Был светским львом, а стал попом
Еще до того, как стать священником, офицер и «светский лев» Леонид Чичагов учредил благотворительное общество помощи военным, которые из-за болезней были вынуждены выходить в отставку до приобретения прав на пенсию. В этом обществе помогали и детям-сиротам, чьи родители погибли на войне.
Ставший свидетелем страданий раненых на войне, офицер Леонид Чичагов занялся изучением медицины, особенно народной, основанной на целебных свойствах растений.
Леонид Михайлович разработал самостоятельную систему лечения, описанную им в «Медицинских беседах», содержащих практические рекомендации.
«Создав особую систему лечения и прилагая её уже много лет с успехом к своей практике, я желал бы доказать, что медицина как наука более других необходима для людей как помощь и облегчение в их страданиях», – писал он в брошюре «Что служит основанием каждой науки?», отмечая при этом, что «врачу необходимо иметь в виду не только одну больную плоть, но искать корень болезни и в духе или в душе человека».
К 34 годам жизни у полковника Леонида Чичагова было все: успешная карьера, прекрасный дом, красавица-жена, интеллектуальное хобби – медицина, «добрые дела» на почве благотворительности. Леонид Чичагов обожал театр, сочинял музыку, плясал на балах, ходил в концерты.
Его внезапное прошение об отставке изумило свет. Одной из причин перемены жизни называли встречу Чичагова с кронштадтским старцем – св. Иоанном Кронштадтским, который предрек ему священство.
Общество негодовало: из аристократов – в священники! Быть попом в глазах света в то время чаще всего значило ходить в смазанных сапогах и лебезить перед «благодетелями».
Социальный статус духовного сословия, несмотря на причисление священства большевиками к «классу эксплуататоров», был невысок. Зачем же человек пошел на добровольное унижение?
Меньше милосердных слов, больше дела
Будущий священник объясняться с обществом не стал. Он привык работать и ответил делом. Его дела сегодня сами за себя говорят:
В годы русско-японской войны владыка Серафим организовывал сбор пожертвований на лечение раненых воинов и инвалидов, помогал беженцам, занимался оснащением госпиталей и санитарных поездов.
Владыка настаивал на деятельном милосердии в храмах. Он предложил пастырям разделить свой приход на несколько участков, поручив каждый смотрению отдельного лица из членов приходского совета. Это «смотрение» состояло и в том, чтобы «не полениться дойти или доехать до священника и вовремя сообщить ему о несчастье, нужде или скорби его прихожанина».
Особо указывал владыка Серафим на необходимость помочь беде крестьянина в случае падежа скота, «хотя бы пришлось для этого обратиться заимообразно к церковному ящику». По мысли святителя, со временем церковный ящик должен стать «народным банком для крестьян», как это было в старину.
Архиепископ Серафим разрешил завести кружку специально для сбора средств на благотворительную деятельность, «которую нужно обносить во время всех богослужений и брать с собой при обходах прихода в большие праздники».
Священникам предлагалось использовать каждый удобный случай, чтобы обратиться к народу с церковного амвона с просьбой о помощи тому или иному пострадавшему, предоставив прихожанам самим определять способ и размеры этой помощи.
Милосердия без любви не бывает
Дочери владыки Серафима пошли вслед за отцом (в отличие от жены, вступившей в повторный брак). Наталья, ставшая монахиней (в постриге – Серафима), после эвакуации ее монастыря в Новгород в годы Первой мировой войны была направлена сестрой милосердия в Новгородский епархиальный госпиталь.
Во времена гонений на Церковь мать Серафима дежурила на вокзалах Москвы, чтобы передать священнослужителям, следующим по этапу, теплые вещи и продукты.
Ее сестра, Леонида, окончила двухгодичные курсы сестер милосердия Комитета Красного Креста. В первую мировую войну она работала в лазарете имени Государыни Марии Федоровны, а в начале Великой Отечественной войны в возрасте 58 лет (!) добровольно ушла на фронт сестрой милосердия.
По воспоминаниям ее дочери, Варвары Васильевны Черной (в постриге – игуменья Серафима), Леонида Леонидовна до конца жизни раздавала нуждающимся свою пенсию и деньги, получаемые от детей.
«Большое добро делает человек, подающий милостыню, жертвующий своими излишками, но это еще не милосердие. Так ли поступают брат с братом? Мы должны делиться с ближним не только излишками, но и последним куском хлеба, больше того, на нас лежит долг подчас лишать себя любимого, привычного и отдавать это в пользу брата или сестры».
Парадоксально, а с евангельской точки зрения закономерно, что именно те, у кого зачастую ничего не было, среди нищеты, голода и унижений сохраняли дар любви и милосердия. Пример тому самый недавний – наши новомученики и исповедники за веру.
В 1937 году, когда владыке Серафиму было уже 80 лет, его арестовали, обвинив в «контрреволюции». Вскоре, вместе с другими заключенными, владыка Серафим был расстрелян на полигоне в Бутово.
Милосердие может проявляться по-разному. Кто-то делится вещами, одеждой, а кому-то Господь дает власть решать, как позаботиться о всех, кто в этом нуждается, как помочь людям обрести любовь.
У каждого человека свое служение, но каждый может прислушаться к словам священномученика Серафима, идущим из глубины милостивого и любящего сердца: «Милосердие есть плод любви, присущий ей, как теплота неразлучна с огнем».
