Стромынка. Дом Призрения братьев Боевых. Фото: http://oldmos.ru
Тихие торговцы с большими амбициями
Громкие имена, любопытные судьбы, необычные мотивы, побуждавшие людей стать жертвователями – из этого складывается история отечественной благотворительности. Жизнь семьи Боевых вряд ли кого-то в этом смысле удивит. Ничего «зажигательного». Однако, в отличие от многих филантропов XIX века, имя Боевых увековечено в названиях московских улиц. А заведение, построенное в 1891 году, по сей день сохранило свое богаделенно-больничное назначение.
Выходцы из Орловской губернии, Иван и Акинфий Боевы в начале XIX века попытали счастья в Москве. Они перебрались в столицу, и записались в купцы третьей гильдии. Их сыновья быстро поднялись в своем деле. Вторая гильдия, первая. Боевым, которые держались друг дружки, явно сопутствовал коммерческий успех. Братья – Николай Иванович, игравший первую скрипку, Алексей, Александр, Петр и Валентин – создали собственный торговый дом «Братья Боевы». Имели сразу несколько лавок в старом Гостином дворе на Китай-городе, где бойко торговали ходовым по тем временам продуктом – бумажной прядью. Бумагопрядильное производство было востребовано в условиях нескончаемых войн. В XIX веке многие купцы сколотили капитал именно на легкой промышленности.
А к концу столетия почти все московские предприниматели по тем или иным причинам включились в благотворительную гонку. Поэтому этот период историки часто называют эпохой расцвета благотворительности. Кто больше, кто красивее, кто масштабнее проявит себя в филантропическом соревновании. И Боевы не были в этом отношении исключением – напротив, они были активными жертвователями. В рядовых сборах наряду со всеми адресно перечисляли значительные суммы. Но, так же, они были и среди тех филантропов, кто замыслил собственное направление в благотворительности – хотя и не без чужого влияния. Николай Иванович Боев, старший из братьев, отличался инициативностью. По собственному почину стал попечителем в больнице св. князя Владимира, созданной фон Дервизом на Русаковской набережной. Был казначеем Мариинского женского училища в Замоскворечье, а также Дамского Попечительского Общества о бедных в Хамовника. Но построить дом призрения его вынудили все-таки амбиции.
Личные мотивы
В 1885 году городским головой, то есть фактически руководителем исполнительной власти в Москве, стал купец первой гильдии, потомственный почетный гражданин Николай Александрович Алексеев. Решительный, рачительный, он завоевал доверие купечества своей практичностью, деловой хваткой, умением без лишних проволочек добиваться задуманного. Он не гонялся – как говорили современники – «за дешевой рекламною филантропией». Он разумно и с толком занимался благоустройством Москвы, демонстрируя личным примером как должно поступать предпринимателю. Ему мы должны быть благодарны за электрификацию города, за появление в Москве городской канализации, водопровода, Алексеевской психиатрической больницы, ГУМа, политехнического музея и ряда школ. Практически во все проекты Алексеев вкладывал личные средства, и даже свое жалование городского головы перечислял на нужды городских служащих. Регулярно Алексеев открыто обращался к представителям делового мира с просьбами, в которых невозможно было отказать. Не без хитрости, спекулируя на чужих амбициях, он часто провоцировал купечество действовать самостоятельно. Не всегда людьми, ярко проявившими себя в благотворительности, двигали исключительно личные мотивы, как, например, в случае с Абрикосовой, Ермаковым и т.д.
Николай Александрович Алексеев — городской голова Москвы в 1885—1893. Фото: http://dic.academic.ru
К концу века сложилась определенная мода на благотворительность и даже существовала некоторая соревновательная гонка между коллегами по цеху. Конкурентами братьев Боевых в бизнесе были гораздо более богатые Бахрушины. Они же соперничали в благотворительности. В этом соперничестве не было отрицательного смысла, но купцам, очевидно, хотелось перещеголять друг друга и на филантропическом поприще. Этими тщеславными чувствами умело воспользовался Алексеев. Именно благодаря его влиянию на Стромынке появилось сразу два больших дома призрения, стоящих друг на против друга. Один – построенный на средства Бахрушина, другой – на деньги Боева. Про Алексеева так и говорили, что он был единственным «настойчивым виновником пожертвования Боевым 750 тысяч рублей», на которые по адресу Стромынка, 10 и был возведен Дом призрения братьев Боевых.
Краеведческое отступление
Сокольники в конце XIX века был бурно развивающимся новым районом. В конце семидесятых годов дачное место, модное еще с николаевских времен, официально становится частью города. И, хотя дачи здесь сохраняются (память о них жива и по сей день в лучевых просеках парка Сокольники), в районе появляется собственная полицейская часть с пожарной каланчой. Это свидетельствовало о подчинении территории городу.
