Четыре месяца назад в селе Макурино Кемеровской области по благословению епископа Кемеровского и Новокузнецкого Аристарха открылся реабилитационный центр для людей, стремящихся освободиться от алкоголизма и наркомании. Основал его священник храма святых мучеников Флора и Лавра в селе Зеледеево, иерей Дионисий ПУЧНИН.
Из трех реабилитантов, пришедших в центр, двое ушли, не выдержав строгости режима, но отец Дионисий не унывает. Мы встретились с батюшкой, чтобы расспросить о принципах работы Центра, сложностях, с которыми он столкнулся и перспективах, на которые он надеется:
– Отец Дионисий, почему Вы приняли решение открыть реабилитационный центр и с чего начали при его создании?
– Если честно, то я никогда не думал, что буду работать с таким контингентом. Когда служил в Новокузнецке, я занимался школами, в том числе и воскресными. По приезде в Зеледеево думал, что тоже буду работать с детьми. Но в школе нам заниматься с детьми не дали. Потом получилось так, что я встретился с человеком, который страдал алкогольной зависимостью долгие годы. Он прошел реабилитацию в сектантском центре. Мне удалось убедить его в том, что он выбрал неправильный курс, что он поменял одну зависимость на другую. У него было рвение служить таким же людям, каким он был до недавнего времени сам, он имел огромное желание помочь им уйти от зависимости. И когда мы с ним поговорили, мы поехали в Новокузнецк к отцу Алексею Шульгину, руководителю душепопечительного центра в честь преподобного Серафима Вырицкого. Отец Алексей рекомендовал нам не торопиться создавать свой центр, прежде чем мой помощник не воцерковится. В течение года он исповедовался, причащался, ходил в церковь. К отцу Алексею мы ездили еще раз, но уже более широким составом — пять человек. Неделю проходили обучение. Кроме того, нами собирался опыт, но больше, конечно, из Интернета, так как опубликованной в печати информации не очень много. Изучили мы подробно работу душепопечительского центра в Москве, который возглавляет отец Анатолий Берестов, затем центра, организованного отцом Сергием Бельковым в селе Саперное, что находится под Петербургом. Ближе всех к нам оказался центр в селе Локти Новосибирской области. Центр работает при Новосибирском храме Александра Невского.
– Что почерпнули для себя из опыта других реабилитационных центров?
– Центры все разные, но у них много общего. Существуют различия, но идея одна. В принципе молитва и труд — это основа всей реабилитации. Если у отца Анатолия, например, разработано медикаментозное лечение наркоманов (прежде всего это чистка), то у отца Сергия этого принципиально не делают, считая, что если человек сам отказался от наркотиков, то есть переболел — у него прошла ломка, то потом он гораздо больше это ценит. Взгляды разные. И вот когда в Новосибирске мы встретились с людьми, которые этим занимаются, а они нас отвезли в центр, мы поняли, что это наиболее приемлемый путь, по нему надо идти. Руководители новосибирского центра купили небольшой домик в селе, куда приехали люди, желающие исцелиться. С ними живет постоянно кто-то из дежурных. Мы посмотрели, как они живут, чем занимаются. Центру уже три года. Ему передано здание, которое сейчас перестраивается, и руководители могут принять еще большее количество людей.
Собрав воедино весь опыт, накопленный другими, мы решили, что тоже покупаем домик и начинаем реабилитацию.
– Почему Вами для размещения реабилитационного центра была выбрана деревня Макурино?
– Связано это с двумя причинами. Во-первых, изначально реабилитационный центр ориентирован на зеледеевцев, и мы надеемся, что в дальнейшем они все-таки к нам придут. А жить в центре, который расположен в той же деревне, откуда ты сам, — это практически исключает реабилитацию. А вторая причина простая — финансовая. В Зеледеево очень дорогие дома, а в Макурино гораздо дешевле.
– Как устроились на новом месте?
– Купив дом, поселили людей. Началась реабилитация. Как я уже сказал, основа реабилитации — труд и молитва. Это участие в утренних и вечерних молитвах, которые они сами читают по специальным правилам, участие в богослужениях, в таинствах церкви. А трудотерапия — это подсобный участок здесь же при доме, уход за домашними животными. С реабилитируемыми постоянно находится человек, организовано дежурство.
