Последние лет пять я все реже пишу на религиозные темы, но привычка интересоваться конфессиональными и межконфессиональными новостями неистребима. Приоритет тут, конечно, у РПЦ. Поэтому с интересом следила: что будет на летнем заседании Священного Синода. Тем более, что в этом году он должен был состояться в Екатеринбурге, где проходили службы по убитым там 100 лет назад царственным страстотерпцам и их окружению.
И вот первые новостники «отстрелялись». В первую очередь все писали о кадровых перестановках. Тем более, что они важные. А дальше внезапное: «Церковь разрешила отпевать некрещеных младенцев». И чуть ли не восклицательный знак в конце заголовка. Отмечаю это машинально, а в голове крутится мысль: «Хорошо, но ничего особенного». В конце концов не мы первые.
В 2001-м году Синод Элладской Православной Церкви утвердил «Чин погребения некрещеного ребенка родителей христиан». В 2015-м году Православная Церковь в Америке одобрила «Чин молитвы после выкидыша или рождения мертвого младенца, включающий молитву как о родителях дитяти и их утешении, так и о душе скончавшегося». А совсем недавно, в феврале этого года, Синод Кипрской Православной Церкви выпустил «Последование об усопших некрещенных младенцах».
Так бы и прошла мимо, пропустила, но лента друзей не давала покоя: об эту новость я то и дело спотыкалась, как о свежеположенные на дорожке грабли.
Последней каплей стал восторженный вопль: «Это мощное решение!» Я сломалась и открыла 60-й журнал заседания Священного Синода, в котором речь идет о вопросе отпевания младенцев, и прочла внимательно.
Если предельно кратко пересказать, что там написано, выйдет следующее: чин отпевания – это прежде всего просьбы живых, обращенные к Богу, простить грехи отпеваемого.
Младенцы, умершие до рождения, как и любые другие младенцы, согрешить не успели, поэтому отпевать их можно и нужно, но совсем другими молитвами – утешительными для близких.
«Последование об усопших младенцех, не приемших благодати святаго Крещения» (последовательное сочетание молитв, песнопений и действий священника) отпевания уже готово, им и следует отныне руководствоваться священникам, если к ним станут обращаться родители младенцев.
Подтверждением моему «переводу» с церковно-канцелярского на доступный язык стал комментарий пресс-секретаря патриарха Московского и всея Руси, священника Александра Волкова РИА «Новости»: «Бывает, что они рождаются на свет мертвыми, бывает, что в первые часы или дни скоропостижно умирают в силу разных обстоятельств, выходящих за рамки человеческих возможностей.
Отпевание в той форме, в которой оно относится к умершим в сознательном возрасте, связано в первую очередь с молитвой о прощении грехов. Это нельзя отнести к некрещеным младенцам, которые не могут обладать личными грехами».
Единственное, что смущало в комментарии пресс-секретаря патриарха, что мешало радоваться, слова «через непродолжительное время после появления на свет».
Дело в том, что в записках, подаваемых верующими на литургии с просьбой священнику помолиться у престола, иногда встречается приписки болящий, тяжкоболящий, отрок (отроковица), младенец. Если с болящими все понятно, что отроком ребенок становится в 7 лет, когда его приводят на первую исповедь, а до того это младенец.
Есть еще одна точка отсчета для детей – 3 года: с этого момента детям придется учиться причащаться натощак как и взрослым, но они по-прежнему именуются младенцами.
Но самое главное в данном случае, уже существующий чин отпевания младенцев (крещеных), то есть детей до 7 лет, не упоминает грехов младенца, а сами они называются непорочными или безгрешными.
Единственное предположение, почему Синод ввел ограничение по возрасту, таково: во время родов или в первые мгновения после них при столь трагических обстоятельствах, единицы думают о крещении младенца – настолько сильны стресс и горе.
Да и позвать священника, организовать срочное крещение не так-то просто даже в больших городах. Поэтому ребенок умирает без крещения. О тех, кто умер прежде рождения, и говорить не приходится вовсе.
В остальных случаях, даже если на свет появился младенец с симптомами заболеваний, несовместимого с жизнью, у родителей есть время, чтобы привезти ребенка в храм или пригласить священника на дом, чтобы совершить таинство крещения в комфортных для больного условиях.
