В Центре социальной реабилитации «Турмалин» вот уже 10 лет занимаются не только умственно отсталыми детьми, но и взрослыми с нарушениями интеллектуального и психического развития. Команда педагогов и волонтеров разработала программу социализации одной из самых незащищенных групп населения через трудовую и творческую деятельность. О трудностях и радостях работы с людьми, имеющими нарушения умственного развития, мы в рамках проекта «Кто есть кто в благотворительности» беседуем с директором центра «Турмалин» Ириной Токаревой.
– Люди с задержкой умственного развития – одна из самых проблемных и социально незащищенных категорий населения. Почему вы решили ими заняться?
– Наш центр появился в 2003-м году. Тогда же в России начал работу благотворительный фонд развития лечебной педагогики и социальной терапии «Лемниската», на базе которого и возник «Турмалин». Запрос на работу с людьми с задержкой в умственном развитии тогда был огромный. Если детей еще как-то пытались реабилитировать, то за взрослых практически никто тогда не брался, тут было просто непаханое поле… Команда подобралась в ответ на запрос фонда.
– Инвалиды не вписываются в систему социальных приоритетов, а люди с умственной отсталостью тем более. Они априори изгои. Как убедить общество в том, что каждый человек – личность?
– Важно доносить до общества информацию о людях с разными особенностями развития. Сейчас, слава Богу, инвалидов перестали прятать, скрывать от общества. Пора перестать бояться тех, кто отличается. Надо уметь понимать, что существуют разные формы мировосприятия. «Лишних людей» не бывает. Люди с задержкой умственного развития – часть общей картины мира.
– Что-то меняется в обществе, оно перестает мыслить в категориях «мы и они»?
– Безусловно. За последние годы появилось много специализированных центров, занимающихся реабилитацией детей с задержками умственного развития. Об этой проблеме активно пишет пресса. Вышел нашумевший фильм о Соне Шаталовой, девочке с тяжелым аутизмом, талантливой и ранимой. Школьники и студенты проходят у нас социальную практику вместе с нашими подопечными. Они приезжают к нам на три недели, работают в мастерских. И они уже не боятся «особых» людей.
– Они не только работают вместе, но и общаются? Что означает социализация для ваших воспитанников?
– Во-первых, совместный труд. Затем творческая деятельность – участие в спектаклях. Очень важны совместные трапезы, особенно праздничные. Мы занимаемся внеклассной деятельностью, ходим в небольшие походы, выезжаем на пикники, на экскурсии, в лагеря. В процессе люди обучаются адекватному общению и начинают вливаться в так называемый «большой социум». Одна девочка недавно создала семью. Несколько человек поступили в колледжи.
– Их специализация связана с той профориентацией, которую они получили в ваших ремесленных мастерских?
– Разумеется. Наши мастерские помогают подросткам и взрослым реализовать нормальную потребность в труде и творчестве. В зрелом возрасте труд является основным способом самоутверждения человека в мире. Именно поэтому в нашем центре были создано 6 профессионально оборудованных художественно-ремесленных мастерских, на базе которых в основном и происходит реабилитация: керамическая, ткацко-валяльная, свечная, столярная, мастерская по батику и кукольная. При правильно организованном рабочем процессе эти мастерские могут производить качественные, красивые вещи, имеющие законченный вид и самостоятельную художественную ценность. Мы потом продаем изделия на различных ярмарках. Воспитанники видят, что это не игра. И мы всегда это подчеркиваем: «Ты только представь: из этой посуды потом люди чай пить будут…» Видели бы вы, сколько радости доставляют этим людям результаты их труда!
– То есть, компенсация возможна, если человек находится под руководством опытных педагогов?
– У нас есть примеры подобной компенсации. Недавно один молодой человек 29 лет, например, после реабилитационного курса, нашел неплохую работу. Правда, у многих, к сожалению, уже упущено время. Со взрослыми вообще работать гораздо сложнее.
– Мнение, крепко засевшее в массовом сознании: люди с задержкой умственного развития могут быть только иждивенцами, то есть могу лишь брать у общества. Это не так?
– Конечно, не так. Эти люди могут научить нас милосердию, терпению, прощению, непосредственности в восприятии мира. В отличие от многих из нас, они умеют искренне радоваться каждому наступившему дню и друг другу. Не будем забывать и о том, что произведенная нашими воспитанниками в ремесленных и художественных мастерских продукция необходима и востребована.
– Как складываются судьбы ваших воспитанников? Какими люди они становятся, приходя в ваш центр?
– У нас есть один почти тридцатилетний молодой человек недюжинной физической силы. Он совсем не говорит, но все понимает и обладает удивительной способностью к эмпатии. При общении с ним чувствуешь тепло и защиту. Этот человек попал к нам несколько лет назад. У него вообще отсутствовали социальные навыки. Поначалу с ним вообще никак нельзя было взаимодействовать. Он просто все крушил, разбивал, ломал мебель. Сейчас он трудится в гончарной мастерской, отливает огромные формы, под стать ему самому. У нас же используются специально адаптированные методики. Здесь, например, гипсовые формы заполняются подготовленной глиной, затем заполненные формы выглаживаются, а изделия потом обжигаются и расписываются. Получается красота: светильники, заливные вазы и прочие массивные вещи. А молодой человек приобрел главный навык – общение. И, главное, почувствовал, что его любят и понимают.