– На какие средства существует центр? Он может сам себя содержать?
– Поскольку сейчас центр находится полностью на содержании приходского храма, а сельский храм, естественно, не приносит больших доходов, в дальнейшем мы попытаемся выйти на самообеспечение. Сегодня на содержание реабилитантов какое-то пожертвование вносят их родственники. Условие не является обязательным, но если они помогают, то мы этому очень рады, потому что из-за нехватки денежных средств невозможно что-то приобрести для подопечных.
Хочется сказать, что изначально прихожане заозерновского и зеледеевского храмов сильно помогли центру овощами, посудой, кто-то крупы купил, лапши. Слава Богу, каждый помог, чем смог. Они, конечно, болеют за тех, кто находится в центре. Что касается местных жителей, то отношение было неоднозначным. Вначале был негатив, а сейчас вроде все нормализуется, никто на нас косо не смотрит. С соседями живем дружно. Конечно, есть женщины с длинными языками, которые и не вникали-то в проблему, а надо же о чем-то говорить. Приходилось и мне в магазине выслушивать порой самую нелепую информацию.
– Сколько человек проживает в центре на данный момент?
– Сейчас в центре живет один человек, хотя принять мы можем шесть-семь. Условия позволяют. Создав центр, мы столкнулись с проблемой набора людей. У нас были еще два человека на реабилитации, но они оба ушли по своему желанию. Если один из них ушел и сразу же «упал», то со вторым мы поддерживаем связь. Он живет в Юрге, буквально сегодня с ним созванивались. Слава Богу, он не только прекратил употребление алкоголя, но и не употребляет табак, то есть он даже не курит, пока держится. Но в то время, когда он уходил от нас, сказал, что не может нести тяжесть реабилитации и пока для него это сложно.
– А с какими сложностями вы столкнулись?
– Во-первых, человек обычно живет сам по себе, а тут приходится проявлять послушание и жить по распорядку. Затем был такой камень преткновения, как табак. Мы не приемлем употребление табака, поэтому сразу ставим условие — табак исключить. Он как раз и ведет к падению человека. У нас нет радио, не разрешается просматривать телевизионные программы, но по DVD можно смотреть фильмы духовного и светского содержания. Но опять-таки это было негативно воспринято, люди протестовали, что они оторваны от мира. Мне как-то приходилось отшучиваться: я говорил, что если война начнется, то я скажу, не волнуйтесь, а другое вам зачем знать?
Хотя наше заведение и закрытого типа, но у нас разрешается встреча с родственниками на богослужении, после службы в воскресенье, по предварительной договоренности со мной. Звонят мне, узнают о своих близких. Телефонная связь только по разрешению, когда бывают неотложные ситуации. Опять-таки встречи разрешены только с близкими родственниками, не каждому разрешается приехать. Круг достаточно узкий, потому что человек не должен предаваться воспоминаниям. И родственников мы предупреждаем, чтобы они не вспоминали, что было раньше, это им не нужно, пусть они живут сегодняшним днем.
– О результатах реабилитационной работы говорить еще рано?
– История дает нам богатый опыт борьбы с пороком и грехом. С алкоголизмом Церковь широко стала бороться в 19 веке, повсеместно начали возникать общества трезвости при храмах, священники стали возглавлять эти общества и, в частности, священник Рождественский в Санкт-Петербурге. И надо сказать, что и раньше, когда возникали эти общества, употребление алкоголя на одного человека в России было четыре-пять литров в год, а сейчас по статистике достигает восемнадцати литров. Сюда включаются и дети, и взрослые, и старики, то есть все население. Поэтому, как только в наше время возникла проблема, Церковь стала на нее реагировать, и общества стали возобновляться. Одно из первых обществ возникло в Екатеринбурге, и мы тоже там были, встречались, разговаривали с людьми.
