Да знаете ли вы, что аэропорт Внуково – так получается – получил имя по близлежащему имению Абрикосовых, а имение Агриппина Александровна Абрикосова купила для внуков, да так и назвала? И вот внук (праправнук) Дмитрий Петрович стоит на фоне центрального дома имения. В здании – детский дом, Дмитрий Петрович имеет там благотворительные дела.
А вот Дмитрий Петрович на фоне портрета знаменитого прапрадеда Алексея Ивановича Абрикосова кисти Серова, и рассказывает, почему Серова в дедовском доме не кормили ланчами, отчего тот бросил кисти и убежал.
Ты смотришь на эти фотографии и понимаешь, что нам действительно для строительства себя и жизни вокруг себя не хватает зримой связи, фамильного знания, живой истории. Дело даже не в словах и убеждениях представителей знаменитых семей – дело в силе, разнообразии, породе. Дмитрий Петрович Абрикосов рассказывает о семье и своем опыте восстановления сословия.
Опера в коммуналке
– Расскажите, пожалуйста, о судьбе вашей семьи после революции. Как жили и чем занимались Абрикосовы в советские годы?
– Благодаря образованию, которое дал детям и внукам Алексей Иванович Абрикосов основатель семьи, все занимались своей профессией. Ученые, академики, артисты. В Вахтанговском театре, например, в этом году отмечается 110 лет со дня рождения выдающегося актера Андрей Львовича Абрикосова. Мои предки проявили себя в науке, философии. Например, Алексей Алексеевич Абрикосов, мой двоюродный дядюшка, получил Нобелевскую премию по физике. То есть самые разные направления в жизни и интеллектуальной деятельности позволили династии сохраниться в советские годы.
–Что вам говорили об истории семьи? Когда вы узнали, что являетесь частью важной для России фамилии?
– У меня в семье никто ничего не скрывал и все-все знали. Вообще, с фамилией Абрикосов нельзя быть незаметным. Помню в советские годы, а я учился в 1970 годы, зашел на первое занятие по биологии. Преподавательница сказала: «А, Абрикосов, который конфеты…». И на этой фразе замерла. Понимаете?
Хлудовых, Морозовых, Рябушинских все знают по всей стране. О своем происхождении я знал всегда. Я поздний ребенок и мои родители поздние дети, поэтому у меня близкое родство к истоку.
Я вырос в коммуналке на Арбате, в квартире, которая принадлежала нашему роду и которая сохранила этот дух жизни. Вырос в мебели, в вещах, в книгах, на этом дубовом красивом паркете. Знал, что вот тот Плутарх для юношества 1804 года – это книга, по которой учились самые первые мои предки. У меня это никогда не прерывалось.
Я не был пионером, комсомольцем. Я всегда это считал чужим, неинтересным и обманом. Не знаю почему, но ко мне с этими предложениями даже и не привязывались. Я был отличник в школе и когда спрашивали: «будешь пионером?» А я говорил, что не буду, оставляли меня в покое. Даже не знаю почему это происходило. На самом деле, глубинно, все-все прекрасно понимали. Помню как в восьмом классе комсорг агитировала моих друзей не идти в девятый класс, а идти в парикмахерское училище. Ну им же давали установку на комсомольскую агитку. Помню как я пришел в 9-ый класс. Помещение полупустое и сидит наш комсорг Маша.
– Как же так? Ты не пошла в училище?
–Это для быдла, – сказала она, передернув плечами. – Я собираюсь в институт поступать, а они пусть идут брить и стричь.
– Вот поэтому то я и не буду в вашем комсомоле никогда. Потому что вы все лживые, – ответил я ей.
Понимаете, мы всегда собирались на огромные семейные сборища: Рождество, Татьянин день, Пасха. Пекли куличи и красили яйца. Я ходил в храм с самого раннего возраста. Хорошо помню кгбэшников, которые стояли у храма Иоанна предтечи, тут, на Пресне, который никогда не закрывался и в который мы ходили. Я вырос в этом.
