Школа в колонии. Чему хорошему можно научить людей, вычеркнутых обществом из своего состава? Однако учат. Во всяком случае – закон требует завершить образование в любых обстоятельствах.
В общем, такая же школа, как везде. Однополая, ну так все такими были, еще не так и давно. Не отвлекало ничего заодно. Сплошь двоечники? Да нет, не все. Люди разные же садятся и за разное. Для кого-то эта отсидка – возвращение к любимому в юности чтению, изучению точных предметов или языков. Конечно, таких меньшинство. Вообще, в школе обычно учится процентов 10 от всех осужденных, человек 120 на 1200 обитателей заурядной российской колонии. Из них постоянно посещает класс тоже где-нибудь четверть этого числа, пока не грянет какая-нибудь комиссия, как водится.
И насколько же показателен этот мизерный срез такого миллионной человеческой массы, загнанной за опутанный «колючкой» бетонный забор? Думается, показателен. Это, говоря избитым сравнением, интеллектуальная «закваска» этой массы, те, кто через свой пример заражают и остальных. К услугам которых, впрочем, условия более скромные (в сущности, путь один у них – в библиотеку; хотя благодаря расцвету интернет-магазинов книжных с доставкой и это не проблема уже).
Нужно здесь уточнить, что ходят в школу не столько ради школьной программы (хотя порядок с документами – вполне себе стимул для человека серьезного, нацелившегося на трудоустройство после освобождения). Чаще все просто и банально – ищут «бомбоубежища». Поначалу – так. Термин этот просторечный означает и впрямь укрытие – на полдня, что много весьма! – от гнетущего общения с собратьями по несчастью. Бараки – те же казармы, и бездельничающий зек, так же, как солдат, напрашивается на нежелательное внимание к себе. Тоже командиров в своем роде – «блатных», удивительного реликта сталинских лагерей.
Вот Серега, сидит от пьянки до пьянки, что кончаются чаще всего трагически. Хоть прямо и не пей! Не пил бы, да женщин таких выбирает… На бараке его, по трезвой голове тихого, припахали стоять на «атасе», «шнифтах», «глазах» – где как зовут эту ответственную повинность для «мужиков» (большинство зеков относимы к этой категории, задача которой – подчинение верхушке). Вот он и учится, чтобы не бегать по бараку с криками «Контора!», предупреждая народ, занятый неположенным (звонки по мобильному, игра в карты на деньги, татуировка), что приближается обход охранников. Приближаться он может быстро, соответственно и претензии могут к «атаснику» возникнуть непомерные – кстати, у обеих сторон этой незримой войны.
А вот Денис, он вроде бы и «блатной» (вернее, «приблатненный» – у настоящих еще врезано в память понятие: «в школу ходить – западло!»), а тоже частит в школу, ища всевозможных из этого бонусов. Самый простой – поощрения от колонии, без которых не погасить и нарушений (редко ведь кто без них). А одно нарушение – и не пройти УДО. Эта аббревиатура перевернула жизнь колоний уже давно. Большинство хочет вытянуть этот лотерейный билет – уйти досрочно, за полсрока, за треть до окончания. Чем дальше, тем меньше шансов эти поощрения купить, вот и приходится реально зарабатывать их. Придуманный во времена еще живых лесоповалов рычаг, однако, сейчас неизвестно как применять. Сходил на вечер поэтический – поощрят? Примерно так. Абсурдно, но факт.
Семена вообще прозвали хакером, он на воле ни шагу без компьютера. Срок небольшой, три года за гашиш, немного «помог следствию». Чтобы было меньше на бараке вопросов, сразу попросился в школу дневальным. Учителя довольны – компьютеры, немногочисленные и ветхие, в порядке, и за учениками лишний присмотр. Последние часто и не знают о возможностях компьютера, дорвавшись до которого, не прочь испытать оный на прочность.
Интернет – про него, конечно, будет первый вопрос. Есть ли он в колонии? Администрация затруднится: «А какой ответ правильный?». С одной стороны – распоряжение Президента года четыре назад снабдить каждую школу России (а это и те, что в колониях) компьютером с выходом в интернет…. Обычно так и привозили: компьютер – одна штука, кабельный модем, сейф для обоих. С другой стороны, есть же и УИК РФ, и прочий внутренний распорядок, по которому всякая связь с внешним миром обязана проходить досмотр администрации (так и видятся сотрудники оной нам, осваивающие спешно системы «родительского контроля» за подопечными). При первых проколах (всплывшие где-то жалобы зеков – или, наоборот, на них, охальничающих по сети) интернет отрубается легко и надолго – оперативная необходимость. Крайние же, как всегда – учителя! Счастье, что мало их таких, желающих… ну, нет, не под пули, но всё-таки непонятно куда соваться. Кто их знает, что у этих школьников завтра будет на уме?
Однако, уроки выглядят обычно, программа дается на полном серьезе. Другое дело, что спрашивается не так строго. Да и как экзаменовать столь разной подготовленности учеников? Некоторые не умеют даже читать и писать (не будем приводить статистических данных – они не в пользу одной из этнических общин)! Да и не похвалят сверху (хоть на дворе демократия и т. д.) за слишком большой процент двоечников. Как-то надо сдавать, даже ЕГЭ, где по определению – «вольная» комиссия, и проталкивание своих не получится. Тут уж объединяются «технологии» учителей и мошеннический опыт учеников. Зачастую просто ходят сдавать экзамены одни люди за других. И все довольны, первым – «чай-курить» (обозначение вообще любого вознаграждения, часто в таких товарах выраженного), вторым – приличный документ об окончании. Праздник просто!
Так и есть, по окончании экзаменов (а часто и по любому другому поводу) – в школе есть праздничные мероприятия с чаепитием. И даже здесь специфика тюремная – изгои, «лица с пониженным социальным статусом», не могут принимать участие, подглядывают из коридора… А поглядеть есть на что: тут и концерты самодеятельности, и чтение стихов, и викторины, и просмотры фильмов и слайдов… Яркие встречаются люди, талантищи! И тут понимаешь, что наносное всё то уголовное, что мы увидели и у Сергея, и у Дениса, и у Семена. Такие же люди. В чем-то и лучше даже – и где они так еще дружно споют?
Итак, желающих участвовать – множество, это ведь и поинтереснее учебы, и «оплата» почти верная. Не поощрят только застарелых нарушителей, но и те пробуют рискнуть: вдруг раздобрится замполит – так называют заместителя начальника по воспитательной части, в чьем ведении и находится школа (и много чего еще, названного нами и неназванного). От него зависит, больше, чем от директора школы даже, будет ли она тем местом, куда человек пойдет, которое вспомнит с теплотой потом, когда, сидя вдалеке от казенных, крашенных краской стен, будет набирать этот немудреный текст.