А еще в таинстве крещения умирающего (даже и взрослого, но в первую очередь младенца) есть некоторые нюансы, о которых знает всякий православный христианин. Или ему следует знать. Если существует опасность смерти младенца, нужно приложить все усилия, чтобы крестить его.
Во-первых, священник для крещения допускается врачами даже в реанимационное отделение.
Во-вторых, крестить «страха ради смертнаго» (то есть при опасности смерти) может любой православный христианин (так поступила моя мама, когда родился наш брат. Она успела крестить его и назвала Игнатием, в честь любимого святого моего папы – святителя Игнатия Брянчанинова).
При счастливом стечении обстоятельств, если крещеный матерью младенец выживет и выздоровеет, ребенка следует отнести в храм и дополнить совершенное крещение таинством миропомазания. Его точно может совершать только священник.
Также комментируя решение Синода, священник Александр Волков отметил, что раньше у Церкви не было возможности отпевать некрещеных младенцев. И с формальной точки зрения он абсолютно прав.
Но как тут не вспомнить слова святителя Феофана Затворника: «Дети – все ангелы Божии суть. Некрещеных, как и всех вне веры сущих, надо предоставлять Божию милосердию». А христиане твердо верят, что милосердие Спасителя безгранично. Верят и иногда отпевают. Без огласки, конечно.
Словом, если не углубляться во внутренние процессы жизни Церкви, может создаться впечатление, что Синод принял пустое, лишнее решение. Зря потратил свое и наше время, а новость прогремела исключительно из-за определенного набора слов: младенец, отпевание, разрешила.
Это не совсем так. Если точнее, совсем не так. Во-первых, Церковь – это сложный и устойчивый в веках механизм. Быстрое продвижение его навстречу обществу, социализация невозможны хотя бы по той причине, что она искренне уверена – это общество, верующие, прихожане (и даже священнослужители) должны подстраиваться под нее, а не наоборот.
Поэтому любое движение навстречу людям, такое как решение о крещении младенцев, родившихся при помощи «суррогатной матери», принятое в 2013-м году, или разрешение отпевать младенцев, я считаю благим и благородным делом. Не только я, конечно.
«Возможность отпевания некрещеных младенцев, как и церковной молитвы за самоубийц – это очень важно. Это проявление милосердия. Устав не предусматривает молитв о людях, не являющихся членами Церкви или сознательно ушедших из жизни, поэтому такая молитва остается личным дерзновением священника и близких усопшего.
Между тем, причина отказа от церковного поминовения таких людей, лежит в области не вероучения, а педагогики.
Судьба каждого, в конце концов, в руках Божьих. И если молитва может вывести из ада императора-еретика, то странно предположить, что невинному младенцу никакая молитва не поможет.
То есть отказ от церковной молитвы – это просто указание окружающим: например, детей следует воспитывать в вере, иначе они будут лишены главного. Все это, однако, не имеет никакого значения для нашего времени, когда люди больше не живут общиной ни в Церкви, ни вне ее. Детей крестят или не крестят (да и жизни себя лишают), нисколько не оглядываясь на мнение окружающих, а индивидуальная молитва явно не пуста.
После смерти некрещеного ребенка остаются не толпа соседей и членов общины, а самые близкие, которых уже поздно «воспитывать». Им нужно утешение.
Принятый чин – это оно и есть. Церковь «централизованно» обратила сочувствующий взгляд на горюющих людей – проявила к ним обычную заботу уже не на уровне личного дерзновения, а во всей полноте», – уверена религиовед, журналист, пресс-секретарь епархиального управления Якутской и Ленской епархии инокиня Евгения (Сеньчукова).
Но и это не все. Такой чин отпевания теперь можно совершить по младенцам, погибшим в результате аборта, потому что они ничем не отличаются от других погибших нерожденных детей.
И, наконец, крайне важно, что у всех семей, потерявших ребенка в любое время, пусть и десятилетия назад, появилась возможность отпеть умершего младенцы. У горя, как и у надежды на утешение, на милость Божию, нет срока давности.
И тут мы абсолютно сходимся во мнении с пресс-секретарем патриарха, уверенным, что «чин отпевания поможет скорбящим родителям и станет «богослужением любви»».