– И вы не боялись?
Мои старшие ничего не боялись. Никто ничего не боялся. Это же Абрикосовы. Это особый сорт людей. Мой отец был сам диссидентом, адвокатом, который защищал диссидентов и ездил в лагеря. У нас же не было политзаключенных. Все сидели по поддельным экономическим статьям. Он защищал людей, которые многие годы сидели за свои убеждения, возвращался с судов, ругался, обсуждал в семье все то, что происходило. Понимаете, я вырос в этом. Мне ничего не надо было говорить. Для меня все это было объективной реальностью. Поэтому я знаю, что такое советская власть, которая остановила страну, не дала народу развиться и занять нашей великой стране – свое место под солнцем. Мы сталкиваемся сегодня с последствиями всего этого, гнилой политики.
Мои родные были фантастические люди. Они уже все умерли, но это была сила. Я был с ними постоянно. Жил в этой семейной ауре. Когда вместе собирались старики Абрикосовы, очень хорошо было видно, что это люди из другого мира. Все любили выпить, закусить. Для хлебосольных огромных приемов открывался стол на 48 персон. У меня и по сей день сохранился сервиз Императорского фарфорового завода, подаренный моей бабушке на свадьбу.
На Суворовском бульваре мы жили в 250-метровой коммуналке с потолками 4 метра в высоту. Это была квартира, которую в 20-е годы уплотнили, заселив разным народом. Но народ этот ходил тихо-тихо, вел себя интеллигентно. Все понимали, что живут в чужой квартире. Танечка Абрикосова, моя тетка, всех своих родных и друзей собирала по большим праздникам и на день ангела, и в Рождество Христово и на Пасху. И соседи увлекались нашими традициями, и сами начинали печь куличи, красить яички, «христосоваться». Хороший пример заразителен!
На Пасху приносили куличи, пасхи, яйца. Христосовались. Помню как пели песни на французском языке. Все же знали языки. Это были очень образованные люди. Их, благодаря образованию, сложно было смутить новой идеологией. Ведь образование – это главная защита от подобных глупостей. Мы разговаривали, общались, дарили друг другу подарки на этих встречах. Обсуждали новости.
Например, Петр Петрович Глебов, который был наш свояк, актер, сыгравший в «Тихом Доне» Петра Мелехова, пел, аккомпанируя себе на гитаре. Приходила его подруга Яковенко – солистка театра Немировича-Данченко. Пела арии из опер. Меня поражал ее громкий голос, который просто глушил нас. Помещение было маловато для таких выступлений. Но это было все вкусно, классно и интересно. На время ее выступлений все в квартире затихали.
У меня до сих пор цело все, что принадлежало моей семье. Я очень дорожу наградным перстнем, который Император Николай Павлович, брат Александра I, вручил моему прапрапрадеду 13 мая 1833 года в Петербурге на торгово-промышленной выставке, где Абрикосовы показали свой кондитерский товар. На перстне выгравирована фраза тоста, с которым Николай I выступил с приветствием к московским купцам: «За здравие трудящихся, в пользу отечества». Все это у меня хранится.
– Что из всего рассказанного вы восстановили в своей семье, как воспитывали детей?
– Это не надо восстанавливать и передавать, это в крови. Они живут со мной. Они современные, взрослые, как и мы с вами, но при этом они – Абрикосовы. И я это вижу, я это знаю. У них тот же характер.
Понимаете, я как когда-то мои предки, продолжаю собирать родню в своем доме, за огромным столом, чтобы праздновать Рождество, Масленицу, Пасху. Это наш образ жизни. Я провожу мероприятия, вместе с сыном мы ездим на фабрику, где производим наши конфеты.
– Какие слова для вас главные в воспитательном деле?
