«От одного вида аппарата УЗИ у меня начинается паническая атака»
Обязанности по уходу за детьми Инна и Евгений делят поровну. При этом любимую манную кашу старшего сына варит именно папа.
Маленькая Мирослава родилась на три месяца раньше срока. На 28-й неделе беременности врачи заметили, что ребенок не развивается – говорят, такие случаи участились на фоне ковида.
Инну забрали в больницу, попытались простимулировать развитие малышки. Но потом врачи вынесли вердикт: «Нарушение плацентарного кровотока, ранняя задержка развития плода, необходимо рожать». И сделали экстренное кесарево сечение.
Две недели, пока мама лежала на сохранении, основной задачей Евгения было занять и отвлечь старшего сына. Егор очень скучал по маме, было лето, из-за коронавируса в больнице был жесточайший карантин и запрещены посещения.
Тосковала и волновалась и сама Инна:
«Когда я раньше попадала в больницу, ко мне постоянно кто-то приезжал, и можно было увидеться, выйти вместе погулять. А тут – сидишь все время в палате, и каждые два дня тебе делают УЗИ, по результатам которого решается судьба ребенка. Поменяться все может очень быстро – только что была надежда, что все обойдется, а потом: „Нет, срочно на операцию!«
Тогда две недели я почти не спала, а теперь от одного вида аппарата УЗИ у меня начинается паническая атака».
Мужу звонила из больницы в два часа ночи – как ни устал за день, поддержит
Свои страхи Инна периодически высказывала самому родному человеку – а кому еще? Причем днем как-то держалась, а в два часа ночи могла позвонить Жене и начать рассказывать, как все плохо.
«Да уж, было дело, – вспоминает Евгений. – Целый день бегаешь: сначала с передачей в больницу, потом с ребенком, а потом ночью, когда собрался поработать, тебе звонят и рыдают в трубку. Но я же понимал, что закрытая на карантин больница – это почти комфортная тюрьма, и там тяжело.
Вспоминал все техники расслабления с курсов подготовки к родам, приводил ситуацию в норму, и так до следующего звонка».
Сейчас, вспоминая те ночные переговоры, супруги дружно хохочут.
В больницу с семимесячной дочкой лег папа
После рождения недоношенная Мирослава не могла дышать сама. Некоторое время за девочку дышал аппарат, но у младенцев от пребывания на ИВЛ развивается очень неприятная побочка – бронхолегочная дисплазия, когда в легких образуется много соединительной ткани.
Три месяца девочка пролежала в реанимации. Потом больница, ухудшение, снова реанимация, перевод в другую больницу. И вот там случилось совсем неприятное – мама Инна заболела ковидом.
Тогда в больницу с семимесячной дочкой лег папа.
На медсестер детской больницы папа в палате с грудничком произвел революционное впечатление. В первый день, увидев мужчину, идущего по коридору за едой к холодильнику с надписью «Для мам», врачи оглядывались.
Сначала медсестры пригорюнились и решили, что весь уход за ребенком ляжет на них. Но когда Женя, обучившийся всем премудростям обращения с младенцами еще на старшем сыне, как ни в чем не бывало сменил памперс, все расслабились. Хотя рассказов от медсестер и уборщиц про то, что «мой-то так не умел», послушать пришлось.
«В том, что я заболела, есть даже положительный момент, – рассказывает мама Инна. – Мирослава у нас дышит через концентратор и ест обычную смесь, но через зонд. Так бы со всей этой техникой умела управляться я одна, а получилось, что теперь умеет и папа, и даже бабушка, у которой они жили после выписки, пока у меня был положительный тест».
Правило в семье – один родитель не должен оставаться с двумя детьми сразу
На вопрос, откуда так повелось, оба пожимают плечами и отвечают: «Это же удобно, когда можно подменить друг друга». Внимания и на трехлетнего Егора, и десятимесячную Мирославу в кислородной маске у одного взрослого просто не хватит.
У их родителей было не так – в семье Инны зарабатывал папа, мама работала меньше, но занималась детьми. У Жени оба родителя всегда много работали, но дом все равно вела мама.
«В моем детстве мама всегда жаловалась, что ей тяжело работать, – вспоминает Евгений. – Помню, как-то я сказал ей: „Когда я вырасту, ты работать не будешь. И жена моя тоже не будет работать«».
Но потом идея уточнилась – оказалось, нужно освободить супругу не от профессии, а разделить с ней домашние хлопоты и уход за детьми.
Правда, перед свадьбой ничего подобного жених и невеста не проговаривали. Просто, когда выяснилось, что они ждут ребенка, очень захотелось стать хорошими родителями, и они добросовестно пошли на курсы подготовки к родам.
На вопрос, как в достаточно патриархальном Брянске он, молодой муж, оказался в женской консультации, где им эти курсы предложили, Евгений задумывается, а потом радостно восклицает:
«Я понял, с чего все началось. Инна по жизни боится ходить к врачам! Я же ее и к зубному вожу. Вот и пришлось всюду ходить с ней».
«Если хочешь сохранить отношения, ищешь, как договориться»
«Иногда вечерами мы сидим и жалуемся друг другу», – рассказывают оба. Инна – на то, что полжизни и много интересного прошло мимо, пока лежала в больнице. Женя – видеооператор по профессии – что коллеги наснимали кучу интересного видео, а тут – семья, и совсем нет времени быть в профессии.
«Можем иногда даже поговорить достаточно эмоционально. А потом успокаиваемся и начинаем искать конструктивный выход. Позавчера вот пришли к выводу, что вернуть все, „как было когда-то«, невозможно».