Сегодня часто приходится слышать, что то тут, то там возникают новые общества, потому что проблема алкоголизма есть, к ней добавились новые проблемы: наркомания, игорная и компьютерная зависимости. Одна из тяжелых форм зависимости — это сектантская зависимость, из которой очень сложно вытянуть человека. Иногда приходится слышать, что в том или ином реабилитационном сектантском центре люди прошли лечение от наркомании. Но дело в том, что дьяволу нет разницы, как наши души погубить. Если человек избавляется от одной зависимости и получает другую, то, в принципе, какая разница. Да, видимо, происходят какие-то изменения, но это только на телесном уровне, а на духовном уровне ничего не происходит. А процент излечения наркоманов и алкоголиков в медицинских учреждениях очень маленький. Потому что можно человека прокапать, как-то оградить от приема алкоголя, поддержать его, но духовной составляющей медицинское учреждение не дает. А алкоголизм и наркомания — это в первую очередь духовная болезнь. У сектантов процент ремиссии большой изначально, но потом он с каждым годом падает, люди возвращаются к наркомании, потому что нет внутренней составляющей реабилитации.
О наших скромных результатах говорить еще не приходится, мы открылись четыре месяца назад. Я думаю, что первые результаты можно подвести года через два, когда хотя бы два-три человека пройдут полную реабилитацию, которая по времени равна приблизительно году. Это оптимальный срок, за который человек может прийти в себя, встать твердо на ноги, но это не конкретный срок, он определяется индивидуально.
– Чем живет общество трезвости, открытое Вами в 2006 году в Зеледеево?
– В обществе трезвости около тридцати человек. Часть из них были зависимыми людьми. На сегодняшний день уже нет. Ежемесячно в обществе проходят собрания. Они предваряются молебном перед иконой Божьей Матери «Неупиваемая чаша», затем служится литургия.
В прошлом году была проведена работа по выявлению мест нелегальной продажи алкоголя. Но наказать людей мы не имеем полномочий. Списки выявленных точек переданы в соответствующие органы. К сожалению, наши законы к таким людям весьма гуманны, хотя нелегальная продажа алкоголя причиняет очень сильный вред обществу. Мне приходится слишком часто отпевать молодых людей, которые умерли от суррогата, потому что сейчас не варят самогон (это очень хлопотно и трудно), а привозят спирт, разбавляют, добавляют всякой гадости, типа димедрола, чтобы люди дурели, и те от этого достаточно быстро спиваются и умирают. Один раз я при отпевании прямо спросил: «Сколько вы будете терпеть этих людей?» – и назвал имена «убийц» наших детей, я так и сказал. Потом одна из таких «убийц» еще долго на меня обижалась, говорила, что будет писать губернатору, будет жаловаться на меня. Что ж, пусть пишет. Это ее право. Но, к сожалению, мы не можем предпринять каких-то действий, именно правового характера, по отношению к тем, кто торгует суррогатом.
– Вот уже два года в последних числах августа, на престольный праздник храма в честь святых мучеников Флора и Лавра, вы возглавляете крестный ход с иконой Божией матери «Неупиваемая чаша» от поселка Заозерный до села Зеледеево. Во время крестного хода вы молитесь за тех людей, которые страдают недугом пьянства. Молятся в основном родственники? Среди молящихся, совершающих крестный ход, мало таких людей, которые сами пьют и желают избавиться от алкогольной зависимости?
– Да, конечно. Тому человеку, который пьет, как и наркоману, очень сложно сказать, что он алкоголик, пьяница. Он будет находить кучу причин, говорить, что это не так, что пьет он изредка и в любой момент может бросить. А пока человек не осознает, что он болен, он не начнет с этим бороться. Поэтому в крестном ходе у нас чаще участвуют родственники, а не те, кто пьет. Хорошо, что родственники осознают проблему.
Принцип реабилитации состоит в том, что пришедшего человека мы воцерковляем. Конечная цель реабилитации — дать человеку духовный оплот, духовный фундамент, на котором он будет крепко стоять. Тогда ему просто будет не нужен ни алкоголь, ни наркотики.
Беседовала Нина МАРТЫНОВА,
Газета «Юрга»,
АНО МЦ «Кузбасс-Север»