– Христианство – это то первое и главное, что нас объединяет. Это главная основа воспитания. Все мои дети крещены, они знают, что мы с супругой живем в венчанном браке. Без христианства нравственности нет как нет и совести. Любая толерантность базируется на учении Христа. Когда я учился в полиграфическом институте, лекции по литературе у нас читал ученик Лосева. Конечно, никакой литературы там не было, это было настоящее христианское учение. Для меня все это не было новостью, а вот для моих сокурсников, наоборот, – сплошные открытия. И он говорил, что кто и что бы ни говорил, но мы с вами живем в постхристинском мире, в мире, базирующимся на учении Христа. Мораль, нравственность – это учение Христа и без этого великого учения современный мир просто невозможен.
– В Москве до сих пор остались дома Абрикосовых?
– Да, много. Но на Малой Красносельской оставалась фабрика, при которой когда-то был первый в Москве родильный приют. Но сейчас приют закрыт. А вот после смерти Агриппины Александровны семьей было решено – это, кстати, очень купеческое явление – в ее память подарить городу Москве роддом. Он находится на углу улиц Лесная и Александра Невского. Роддом был подарен и работал под именем Абрикосовой вплоть до революции. В советские годы получил имя Крупской. Но мне и моей сестре Наталье Абрикосовой удалось заняться восстановлением памяти и имени Агриппины Александровны. В 1994 году имя Абрикосовой был возвращено роддому, при нем появился музей. Роддом просуществовал до 2012 года, после чего был закрыт, в связи с тем, что морально устарел для современного города. Однако сто лет все-таки просуществовал. Сейчас здание находится в собственности министерства Здравоохранения, там функционирует ГКУ «Соцэнерего», действует музей, а также был открыт памятник Агриппине Александровне.
Вообще, это единственный памятник многодетной матери в Москве. Бронзовый памятник на свои деньги установил первый директор ГКУ «Соцэнерго» Эраст Иосифович Матаев.
Совершенно уникальный человек, который был глубоко потрясен историей Агриппины Александровны Абрикосовой и который сам продолжает традиции делать добро в жизни. Эраст Иосифович глубоко религиозный человек и по этой причине я чувствую его буквально – как своего брата! Отец – Создатель – у нас действительно – один! Как и у всех живущих людей на земле.
Определение сословия
– Какие качества вашего прапрадеда, Алексея Ивановича Абрикосова, основателя «Товарищества А.И. Абрикосова Сыновей», вам кажутся определяющими?
– Алексей Иванович Абрикосов происходил из крепостных. Еще ребенком его отец был в крепостной зависимости. И этот факт довольно важный. Крепостничество являлось формой хозяйственных отношений в России, которые до определенного момента позволяли стране успешно развиваться в экономическом отношении. Поэтому нет ничего плохо и удивительного в том, что купцы были бывшими крепостными. Более того, московское русское купечество на 90% происходило из крепостных крестьян. Именно этой сильной связью, общими корнями с крестьянством и объясняются основные качества русского купечества: крепость, крепость духа, крепость деловых отношений, союзничество, постоянное ощущение братского локтя и плеча, умение устанавливать и сохранять связи. Все это являлось основными качествами и Алексея Ивановича Абрикосова. Про него современники даже говорили: главное, что блестяще умел Абрикосов, так это находить партнеров и нужных людей, способных реализовать его идеи и смелые замыслы. В этом деле он, действительно, был невероятным мастером. Впрочем, не только находил партнеров и служащих для выполнения определенных задач, Алексей Иванович был чрезвычайно внимателен к своим детям. Он давал им образование в соответствии с их способностями. Направлял по определенным видам бизнеса. Это было не только кондитерское дело, которым Абрикосов прославился, но и чайная компания, банковский бизнес, страховая компания, которую он организовал. Это вообще, одна из интереснейших страховых структур, которая возникла в конце XIX века. Его фирма, например, страховала крестьян от неурожая.
