Шаг вперед, под огонь критики
В обосновании к «Стандарту» сообщается, что доверие невозможно к тому, о ком ничего не знаешь, а потому «именно от доступности информации об организации во многом зависит доверие общества и государства к некоммерческому сектору в целом, а значит и его поддержка «. В Стандарте три уровня открытости, от минимально необходимого до полного. Также предлагается проект «Сведений об участниках процесса открытого конкурсного и внеконкурсного финансирования некоммерческих организаций донорскими структурами, а также органами власти любого уровня» – своего рода стандарт описания некоммерческого проекта.
Невозможно не приветствовать подобную попытку саморегуляции со стороны сообщества. Более того, фонд «Предание» с огромным интересом изучил все три уровня открытости и мы готовим документы, чтобы соответствовать предлагаемым стандартам, ибо видим в этом пользу для себя самих.
Само по себе начинание – огромный шаг вперёд в деле развития третьего сектора. Авторы проделали большую и очень нужную работу, рискнув подставиться под критику. Критикой и займёмся.
Прежде всего, сомнение вызывает сам метод завоевания доверия государства и общества. Он кажется чрезвычайно правильным с точки зрения формальной: ну да, если о тебе ничего неизвестно, то вряд ли тебе будут доверять. Но совершенно не факт – именно в реальной жизни, а не в теоретических построениях – что для построения доверия «с государством и обществом» нужна именно открытость в том формате, который предлагают уважаемые авторы «Стандарта». У открытости бывают очень разные формы, да и помимо открытости есть масса факторов, влияющих на формирование доверия.
Существует четыре возможных субъекта этого доверия и мы рассмотрим их по отдельности. Это государство, бизнес-сообщество, широкие слои общества и профессиональное сообщество.
Государство и так видит вас насквозь
Государство не заинтересовано в открытости НКО, ибо и без того прекрасно осведомлено обо всех наших делах. У государства в руках все наши банковские проводки, все отчёты во все контролирующие, проверяющие и карающие органы и возможность узнать о нас всё что угодно, буквально не вставая с дивана. Если же государству зачем-то потребуется, чтобы НКО сами о себе нечто раскрывали (например, сведения о выполнении «функций иностранного агента»), то оно может задать совершенно любой стандарт открытости, просто пригрозив штрафами и санкциями. На любую же «саморегуляцию НКО» государство смотрит с бесконечной скукой – у него и без нас припасён и Общенациональный союз НКО, и регулярно проводятся съезды НКО с участием такого количества государственных чиновников на высоких должностях, каким не может похвастаться ни одна другая профильная НКО-конференция. Грубо говоря, государство доверяет не открытым, государство доверяет прежде всего окологосударственным.
Это хорошо видно из того, что вообще-то уже существует некоторый обязательный стандарт открытости в виде обязательных публикаций отчётов в Минюст. Но я ни разу не встречал, чтобы какое-то НКО всерьёз пострадало из-за отказа подобные отчёты публиковать. Скажем, «Союз благотворительных организаций России» принципиально посылает подобные отчёты письмом по почте (как признался директор «СБОР»), а не публикует на сайте Минюста, и ничего, никаких санкций. Или, например, пресловутый фонд «БФР». На сайте Минюста можно найти только сообщения о продолжении деятельности, которые о содержании работы этого фонда не сообщают ровным счётом ничего, и которые абсолютно бессмысленно публиковать. Также закон предписывает, например, обязательную публикацию программ благотворительных фондов – и опять же, никак не карает за нарушение этого правила.
Видимо, с точки зрения самого государства эта отчётность и эта открытость глубоко неважны.
Бизнес: кто платит, тот и задает стандарты
Я не вижу, чтобы доверие бизнеса можно было заслужить, публикуя где бы то ни было информацию о своей организации. Я просмотрел сайты известных мне НКО, постоянно задействованных в корпоративных программах – ни один из них не дотягивал полностью даже до «базового» уровня открытости, в то время как куда бОльшая прозрачность организаций, ориентированных на массового жертвователя, почему-то не вызвала к ним ажиотажного интереса бизнес-структур.
Бизнесу интересны длительные проекты, продуманность, стратегические планы и чёткие расчёты социального эффекта, цифры и графики, иногда – массовый охват аудитории и позитивный отклик в СМИ, но ему не особенно важно, опубликовала ли НКО количество своих сотрудников, отчёты в Минюст и справку по структуре организации.
Грантовые конкурсы корпораций проходят в тиши кабинетов, где серьёзные эксперты оценивают присланные документы. Сами же представители корпоративной социальной ответственности год назад сетовали, что открытость в их среде – некоторая игрушка ограниченного числа единомышленников, которое не меняется год от года. Именно игрушка, потому что практического смысла в открытости НКО для бизнеса скорее нет.