В отличие от Пресни (тоже в былом дачное место, превратившееся в промышленный район), Сокольникам придают другое значение. Здесь чистый воздух, густые леса, дачная атмосфера, поэтому почти не будет производства, но больше будет создано благотворительных учреждений: больниц, богаделен, приютов, убежищ. Сокольники станут районом компактного расселения неимущих и размещения благотворительных заведений. Почти вся Стромынка вырастала из больниц и богаделен, созданных на частные средства. Бахрушины, Ермаковы, Боевы строили на свободных новоприсоединенных территориях. Никаких особых распоряжений на то не было, но городская Дума в лице городского головы была заинтересована и всячески содействовала развитию новых городских площадей и строительству городской сети вдоль Стромынки.
Три в одном
Дом призрения братьев Боевых строился на участке земли, бесплатно отведенном городской Думой. Он сразу задумывался как целый благотворительный комплекс.
Фото: https://pastvu.com
В основе комплекса по традиции располагалась домовая церковь. Она была освящена в честь святителя Николая Мирликийского, духовного покровителя жертвователя. Строительство храмов при домах призрения активно поощрялось городскими властями. Это было связано не только со сложившейся с XVIII века традицией строить церкви при богоугодных заведениях. Была и практическая польза. Действительно, многие призреваемые были неходячими, и наличие домовой церкви позволяло им присутствовать на богослужениях. В возведении большого храма власти видели и городскую надобность. В новом необжитом районе церквей не было вообще. Поэтому по благословению московского митрополита Иоанникия, а потом и его преемника митрополита Сергия, церковь должна была стать доступной для всех жителей района. Это позже в Сокольниках появится знаменитая, ориентированная на юг вопреки канонам, церковь Воскресения Христова. А в 1890 году начало было положено трехпрестольным Никольским храмом, рассчитанным на сто человек. Приделы были освящены в честь митрополита Петра и преподобной Елизаветы (в память о скоропостижно скончавшемся брате и сестре Боевых).
Городские начальные училища имени Боева на Сокольническом поле. Фото: https://pastvu.com
Для благотворительных учреждений Москвы церковь с тремя приделами действительно была редкостью. Обычно одного престола вполне хватало для богослужений. Были случаи, когда богаделенные или больничные храмы имели два яруса. На одном ярусе, например, служилась литургия, на втором – отпевали умерших. Или, как в общине «Утоли моя печали», строилось сразу два храма. В одном из которых только отпевали, чтобы находящиеся на лечении пациенты не пересекались с родственниками умерших. В другом же совершались регулярные богослужения. Никольский храм среди прочих домовых церквей выделялся и величиной, и богатством внутреннего убранства. Все три иконостаса были сделаны из дорогого белого итальянского мрамора.
Строительные работы в доме призрения начались в 1891 году. Уже через два года основная часть была завершена. В 1894 году были завершены отделочные работы. Полностью богадельня заработала только в 1895 году. Однако храм освятили уже 31 мая 1894-ого. На освящении, которое совершал московский митрополит Сергий (Ляпидевский), присутствовали великая княгиня Елизавета Фёдоровна со своим супругом великим князем Сергеем Александровичем Романовым. Позже, во время нескольких приездов в Москву, в храме служил св. прав. Иоанн Кронштадтский. Клириками здесь был протоиерей Александр Крылов и священномученик Александр Орлов, расстрелянный на Бутовском полигоне.
Я упоминал уже, что дом призрения был целым духовно-образовательным комплексом, таким мини-городком. К тому же давшим название 1-й и 2-й Боевским улицам и 1-му и 2-му Боевским переулкам. Это действительно так. Основное здание имело домовый храм и два крыла, в которых располагались палаты для призреваемых. Дом призрения был рассчитан на 300 человек обоего пола православного вероисповедания, имеющих статус неимущих (не имеющих кормильца, жилья, работы). О чем необходимо было предоставить документы. Но очень скоро стало ясно, что этого недостаточно. Поэтому территория вокруг продолжает осваиваться. Строится два двухэтажных дома бесплатных квартир на 130 семей (причем по достижении 18 лет дети должны были освободить занимаемую площадь). А чуть позже возводятся здания двух начальных училищ: женского и мужского. Училища предназначались для призреваемых в богадельне детей из малоимущих семей, проживающих в бесплатных квартирах и для местных жителей. Обучение было бесплатным, за счет средств фонда. Училища просуществовали вплоть до революции.
