Когда вы имеете дело исключительно с нерадивым учеником, двоечником и хулиганом, давно размещенным в пространстве ваших надежд в задний дальний угол, то вас сильно обескуражит написанное вдруг им на «отлично» сочинение. Сперва вы будете искать место, откуда списал, потом, не обнаружив плагиата, будете нервничать по причине, а к чему это он, и не решил ли он вдруг заменить свою привычную рогатку на «лимонку», не рванет ли в порядке компенсации после успеха. Случайно или нет, но даже за короткое хорошее поведение следует хвалить, причем хвалить, не жалея живота своего.
Государство наше, давно похожее на двоечника, ежедневно засыпающего стулья кнопками, на которых мы уж приноровились сидеть, неожиданно нас порадовало. И хотя чувство подвоха не оставляет, все равно придется хвалить.
Порадовал меня Приказ Министерства образования и науки Российской Федерации от 30 августа 2013 г. N 1015, который называется «Об утверждении Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам – образовательным программам начального общего, основного общего и среднего общего образования«. Буду хвалить – не столько даже ради поощрения Минобра, сколько ради заклинания и малодушного суеверного ритуала с плевками через левое плечо.
Приказ касается общего образования, но его обнадеживающее обаяние, как мне кажется, создается из заложенных в нем предпосылок для возможностей образования инклюзивного. Те героические педагоги и руководители школ, которые до нынешней поры каким-то образом реализовывали инклюзию, были похожи на пресловутого довлатовского Боснюка – с партизанским статусом и имущественной свободой размером в ржавый гвоздь. С этим незатейливым инструментом они вопреки всему, что только можно отнести к нормативной базе, умудрялись протаскивать какие-то инклюзивные технологии и идивидуализацию обучения. Бурное размножение образовательного чиновничества, которое школьный учитель должен обеспечивать работой и смыслом, превратило учительство в нескончаемый отчетно-перевыборный процесс, в котором и здоровому ученику места чуть, что уж говорить об ученике с неблагополучным здоровьем, вызывающим поведением или особой когнитивной моделью в его детской голове. Данный приказ, конечно, не сократит число бюрократических дармоедов, но некоторое юридическое прикрытые учительскому креативу обеспечит.
Итак, что в нем хорошего. Во-первых, форму обучения – школьную или внешкольную, то бишь семейную, определяет родитель (опекун) и даже имеет права спросить об этом ребенка. Если ученик кому-то сильно мешает, и директор даже убедил родителей, что «мальчику будет лучше на надомном», а мальчику нравится ходить в школу, его мнение должно быть учтено. Мы все в нашей стране большие мастера подавлять на корню волеизъявления как мальчиков, так и девочек, однако, сам факт учета желания ребенка в регламентирующем документе весьма отраден.
«При прохождении обучения в соответствии с индивидуальным учебным планом его продолжительность может быть изменена образовательной организацией с учетом особенностей и образовательных потребностей конкретного учащегося», говорится в приказе. Из этого следует и легализация индивидуальных планов обучения в принципе, и возможность как сократить время учебы, так и немножко потянуть его – что крайне ценно для некоторых вполне способных учеников-тугодумов.
В отношении содержания плана правит, разумеется, стандарт, но вот программы – то есть, как, какими методами, средствами, педагогическими и психологическими приемами и дидактическим инструментом этот стандарт достигается – относятся к правам образовательного учреждения. Это значит, что какое-нибудь визуальное расписание, столь распространенное в обучении аутистов, но при этом удобное для любого обычного человека, может быть достоянием общего учительского подхода. Об этом четко говорит пункт 10-й Приказа: «Общеобразовательная программа включает в себя учебный план, календарный учебный график, рабочие программы учебных предметов, курсов, дисциплин (модулей), оценочные и методические материалы, а также иные компоненты, обеспечивающие воспитание и обучение учащихся, воспитанников…Учебный план общеобразовательной программы определяет перечень, трудоемкость, последовательность и распределение по периодам обучения учебных предметов, курсов, дисциплин (модулей), практики, иных видов учебной деятельности учащихся и формы их промежуточной аттестации».
Несмотря на то, что итоговая государственная аттестация на месте, возникает гибкость в области аттестации промежуточной – вечной головной боли для любых экспериментальных или творчески создаваемых образовательных моделей: «Формы, периодичность и порядок проведения текущего контроля успеваемости и промежуточной аттестации учащихся определяются образовательной организацией самостоятельно».
В разделе Приказа, посвященного ученикам с ограниченными возможностями здоровья, тоже появились свои освежающие форточки. Условия и организация обучения может опираться теперь на индивидуальную программу реабилитации инвалида. Для многих это становится юридическим основанием для получения тьютора, который может быть «повешен» не только на образовательный бюджет, но и на социальный или даже здравоохранительный. Это к тому, что возможность наличия «ассистента» прямо прописана в Приказе.
Слово «инклюзивных» звучит и напрямую: «Для получения без дискриминации качественного образования лицами с ограниченными возможностями здоровья, создаются: необходимые условия для коррекции нарушений развития и социальной адаптации…условия, в максимальной степени способствующие получению образования определенного уровня и определенной направленности, а также социальному развитию этих лиц, в том числе посредством организации инклюзивного образования лиц с ограниченными возможностями здоровья».
Однако, что хочу заметить. Инклюзия вынесена таки в ту часть Приказа, которая посвящена обучению детей с ОВЗ. То есть инклюзия по-прежнему понимается как форма коррекционного («адаптивная образовательная программа», как политкорректно ее называет Приказ) образования. То есть пока в министерских головах инклюзивное образование – это компромиссная формулировка неравенства. Поэтому всем, кто захочет наделить свои инклюзивные инициативы подлинным смыслом, я советую читать первую часть Приказа, где об инвалидах ни слова. В ней есть на что опереться директору школы, который в силу своей педагогической оригинальности вдруг решит пустить к себе пару-тройку «странненьких» с тьютором.
Приказ, разумеется, не решает множества открытых экономических вопросов – давая свободу маневра, денег он не прибавляет. Он относится к разряду тех российских инструментов, которые описаны в анекдоте про «дали пистолет, и крутись как хочешь». Но все же это инструмент. Он пробуждает много творческой энергии у тех, кому выдавали жалкое подушевое и приставляли к нему десяток малограмотных надзорных чиновниц, требующих отчетов в материях, совершенно от этих чиновниц далеких. Чиновницы никуда не деваются, но лавировать в коммуникации с ними будет проще.
В общем, хулиган и двоечник дает нам передышку. Мы сидим и не делаем резких движений, чтобы не спугнуть. У нас есть шанс до следующей «опять двойки».