Ведь бизнес обладает той же возможностью, что и государство: это он диктует правила для НКО, а не наоборот. Дарителей всегда меньше, чем претендентов на дар. Если бизнесу потребуется, чтобы НКО, претендующая на партнёрство, раскрыла перед ним все свои внутренние процессы, НКО ничего не останется, как согласиться – или остаться без финансирования от этого бизнеса. Конкуренция за ресурсы корпораций довольно жёсткая и артачиться тут нет смысла, всегда найдутся те, кто согласиться играть по предложенным правилам.
К тому же для бизнес-структур НКО, в конечном счёте, лишь инструмент достижения их собственных целей, и непонятно, какую из задач бизнес-сообщества России сейчас может решить информационная открытость его партнёров из числа фондов и АНО.
Я был на нескольких мероприятиях «Форма доноров» посвящённых открытости, «нефинансовой отчётности», «прозрачности», «доверию» и прочим прекрасным вещам. Ни на одном из них не шла речь о том, что описано на всех трёх уровня «Стандарта информационной открытости». Из необходимых для доверия условий, которые обсуждались тогда, я помню лишь наличие годового отчёта (именно годового! никакая иная форма не подходила!) и хотя бы какого-то сайта. Всё остальное ни в коей мере не казалось собравшимся экспертам принципиальным, существующие стандарты открытости типа «Интегрированной отчётности» большим спросом не пользовались и на результаты корпоративных грантовых конкурсов, кажется, никак не влияли.
Общество: эмоции рулят
Широкие народные массы предполагаются, кажется, как главный адресат предлагаемых стандартов отчётности.
Но предлагаемый «Стандарт информационной открытости» ориентирован самой своей структурой и формой не на широкие слои населения, а на некую иную аудиторию.
Россияне по-прежнему жертвуют деньги не тому, кого хорошо знают, а тому, с кем по каким-то причинам чувствуют эмоциональную связь. Самый массовый способ пожертвования в стране – смс, отправляемая при просмотре телевизионного сюжета – требует наименьшего включения рассудка, в то время как «Стандарт» рассчитан на аналитическую работу. При этом пожертвование совершается (в голове того, кто жертвует) не «фонду», а «ребёнку».
Это приводит к тому, что на одной из благотворительных конференций рассказывалось, как масса респондентов в числе самых известных в стране благотворительных организаций называла фонд «Добро», подразумевая «Российский фонд помощи», использующий слово «Добро» для совершения пожертвования с помощью смс. Люди доверяют деньги, не зная даже названия организации, и непонятно, как может усилить это доверие публикация на сайте фонда его внутренних документов.
Коллеги: а как деньги тратите, не видно
Таким образом, адресатом даже не самого «Стандарта», а информационной открытости как таковой, остаётся, как и раньше, профессиональное сообщество, коллеги. Именно они – единственные, кто будет всерьёз вчитываться в детали разного рода документов, изучать направления и результаты деятельности, состав наблюдательных советов и уточнять – соответствует ли НКО «Полному уровню открытости» или ещё пока нет. Это может быть полезно при ведении разного рода совместных проектов и вообще способствует повышению консолидации сектора.
Ну и самое последнее. В качестве цели публикации «Стандарта» заявлено понимание «что делает та или иная организация, для чего она была создана, кому и как оказывает помощь». Но большая часть предлагаемых пунктов на всех трёх уровнях открытости никак не поможет ответить на заданный вопрос. Я уже писал об этом – ни отчётность в Минюст, ни аудиторское заключение, ни бухгалтерский баланс не раскрывают, собственно, специфики работы организации. Они дают представление о масштабах деятельности, но не о методах. Не поможет и публикация данных о количестве сотрудников (потому что всё равно непонятно, чем они занимаются), ни структуры организации, ни системы принятия решений – эти документы непроверяемы, и их связь с реальностью неочевидна.
Единственное, что в действительности может показать «кухню» организации – это обязательная детализированная публикация расходной части её бюджета, без обобщений и умолчаний. Деньги, направления их движения – единственное, что показывает, где на самом деле находится центр внимания НКО, а какая часть её работы существует ради галочки и репутации. Как говорил классический герой: «Здесь у него любовь с интересом, здесь у него лежбище».
Так вот среди прочих пунктов на базовом уровне открытости «Стандарта» упомянута некая «Базовая финансовая информация», расшифрованная как «данные о доходах и расходах». И очень жаль, что этот пункт остался не раскрытым: какая именно информация должна публиковаться, насколько подробно и часто. Потому что, например, я ни про одну организацию не знаю, да и не хочу знать, сколько раз заседали её руководящие органов за последние три года – подобное знание никак не обогатит меня, и на мнение об организации не повлияет. А вот если её финансовые дела – темны и публикуются обобщённо, а деньги уходят на нераскрываемую публично «благотворительную деятельность», то тут уже есть, где призадуматься.