Но и его взгляд на благотворительность и меценатство сильно отличался от того, что мы себе представляем сегодня. Он был убежден – лучше дать удочку голодному, чем милостыню; лучше научить человека держаться, стоять на ногах, обеспечивать себя и семью, чем потакать его слабостям. Поэтому он занимался прежде всего развитием образования, как и его супруга. Безусловно, давал взносы и на знаменитую Алексеевскую больницу, на дом вдов и сирот ветеранов Крымской кампании, то есть поддерживал людей, которые категорически не имели возможности себя обеспечить. Но главным направлением его благотворительных усилий было развитие образования в России. Прежде всего коммерческого образования. Агриппина Александровна, его супруга, с которой они нажили двадцать два ребенка, также содержала на свои средства шесть ремесленных училищ, занималась родовспоможением и современным приютом для беременных, где трудился и один из ее зятьев, профессор Рахманов.
Как мне кажется, эта пара себя осуществила в этом. Они дали пример того, как нужно относиться к бизнесу и благотворительности. А правильное отношение Алексея Ивановича к своему происхождению, стало его личной заслугой и чертой. Прятать, скрывать свои свойства, происхождение, да вспомните хотя бы мещанина во дворянстве – ничего хорошего из этого не получается, кроме анекдота, который обязательно найдет отражение в литературе. Мне кажется, это важно, что русские купцы сделали качества сословия своим мотором и двигателем собственного развития.
– Каким одним словом вы определили бы характер своей семьи?
– Это была абсолютно христианская семья.
– В чем это проявлялось?
– Во всем. Каждую субботу – на исповедь. Каждое воскресенье всей семье – на службу в храм, где Алексей Иванович был главой приходского совета. Это храм Успения Пресвятой Богородицы на Покровке. Там было специально выделенное место для огромной династии. Все это видели, дети это наблюдали. К родителям обращались на вы. Все слушались и внимали им, а мнение родителей было определяющим. Это принципиально.
Все учились в приходской школе, где также получали религиозное образование. Церковь тогда не была отделена от государства и это давало хорошие плоды: не свобода и демократия, а формирование нормальной, ответственной личности.
Что касается талантов, то двое из восьми сыновей унаследовали коммерческую жилку. Не все пошли по коммерции, но все получили образование либо в Москве, либо в Европе. Кто-то учился в Англии, кто-то в Германии. Но лишь двое детей имели выраженный талант – Иван Алексеевич и Сергей Алексеевич. Один занимался развитием кондитерского дела, другой чайного.
В советские годы многие семейные качества были просто не востребованы. Их стремились скрывать. Все получили образование, которое ценили. Понимали, что бы не случилось с коммерцией, они всегда себе заработают на кусок хлеба профессией. Все дети имели профессию. Алексей Иванович, входя во гроб, оставил это как устное завещание: «чтобы не случилось с нашими фабриками, магазинами, остальным бизнесом, вы всегда должны заработать на кусок хлеба себе сами». Его дети были учеными, медиками, философами, артистами, издателями и проч. Они имели широкий спектр возможностей, чтобы осуществить свои таланты.
Восстановление сословия
– А какие из семейных качеств типичны для образа и фигуры русского купца?
– В советские годы купцам приписывали обычно разгул страстей, но, очевидно, что это носило идеологический налет. Купцы были выходцами из крепостных крестьян, то есть людьми, способными к саморазвитию. Это не были люмпенизированные представители крестьянства, но те, кто, что называется, был способен вытянуть себя за волосы своим трудом и усилиями, умением концентрироваться умел занять определенные ниши в деловой активности своей страны. Текстильная, сталелитейная, хлебопекарная, кондитерская, сахарорафинадная промышленность – это были все те места, где именно крестьяне, выходя из крепостной зависимости, становились влиятельными и очень богатыми людьми. Они все давали образование детям, потому что стремление к постоянному самосовершенствованию было заложено у них в крови. И если ты не умеешь это делать, то ты никогда не будешь иметь успеха. Это первичные качества.