Скромная архитектура на щедрое пожертвование
Архитектором боевского учреждения был Александр Лаврентьевич Обер. Он строил здания в смешанном стиле. В конце XIX века господствовал псевдорусский стиль, поэтому Обер в отделке здания использовал красный кирпич разных форм и размеров, без штукатурки, чтобы горожанам была видна фактура. Но церковь была сделана в псевдовизантийском стиле, то есть с большим широким куполом и небольшой звонницей со свойственными византийскому стилю проемами. Напротив дома призрения Боевых Бахрушиными был тоже построен дом призрения, а так же больница для неизлечимых больных с шатровой церковью в стиле XVII века. На этом фоне боевский приют выглядел довольно аскетичным, лишенным выразительной архитектуры. Никакой лепнины, майолики, все архитектурное убранство достигалось использованием разной формы кирпича. Причем такое архитектурное решение вовсе не было связано с недостаточностью средств. Вообще, Боевых (и конкретно Николая Ивановича), трудно упрекнуть в скупости. На устройство и содержание Дома призрения, пусть отчасти и под давлением Алексеева, в 1890 году Николай Иванович пожертвовал 750 тысяч рублей. Это очень большая сумма! А через несколько лет Боев пожертвует еще 130 тысяч на начальные училища.
В январе 1896 года Николай Иванович Боев скончался. По завещанию он был похоронен в усыпальнице у северной стены Елизаветинского придела. В год его смерти все его имущество, которое он по духовному завещанию передал на увеличение и содержание дома призрения, было оценено в 274 тысяч 285 рублей. То есть суммарно на свое благотворительное учреждение Николай Иванович пожертвовал более миллиона рублей.
Это колоссальная сумма для одного учреждения, не говоря уже о том, что после смерти Николая Ивановича в введение дома призрения также перешел его дом и владения в Ипатьевском переулке стоимостью 190 тысяч рублей.
Как использовалась территория в Ипатьевском переулке (а это самое сердце Москвы между Варваркой и Ильинкой) доподлинно не известно. В конце века это был деловой и финансовый квартал, который вплоть до революции называли Сити. Там почти не было жилья. И вряд ли кому-то могло прийти в голову в торгово-деловом районе создать благотворительное учреждение. Скорее всего, земли и здания сдавались в аренду под меблированные комнаты или под конторы и офисы. А доходы шли на ведение уставной деятельности Дома призрения. Такой расклад вероятен. Тем более, что это не было редкостью. В Китай-городе было много монастырских владений, которые в целях получения дохода на церковные нужды использовались схожим образом. Точно известно, что в 1914 году на одном из заседаний московской городской Думы объявлялся конкурс на постройку доходных домов под торговые помещения. Строить их предполагалось на переданных городу «бывших владениях братьев Боевых».
Так же в городскую Думу по благотворительному акту было передано и окончательно закреплено договором с братом Николая Ивановича Валентином, имение в Звенигородском уезде Московской области – Сокольниково.
Имение было отдано под набиравший популярность стиль благотворительности – детскую колонию для детей из богоугодных заведений. Советская власть опошлила слова: «лагерь», «колония», которые ассоциируются теперь только с тюрьмой, а между тем до революции они имели положительное значение. В 1906 году московская городская Дума закрепила имение Боева за Арнольдо-Третьяковским училищем для глухонемых.
Революция, как и в случае с другими благотворительными учреждениями решила судьбу боевских заведений. Они «умерли голодной смертью». Никаких декретов о закрытии богаделен и домов призрения не отдавалось. Но в силу того, что фонд, обеспечивающий Дом призрения, был национализирован, то и необходимые деньги перестали поступать. Тогда же почти все здания на Стромынке были приспособлены под больницы. Дом призрения Братьев Боевых в 1919 году решением коменданта Москвы отошел под нужды красноармейцев. С купола был снят крест, все внутреннее убранство ликвидировано, ценные иконы розданы по храмам Москвы. Помещение храма разделили этажами. На одном разместился актовый зал, на другом была устроена столовая для красноармейцев. Позже бывший Дом призрения превратился в научно-практический центр борьбы с туберкулезом. Здания училищ были надстроены, и по сей день используются как жилые квартиры.
Историю боевского приюта на этом можно было бы завершить. Однако, в 2001 году, по настоятельным просьбам пациентов больницы, часть помещений бывшей церкви была возвращена РПЦ, алтарь освящен, и возобновились богослужения. А в 2014 году указом патриарха при храме святителя Николая Мирликийского при Московском городском научно-практическом центре борьбы с туберкулезом учреждено Патриаршее подворье.
Фото: диакон Андрей Радкевич