– Вероятно, этот молодой человек нигде не бывал раньше?
– Именно. Как же он мог чему-то научиться? Еще у нас есть мальчик 22 лет с ДЦП и сохранным интеллектом. К нам он попал, потому что у него была острая необходимость в развитии моторных навыков. Сейчас работает в столярной мастерской. Недавно он сказал, ощутив сильную усталость после рабочего дня: «Здесь я впервые в жизни почувствовал себя настоящим мужчиной». Он же заметил, что при длительных пропусках занятий (например, по болезни) приобретенные навыки начинают утрачиваться. Действительно, важны постоянство, регулярность и непрерывность комплексных занятий, как и индивидуальный подход к каждому воспитаннику.
– У вас за каждым ребенком и взрослым закреплен свой куратор?
– Да, он помогает человеку во всем, следит за его развитием, отмечает изменения, адаптирует программу. И, конечно, решения мы принимаем коллегиально на педсоветах. Часто бывает так, что воспитаннику необходимо со временем выйти на новый уровень сложности или сменить вид деятельности. Кто-то считает, что он засиделся, например, в швейной мастерской и хочет в гончарную. Бывают и проблемы с общением внутри с коллективом. Словом, идет обычная жизнь, но под грамотным руководством.
– А как вы находите свои кадры? Это ведь проблема для любого НКО.
– Проходившие у нас практику студенты педагогических вузов часто остаются с нами. Так случилось с руководителями гончарной, валяльной, кукольной мастерских. Есть и те, кто трудится с нашими воспитанниками уже много лет. У нас же коллектив относительно небольшой – всего 24 человека.
– А сколько воспитанников?
– В данный момент 38. Занятия они посещают от 2 до 5 раз в неделю, в зависимости от возможностей. Люди приходят в свой день и строго в свою мастерскую.
– Каковы основные цели вашей работы?
– Мы их формулируем так: «повышение качества жизни и реализация основных прав инвалидов». У инвалидов чаще всего нарушается право на труд. Насколько мне известно, за рубежом к каждому больному аутизмом приставляется сопровождающий, который курирует его вхождение в коллектив, помогает в налаживании отношений, в обучении.
– Обязательный «тьютор» ведь есть и у школьников…
– Со школами у нас уже начинают работать. Создаются инклюзивные классы на базе общеобразовательных школ, где учатся приходящие с тьюторами аутисты вместе с другими детьми. Но хуже всего приходится взрослым. На обычных предприятиях сопровождающих у умственно отсталых нет. А мы можем у себя это обеспечить.
Также у ментальных инвалидов нарушается право на достоинство личности. Умственно отсталых наше общество постоянно унижает, отторгает даже на вербальном уровне. Очень трудно бывает родителям, особенно мамам таких детей, которые просто не могут спокойно сходить в гости или погулять на детской площадке. Их отовсюду гонят.
Со взрослыми мы и стараемся общаться как с равными, как с серьезными людьми, имеющими право выбора. Надо не брать их за руку, не просто руководить. Нужен иной уровень общения. Ведь перед тобой взрослый человек, даже если он ведет себя как ребенок. Наши воспитанники порой старше, чем двадцатилетние девочки-педагоги, пришедшие на практику. Это создает трудности, поскольку грань между педагогикой и панибратством очень тонка, но сохранить ее возможно. Что касается обучения, оно происходит, прежде всего, в профессиональном смысле. А воспитание идет параллельно, само собой, даже если мы этого не замечаем.
– Кто вас поддерживает и в какой помощи вы нуждаетесь?
– Нас по-прежнему поддерживает фонд развития лечебной педагогики и социальной терапии «Лемниската». Много лет помогает фонд «Дорога вместе». Около восьми лет нас курирует Департамент социальной защиты Москвы. Наш постоянный спонсор – Ростокинский камвольный комбинат. Мы делаем проекты, на которые получаем деньги на три-четыре месяца, а потом все начинается по новой. Мы постоянно ищем денежные средства для выплаты зарплат – это одна из наших самых насущных проблем.
Также мы участвуем в различных конкурсах на получение государственных средств, различных грантов. Но наше направление деятельности не всегда вписывается в приоритеты госфинансирования. Участников-то много. Нас приглашают участвовать в различных благотворительных ярмарках, где всегда на ура идут работы ребят, созданные в наших мастерских. Например, ездим в различные школы, фирмы. Но ярмарки, как правило, проводятся к Рождеству. А как быть все остальное время? К тому же, у нас нет собственного транспорта и перевозить, например, керамические изделия очень трудно. В финансовой поддержке мы нуждаемся постоянно.