–Вы один из основателей Московского купеческого общества. Речь идет о попытке восстановления сословия?
– Общество возникло в начале 1990 годов и объединило потомков купеческих родов.
Сначала, по примеру Дворянского собрания, на базе ВООПИК было создано Российское купеческое собрание. Тогда ВООПИК был иной, чем сегодня, он был ближе к государственным структурам и направлял исторические процессы в обществе. Но купеческие потомки захотели большей самостоятельности, и на базе Плехановского университета создали Российский купеческий союз. Занимались пропагандой исторического наследия, читали лекции, проводили конференции, сотрудничали с Верховным Советов РФ, Государственной Думой, занимались разработкой законопроектов. В наш союз входили представители очень известных родов: Морозовых, Красильщиковых, Коптелиных, Сорокоумовских, Хлудовых.
Благодаря публикациям в прессе, выступлениям на радио мы все познакомились тогда, нашли друг друга. Это же была очень популярная тема. Я, например, в 1994 году провел первый конгресс рода Абрикосовых в Плехановском университете. Он шел две недели. К нам приходило очень много людей, которые приносили документы, подтверждавшие степени родства. Так мы были возрождены. Тогда ощущение нашей востребованности было больше. Сейчас люди отвлечены кризисом, санкциями, сегодняшней конъюнктурой. Хотя мне кажется, что именно сейчас нужно обратиться к корням и там искать решение насущных вопросов. Все знают о своих корнях, происхождении, но помалкивают. Понимаете, всем нам есть чем гордиться. Я уверен, что нужно поворачивать нас к корням. У Пушкина есть стихотворение, которое я люблю. Оно очень уместно в нашем разговоре:
Два чувства дивно бли́зки нам.
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века,
По воле Бога Самого́,
Самостоянье человека,
Залог величия его.
Животворящая святыня!
Без них душа была б пуста,
Без них – наш тесный мир – пустыня!
Душа – алтарь без Божества!
Вот эти три четверостишья выражают и мое отношение к своей истории. Если человек не знает ничего о своей семье, своей династии, откуда он родом это плохо. Мы видели, что президент на Рождество стоял в храме в селе, из которого его семья происходит. Вот это правильное место любого человека! На могилах своих предков у истока своей семьи. Именно эти чувства формируют истинный патриотизм, дают силы для жизни – и, если нужно – для подвига!
Так что главная задача нашей общественной организации – пропаганда наследия русского купечества. У всего русского есть свое лицо и, слава Богу, государство начало осознавать это, об этом совершенно открыто говорить. У русского бизнесмена есть свой склад. Не надо нас подтягивать к англо-американским предпринимателям, мы по складу и своей сути ближе к центрально-европейскому, немецкому предпринимателю. Мы читаем лекции, водим экскурсии в школах, институтах. У нас много партнеров. На этой неделе, например, у меня сразу три мероприятия, где я буду говорить о женщинах в благотворительности, о русских традициях в предпринимательстве. Мне кажется важным обратить внимание людей, детей, молодежи на наши традиции, которые есть. Самобытность – это первое свойство.
Погруженные в электричество
– И Какие темы ваших лекций особенно пользуются успехом?