По итогам обсуждений Евгений пока купил себе макрокамеру и пытается кое-что снимать дома.
На вопрос: «Откуда вы научились так грамотно выяснять отношения?» – отвечает:
«Все просто. Или ты хочешь и дальше плыть в одной лодке с этим человеком, ищешь, как договориться и сохранить отношения. Или ты ничего не стремишься сохранить и не ищешь».
Общение с родственниками: послушать и сделать по-своему
Когда перед появлением на свет Егора супруги договорились, что рожать будут вместе, родня, до того наблюдавшая за происходившим на некотором расстоянии, ахнула. Про совместные роды каждый не упускал возможность высказаться, что так нехорошо, – и родственники, и даже некоторые врачи.
После того как Егор уже появился на свет, группа родных просто собралась и потребовала от Евгения: «Ну, рассказывай!» Пришлось провести просветительскую беседу.
Впрочем, не обижаться на родственников Евгений привык.
«Мне с детства дают советы примерно все, – рассуждает он. – У меня даже с образованием так вышло. Я сказал: „Мама, хочу быть экономистом«. А мама: „Нет, надо отучиться на инженера!«
Ну что сделать, отучился на инженера, принес диплом. Мама говорит: „Теперь надо устроиться на завод!« А я ей: „Извини, но так мы не договаривались. Образование я получил, теперь буду делать, что хочу«. Мама переживает до сих пор, и диплом, кстати, лежит у нее».
Недавно прошлый опыт словесных противостояний пригодился снова. После рождения Мирославы мама и папа прямым текстом попросили бабушек и дедушек избавить их от причитаний.
Сказали: «От ваших переживаний и рассуждений легче никому не станет. Вас достаточно много, можете переживать в разговорах между собой, а нас от рассуждений про „как же так получилось?«, пожалуйста, избавьте. Или можете посмотреть на внучку и переживать по дороге домой».
«Увы, жизнь такая тяжелая, – вздыхает Инна, – нам надо самим не развалиться, поэтому так».
Папа, концентратор и снова логистика
Когда Мирослава, наконец, оказалась дома, а семья собралась вместе, снова пришлось приспосабливаться. Мирославе с ее легочными проблемами нельзя болеть, поэтому Егора, чтобы не принес инфекцию, временно забрали из детского сада и гостей принимают, только предварительно расспросив, не болеет ли кто-то у них дома.
«Мы находимся на этапе поиска оптимального режима», – научно обозначает положение вещей Евгений.
Самое сложное в этой ситуации – найти занятие Егору, чтобы папа мог поработать. Пока лежал снег, малыш храбро осваивал горные лыжи – и на воздухе, и контактов с другими детьми немного. Потом встал вопрос о переносном кислородном концентраторе для Мирославы. Стационарный семья купила, но с ним нельзя гулять.
«Про реабилитацию детей с больными легкими я общалась с другой мамой, – рассказывает Инна, – и с ужасом обнаружила, что они с ребенком несколько месяцев не выходили на улицу совсем – все прогулки от подъезда до машины. Что дома они маниакально боятся всех сквозняков и ждут лета. Это было ужасно».
«Инна просто так устала сидеть взаперти в больницах, что спросила, как можно гулять с ребенком. Когда жена сформулировала запрос, пришлось искать варианты», – добавляет Евгений.
Папа помозговал и придумал переносной кислородный концентратор не покупать, а взять в аренду, тем более, что каждый месяц врачи обещали, что прибор можно будет убрать.
Потом еще немного пошаманил и нашел подходящую модель в Набережных Челнах; в Москве выходило вчетверо дороже. Договорился по видеосвязи, прибор прислали в Брянск, даже не потребовав предоплату.
Сейчас Мирослава спокойно гуляет в коляске и ездит со всей семьей в машине, дома девочка сидит только в морозы – при минусовой температуре концентратор не работает. А на жужжащий в коляске приборчик больше внимания обращают, как ни странно, врачи.
«Все проходит – нужно просто уметь абстрагироваться»
На вопрос, предполагали ли они, как будут жить с больным ребенком, за двоих опять отвечает Евгений:
«Мы поняли, что надо будет учиться жить заново.
В теории кажется, что все будет страшно сложно. Потом на практике – что это никогда не закончится. А потом приходишь к выводу, что все это временно, и ребенок, в общем, вполне обычный, только на кислороде. То есть нужно просто абстрагироваться и – продолжаем, поехали».
Продолжать непросто – по документам Мирославе десять месяцев, выглядит она на шесть, а реагирует и вовсе на три – сказываются месяцы, проведенные в реанимации под седацией, когда возможности развиваться у ребенка не было.
«Периодически сама с собой разговариваешь, настраиваешь себя, что все хорошо, надо продолжать. Хотя пока тяжеловато», – добавляет Инна.
«А еще же есть понимание, что старший ребенок не должен страдать от всех реабилитаций, от нашего состояния, – подхватывает Евгений. – Ты просто периодически говоришь себе: „Стоп, надо вспомнить, как это было раньше. Ну, и теперь мы живем, как раньше, просто я слежу за маской и кислородом«».
С ребенком на кислородной маске семья планирует жить до лета. Дальше Мирослава поедет в Москву на реабилитацию. Как это будет – поедет ли с девочкой кто-то один из родителей или поедут все вместе и будут снимать квартиру, Женя и Инна пока не знают. Ожидается новый поиск идеального режима.
Материал подготовлен при участии БФ помощи недоношенным детям «Право на чудо».
