Закрытие 5 домов престарелых экономит бюджету более 8 млн рублей в год. Старики не оказываются на улице – их переводят в хорошо оборудованные интернаты. Почему же тогда волнуются волонтеры? И если переезд – это плохо, то как защитить стариков?
Дом престарелых в поселке Оковцы
В 2013 году в Тверской области уже закрыли пять маленьких домов престарелых. Маленькие – это те, где живут 20 или 30, реже 60 бабушек и дедушек. Персонал знает их по именам, относится часто, как к родным, помнит их привычки и вкусы. Бабушки знают своих медсестричек, как дочерей, волнуются об их детях, как о внуках. Однажды «наверху» решают, что платить двадцати сотрудникам за присмотр за 25 стариками – нерациональная растрата бюджета. На «скорых» не ожидавших подвоха деревенских бабушек и дедушек, в том числе лежачих, везут на анализы в ближайшую больницу, затем они получают «путевки» в большой интернат.
Большой интернат – это дом для 200, 500, иногда и 600 пожилых людей и инвалидов. Здесь и правда хорошее финансирование и обычно хорошее оборудование. Здесь стеклопакеты не диковинка и даже плазменные панели в палатах не редкость. Только тоска здесь страшная. Персонал чаще всего хороший (все же совсем плохой человек редко отправляется работать за копейки в социальную сферу), культорг старается, а бабушка, еще месяц назад певшая частушки и приплясывавшая, отрешенно сидит на кровати и ходить отказывается. Еще через месяц ее будут кормить с ложечки, а еще через несколько месяцев, скорее всего, «выпишут». Потому что лежачий человек требует не просто ухода. Годами можно лежать, если о тебе заботятся почти круглосуточно. Если лежачих в интернате не трое-пятеро, а двести, а нянечек по одной на 25 стариков, «ротация койко-мест» будет быстрой.
Дом престарелых в поселке Овсищи
Пять домов «под снос»
В 2014 году уже готовятся к закрытию (вернее, «преобразованию») и переезду еще пять домов престарелых в поселках и деревнях Тверской области. Юркинский дом-интернат Бежицкого района на 20 человек, Щучейский дом-интернат Жарковского района, Алексейковский дом-интернат Лесного района, Овсищенский дом-интернат Вышневолоцкого района, Оковецкий дом-интернат Селижаровского района.
Есть версия, что в каждом районе останется по одному дому-интернату. Волонтеры, общающиеся с пожилыми людьми в учреждениях соцзащиты, удивляются, почему иногда лучшие дома закрывают, а менее благоустроенные сохраняют. Может быть, решения об «оптимизации» не предполагают личного знакомства чиновников с ситуацией в том или ином интернате.
Чаще всего закрытие мотивируют невыполнением требований пожарной безопасности. Дома, где живут старики, часто деревянные или с деревянными перекрытиями. Иногда выселяют людей из здания, стоящего слишком далеко от трассы. Но в поселке Овсище, где закрывают дом-интернат в старинной деревянной усадебной больнице, котельная расположена в отдалении от здания, а проводку заменили совсем недавно, и вероятность пожара там не настолько велика. Стариков из Овсища спасают от еще не загоревшегося пожара, эвакуируя их в Вышний Волочек, где на одном только этаже живет вдвое больше народу, чем в целом интернате в Овсище. Когда в интернате Вышнего Волочка случился пожар, выйти из здания успели не все. Один человек, предположим, и не хотел: ветеран войны устроил самосожжение прямо в комнате. Так и тянет сказать, что до суицида его могли довести «прекрасные» психологические условия в интернате, одиночество в толпе, но этого мы не скажем: все-таки вероятны возрастные изменения, да и мало ли что может случиться с человеком, особенно с телезрителем. Но одно можно сказать точно: кого вы быстрее эвакуируете: 30 жителей одноэтажного дома или по 60 человек с нескольких этажей огромного, как клиническая больница областного значения, здания?
В Оковцах Селижаровского района и здание не аварийное, но в селе нет добровольной пожарной дружины. А обычная приедет уже на пепелище. Здесь, вдобавок, два этажа и довольно крутая деревянная . Что проще – переделать лестницу или закрыть интернат, оставив без работы 18 штатных сотрудников? Если выдать заключение, что лестницу невозможно переделать, то появляются основания перевезти всех жильцов во Ржев – в интернат, где уже живут 550 стариков и инвалидов, а свободных ставок для персонала нет. Да и хотят ли немолодые женщины переезжать из родного села? Даже не имея возможности в круговерти смен и этажей найти время и подойти к давно знакомым и любимым бабушкам и дедушкам, а если и подойти – то увидеть, как они сдали после переезда, а кого-то вскоре и не найти в списках. Ходячие, надо надеяться, еще как-то адаптируются, будут проводить время с прекрасным культоргом в Ржевском интернате, участвовать в местном ансамбле «Негрустинка», заниматься рукоделием. Слабеньким редко удается прижиться на новом месте. Оптимизация – и естественный отбор.