Все: история, традиции. Понимаете, всех интересуют не общие фразы, а конкретика. Визуальный образ сегодня стоит на первом месте. Поэтому если есть что показать – награды, например, за что получены, когда и от кого… даже не надо много говорить, достаточно озвучить «реперные точки», чтобы люди озадачивались. Сейчас очень популярная тема, с которой я обращаюсь к слушателям – «Роль женщин в купечестве». Я говорю всего о пяти женщинах, хотя их много больше, которые, унаследовав за скоропостижно скончавшимися мужьями дело, взяли на свои хрупкие плечи ответственность за большое количество, работавших на предприятиях, людей. Речь об огромных фабриках, тысячах работников, которые благодаря этим дамам не погибли и не потеряли работу. Не надо много рассказывать, достаточно сказать, что Красильщикова – это прообраз Вассы Железновой. Малообразованная, но невероятно талантливая и целеустремленная женщина производила «черный хлеб». Так раньше называли повседневную хлопчато – бумажную ткань для крестьян, которую красили в черный цвет. Немаркая, не линявшая – эта ткань очень ценилась. Короткого живого рассказа часто, оказывается, достаточно, чтобы ощутить, что это – не фантазия, а реальная жизнь предыдущих поколений. А потом я добавляю, что в родном селе Родники Ивановской губернии она замостила улицы, провела электричество, построила градообразующее предприятие. То есть женщина сумела проявить себя. Это поражает. Когда рассказываешь об этом, люди начинают рефлексировать, начинают выстраивать связь с собой: а кто мои предки, а где они, а что удалось сделать им в жизни? Это все дает всходы, возрождает интерес к своему происхождению.
Обычно я читаю лекции в купеческом обществе, в музее истории Москвы, на различных мероприятиях, в особняках, куда меня приглашают организаторы. В рамках уроков москвоведения читаю гостевые лекции в школах, в МГУ и других вузах по линии ВООПИК.
Вообще, самое тяжелое – не дети и не пенсионеры, а студенты, погруженные в «электричество», социальные сети. Вы не представляете какой был успех, сногсшибательный, когда я прочел лекцию в МГУ. Они сидели и не уходили, так были озадачены. У них даже лексика менялась.
Когда ты показываешь фактуру и то, как человек с нуля сумел достигнуть высот, чего молодежь просто не может увидеть в сегодняшней жизни, примеров мало, то это все заставляет задуматься. Моя идея – не наполнить знаниями голову, как сосуд водой, а зажечь факел, то есть дать огонь, с которым человек сможет найти интересующую его информацию, которым он сможет осветить, и себе и своему окружению, путь по которому пойдет.
И все же образование – главное
– Правда ли, что Плехановский институт (ныне экономическая академия им. Плеханова) своим появлением обязан трудам Алексея Ивановича Абрикосова, вашего прапрадеда?
– Понимаете, Алексей Иванович занимался деятельной благотворительностью. Он тридцать пять лет возглавлял Наблюдательный совет Московской практической академии коммерческих наук. Это была старейшая школа в России, которая выпускала приказчиков. Мальчики с 7 до 14 лет получали там образование и выходили способные к работе. Тогда работать начинали рано: пятнадцать лет – в самый раз. Но дело в том, что высшего коммерческого образования в России не было.
Поэтому Алексей Иванович, когда ему было уже далеко за семьдесят, то есть к финалу своей бизнес-карьеры, написал докладную записку на имя Императора. В ней он аргументировал необходимость создания системы высшего коммерческого образования. Император идею поддержал. На базе Практической академии была создана специальная комиссия, которую возглавил Абрикосов. В комиссию вошли выдающиеся люди своего времени, специалисты из коммерческой школы, профессура Московского Университета. Они отправились в Германию и Великобританию изучать европейский опыт и выбирать модель образования. На базе этой модели как раз и был создан Московский коммерческий институт, который ныне является Плехановским университетом.
– А действительно ли в бывшем здании Практической Академией Коммерческих Наук сейчас находится «Вышка» — Высшая школа экономики?
– Да, действительно. Это была усадьба дворян Дурасовых. Его дети, да и вообще многие дворяне, учились в Академии, поэтому Дурасов и подарил свой дом на Покровке. Старейшая коммерческая школа, кстати, в начала XXI века (2011 году) отметила свое двухсотлетие. Сейчас в здании находится Высшая школа экономики, которая, увы, не стремится возрождать наши традиции в образовании. Это англо-американская школа по свей сути, складу, она другая, чем отечественная.
