устройства сирот является основной. Например, на Мальте (а это строгое католическое государство, в котором был запрещен гей-парад, и в котором религиозные уроки официально входят в школьную программу) на 400 000 населения существует 15 детских приютов для детей-сирот.
Во многих детских домах в последние годы детей стали приучать к самообслуживанию. Для этого обустраивают комнаты социальной адаптации, кабинеты домоводства, социальные гостиницы. Нормы СанПин, конечно, существуют, но истинные педагоги все равно находят способы приучить детей к домашней работе: девочек заготавливать консервы, варить варенье и т.п., а мальчиков делать текущий ремонт. Кроме того, дети, имеющие родителей, часто тоже не обременены домашней работой, но, попадая в общежитие, почему-то быстро приучаются экономить деньги, готовить еду, стирать и убирать свою комнату…
С дедовщиной, конечно, сталкивалась. Но это явление опять же зависит от взрослых, работающих в детдоме. Там, где дети заняты делом, и, где уделяется достаточное внимание их нравственному воспитанию, нет места жестокости и насилию.
Наследственное сиротство опять же связано с духовным повреждением сирот, а не с формой их жизнеустройства.
– Как вы прокомментируете законопроект Лаховой-Крашенинникова, о котором сейчас много говорят?
– Я согласна с его положением о том, что дети должны преимущественно устраиваться в уже существующие детские дома и школы-интернаты, которых достаточно в каждом регионе. Возникновение новых частных и церковных приютов – это прекрасно, но иногда, организуя такие учреждения, частные лица и монастыри используют сирот в качестве разменной монеты, чтобы выбить деньги из государственного бюджета или частных благотворителей. Для этого, действительно, везут детей в неподготовленные помещения, где их воспитанием мало кто занимается, в то время, как их можно поместить в государственный приют с отлаженной работой!
Хорошо, если создатели частных детских домов консультируются с сотрудниками аналогичных государственных учреждений и используют их опыт.
Я вполне понимаю беспокойство Лаховой и Крашенинникова о детях, которые воспитываются в негосударственных учреждениях, особенно, когда эти учреждения нельзя проверить! Это свидетельствует только об ответственности этих чиновников!
– Скажите, а как вы оцениваете состояние сиротских учреждений по стране? На нашем сайте иногда появляются просьбы о помощи из различных детских домов, от чтения которых складывается впечатление, что система разрушена и восстановлению не подлежит. Так, может, выбирая между восстановлением разрушенного и освоением нового, выбрать новое?
– Конечно, система разрушается. Материально-техническая база у многих государственных детских домов устарела. Но, тем не менее, работа в них отлажена! A разрушается она еще и благодаря тому, что деньги отрывают от уже существующих детдомов на новые, в т.ч. патронатные программы. Деньги надо вкладывать в уже существующие структуры. Это дешевле. И детей не придется перекидывать из одного учреждения в другое или в семью и обратно.
Я не говорю о том, что не надо развивать патронатные программы – но не нужно это сопрягать с разрушением уже существующей системы. Вот и всё.
– В течение последних трех лет обвиняется вся система сиротских учреждений, и обвиняются все сотрудники сиротских учреждений, – но не может такого быть, чтобы все они были плохими людьми, варварами, и не может такого быть, чтобы вся система, существующая в России с ХI века, была неправильной!
Безусловно, в патронатной системе нет ничего плохого. Тем более, если работает хорошо служба поддержки, если работники этой службы кропотливо работают с семьей и подбирают родителей, которые не собираются при первых же трудностях вернуть ребенка.
Я убеждена, что нужно и чиновникам, и министерствам, отделам образования, отделам социальной защиты на местах более ответственно относится к развитию новых форм и не торопиться разрушать старые формы устройства детей-сирот. Нужно думать всегда о ребенке, это прежде всего!
Важная задача патронатных служб сопровождения в нашей стране – определить мотив, почему люди берут ребенка за деньги. Нужно не бояться отказывать, если есть какие-то сомнения – справятся родители или нет. Этот урок мы уже проходили, и не стоит повторять старых ошибок, забывая собственную историю, забывая насколько опасно превращение патроната в «позорный промысел»!
Беседовали Дмитрий РЕБРОВ и Михаил АГАФОНОВ
Письмо Елены Лебедевой мы попросили прокомментировать директора Ковалевского детского дома, прот. Андрея ВОРОНИНА. Интервью с ним об этом читайте на нашем сайте в ближайшее время. Также мы будем рады отзывам на эту тему наших посетителей.