Можно ли спасти стариков
Только церемония открытия и закрытия Олимпийских игр в Сочи – это 43 млн рублей только из бюджета министерства культуры (а сколько из бюджетов других ведомств). Конечно, экономить 8 млн рублей в год на зарплатах сотрудников и амортизации зданий небольших домов престарелых – решение «оптимизирующего» экономиста. И неважно, сколько денег ушло на капитальный ремонт коридора и нескольких палат в доме престарелых в Юркино в прошлом году, сколько потратили на новые стеклопакеты и бойлер – ведь в этом году интернат закрывают. 22 зарплаты сотрудников при уходе за 22 жильцами – расточительство. Напомним, что за проживание в интернате пенсионеры перечисляют учреждению 75% пенсии (эта цифра может незначительно меняться в разных регионах). Свою еду и одежду ветераны труда и труженики тыла, бабушки-доярки и дедушки-шоферы оплачивают сами, и не стоит колоть им глаза «жизнью на всем готовом». Упрекнешь ли дедушек из крупных интернатов, что на оставшиеся 25% пенсии они ухитряются неслабо напиваться?
Решение о прекращении расточительства в социальной сфере принято на высшем уровне – и слабо верится, что на том же уровне будет отменено. Волонтеры и журналисты периодически начинают борьбу против закрытия того или иного конкретного дома. Если, конечно, вовремя узнают о готовящемся переезде. Когда бабушки и дедушки уже подписали «добровольные» заявления о переводе по собственному желанию и даже переехали, сделать уже ничего нельзя. Вот если испуганные потерей работы сотрудники позвонят кому-нибудь – есть шанс. Чаще всего не звонят. Вроде терять уже нечего, а боятся.
– Чаще всего мы узнаем обо всем пост-фактум. Звоним в Анаево Мордовской области, чтобы договориться об очередном визите к бабушкам (полтора месяца у них не были), – и узнаем, что дом закрыт, – рассказала исполнительный директор благотворительного фонда «Старость в радость» Анна Русакова. – Несколько раз удавалось вступиться.
Например, удалось не закрыть и оставить «до дожития» палаты сестринского ухода в Товарково Тульской области. Персонал чудесно заботится о немногочисленных бабушках, а фонд «Старость в радость» обеспечил учреждение всевозможным инвентарем на приличную сумму.
– В истории Товарково прекрасно сработали статьи в прессе, плюс выступила в поддержку советник губернатора Галина Ратникова. Удалось отстоять интернат в Бегичево, причем его пытались закрыть дважды. В первый раз решение отложили просто после наших писем от волонтеров, писем персонала, писем постояльцев, письма Совета при правительстве Российской Федерации по вопросам попечительства в социальной сфере (при Ольге Голодец). Но через полгода снова стали закрывать. Тогда снова писали письма мы, руководство интерната и поселка Бегичево, Совет при правительстве Российской Федерации по вопросам попечительства в социальной сфере, а также банк «Тинькофф», который к тому времени поменял там окна и полы на миллион рублей. Тогда Бегичево сделали филиалом Товарковского дома-интерната, (ранее это были палаты сестринского ухода при Богородицкой больнице, и решение о закрытии исходило от главврача), – рассказывает Анна Русакова.
Иногда шума в прессе достаточно: например, репортажа о доме престарелых в Поречье-Рыбном Ярославской области на РИА-новости хватило, чтобы чиновники поняли, что не хотят к себе неблагосклонного и лишнего внимания.
– Хорошо, когда у дома много защитников на разных уровнях, – говорит Анна Русакова из «Старости в радость». – Еще лучше, когда конкретно и серьезно придраться не к чему (например, пока в Бегичево в стене была трещина, защищать его было труднее, чем когда ее заделали). Но сокращать расходы чиновникам все равно нужно. Например, пока в Тульской области мы боролись за Товарково, писали губернатору и министру, там быстро и тихо закрыли дом престарелых в Романцево той же области. В каких-то случаях (но далеко не всегда) может помочь то, что мы берем на себя некоторые расходы. Например, мы много сделали для больницы в Куровском Московской области, и персонал уже говорил, что, если бы не фонд, палаты сестринского ухода уже закрыли бы.
«На контроль» также пообещали взять закрытие дома престарелых в поселке Овсище местные активисты ОНФ.
До сего дня волонтеры фонда «Старость в радость» не создавали петиций на сайтах вроде democrator.ru и change.org, да и не удавалось захватить процесс на стадии, когда известны целых пять закрываемых домов, а все бабушки и дедушки еще на месте до 20 февраля как минимум. В этот раз, считает директор фонда Елизавета Олескина, такую петицию на имя губернатора области Шевелева надо создавать и максимально широко распространять – если не поможет петиция как таковая, может помочь общественное внимание к проблеме. Есть надежда на обращения в интернет-приемную губернатора области. Впрочем, пока не удается найти даже текст распоряжения правительства Тверской области №647 от 17 декабря 2013 года, по которому закрывают интернаты. На официальном сайте правительства пока выложены документы только за апрель…