– В 1898 году был помещен в актовом зале Академии портрет А.И. Абрикосова кисти В. Серова, как выражение признательности к его трудам со стороны преподавателей Академии и Общества любителей коммерческих знаний. Где портрет находится сейчас?
– Портрет сейчас находится в Историческом музее. Вообще, у него своя история. Это сегодня мы идеализируем художников, но они такие же люди как мы с вами. Написать портрет Алексея Ивановича поручили молодому, начинающему художнику. Тот взялся за заказ исключительно ради заработка. Валентин Серов тогда был молод, писал в реалистической манере, не было в нем еще этого знаменитого налета импрессионизма. И на сеансы приходил всегда с опозданием. Вообще, довольно легкомысленно относился к порученному делу. Представьте, пожилой человек, действительный статский советник, генерал-майор по гражданской службе, известный и уважаемый в Москве предприниматель всегда его ождал. Надевал сюртук, садился в кабинете, работал, конечно, но и ждал при полном параде по многу часов … Эту историю я знаю с детства. В результате, Агриппина Александровна, чтобы наказать художника, перестала его угощать ланчем. Всегда же художников кормили, это была традиция. Во время очередного сеанса пришел камердинер и пригласил Алексея Ивановича к ланчу.
– А господина живописца? – спросил Алексей Иванович, испытав неловкость.
– Господина живописца, который постоянно опаздывает, не просят, – ответил камердинер.
Впредь Серов приходил, писал портрет и уходил. Однажды не выдержал и написал Абрикосовой записку, мол, если вы не кормите меня вместе с собой, так кормите хотя бы с прислугой. Ему и в этом отказали. Произошел скандал, художник бросил кисти, не подписал портрет и убежал. Вообще, он был нервный господин. Впрочем, это никого не остановило оплатить ему работу. Сделало это руководство тогдашней Московской практической академии. Портрет повесили в Актовом зал, не смотря на отсутствие подписи Серова.
Если мы будем тупыми бревнами, нас обязательно встряхнут
– Какими формами благотворительности занимаетесь вы сейчас? Какие из них вам кажутся особенно важными?
Занимаюсь по мере сил и возможностей. Как и мои предки, я считаю, что образовательные проекты и медицина – наиболее важные области, в которых можно и нужно себя проявлять. Поддержание людей в их стремлении к изменению своей судьбы. Милостыня – это, конечно, да, но профессиональное нищенство не должно получать поддержки. А вот помочь человеку найти опору, свою нишу в обществе, такая помощь, на мой взгляд, самая нужная.
Я, например, поддерживал детский дом «Молодая гвардия», который находится недалеко от аэропорта Внуково, в здании бывшего имения Абрикосовых. В этом районе Агриппина Александровна купила когда-то имение для своих внуков, отсюда, кстати, и название поселка Внуково.
А жил в имении Владимир Алексеевич Абрикосов, который был очень активным благотворителем. Он являлся членом правления Московского филиала Императорского музыкального общества. Обществу принадлежала Консерватория. На деньги ее членов она содержалась, нанимались профессора и педагоги. Владимир Алексеевич был директором на момент строительства Консерватории. После смерти Павла Михайловича Третьякова он стал главой закупочной комиссии Третьяковской галереи. Занимался строительством Политехнического музея, который пропагандировал технические знания. Вообще, он был профессиональным благотворителем и меценатом: собирал средства и вкладывал свои в развитие образования в области музыкального, изобразительного искусства и технических наук. Благотворительность моих предков всегда имела образовательный вектор развития.
После революции в «Внуково» имении был открыт детский дом – чисто советское изобретение. Никогда ведь в Российской империи никаких детских домов не было. Были дома вдов и сирот, в которых женщинам – вдовам, лишенным дохода и имевшим детей – предоставлялось жилье и работа. Те дети, которые оказывались круглыми сиротами, раздавались в другие семьи. За них государство выплачивало содержание в семьи, как стипендию. А военизированные коммуны, детище советской эпохи, вообще довольно опасная вещь. Не совсем понятно, кого там воспитывают и по каким принципам.
Мое знакомство с детским домом «Молодая Гвардия» давнишнее. Я по-разному его поддерживал: отправлял детей на отдых, на море, приезжал в праздники с подарками, с партнерами из компании «Объединенные кондитеры», которым сегодня принадлежит наша бывшая фабрика в Сокольниках. Вся моя поддержка была принципиально деятельной, хотя считаю – что малой, по сравнению с моими предками.
Я профессионально был связан с географией, был главным художником в издательствах, которые выпускали «географические» журналы – «Гео», «Вокруг Света», поэтому на протяжении десяти лет поддерживал Всероссийскую олимпиаду по географии, которая существует при МГУ.
В рамках олимпиады проводил свой творческий конкурс и вручал ценные призы: компьютеры, например. Выплачивал именную стипендию победителям Олимпиады, поступившим позднее на географический факультет МГУ. Еще 15 лет бесплатно преподавал в моем альма-матер, Московском университете печати. В этом смысле, наверное, во мне говорит голос крови, я считаю, что таким образом участвовать в благотворительности естественно и правильно, просто необходимо.
Однако, мне кажется, что деятельность на ниве благотворительности не должна помогать предпринимателем понижать налоги. За меценатство ты не должен получать никаких послаблений. Это американская традиция. Я уверен, что благотворительность и меценатство должны быть велением сердца, нашей христианской позицией. Надо пропагандировать патриотизм и русскую традицию благотворительности, построенную на желании осуществить добро по заповедям, а не ради выгоды.
– Но ведь не все русские купцы отдавали излишки по велению сердца. Еще чаще благотворительную активность люди проявляли, пережив трагедию: потеряв близких, заболев сами, родив больного ребенка.
Да, так и было, но участвовали все-таки все. Почему генерал-губернатор Алексеев построил крупную психиатрическую больницу, да потому что у него было несколько психически больных детей. Фон Дервиз построил Владимирскую больницу, потому что его детей поразил костный туберкулез. Понимаете, но так и должно быть. А вы хотите систему, чтобы все ходили «по струнке», одинаково? Понимаете, нужно давно забыть о том, что все вместе – лопата на плече – пошли строить канал Москва-Волга. Такое бывает только по принуждению и достигается путем насилия.
Настоящая благотворительность начинается тогда, когда человек, пережил трагедию. Почувствовал боль. Ведь сострадать может тот, кто понимает, что такое боль. Когда у человека случается беда – он просыпается. Господь посылает этот опыт, чтобы сердце его разбудить. Увы, через трагедию человек часто и открывает для себя «страх Божий». Поймите, если мы будем тупыми бревнами, нас обязательно встряхнут.
Поэтому не нужно ждать. Благотворительность в России приобретала массовый характер благодаря примеру отдельных людей и церковному, Христианскому образованию. И это должно возвращаться. Только через живых людей, через горячие сердца, через любовь и сострадание просыпаешься к настоящей жизни. Советская система, которая всем показал мерзость человеческой натуры, отжила. Нужно прекратить ее пропагандировать. На это больше нет времени. Развивать благотворительность сегодня возможно, развивая христианское начало в душах людей, образовывая их в сострадании, в любви к ближнему, на подобие Христа – Спасителя!
Человек богатый, успешный, к тому же христианин, не может пройти мимо чужой беды, нужды, ни биологически, ни физически. Богатство дается не ради богатства, а ради осуществления замысла нашего Отца – Господа Бога! Потому что за богатство нужно будет отвечать перед тем, кто его тебе вручил, рассчитывая на твое правильное поведение – на то, что ты поможешь тем, кому нужно встать на ноги. Во всяком случае, так жил Алексей Иванович Абрикосов.
