Ольга Демичева, врач с мировым именем, обратилась к общественности и своим пациентам на странице в Фейсбуке: «Завтра, когда от бывшей городской клинической больницы №11, где я лечила вас более 30-ти лет, останутся одни только воспоминания, знайте, я сделала все, что было в моих силах, чтобы сохранить нашу замечательную клинику. Я сейчас чувствую себя старым волком, точнее, волчицей, идущей на свою последнюю битву». Что происходит с реформой здравоохранения?
Демичева Ольга Юрьевна, эндокринолог, ГКБ №11, Москва. Фото с сайта
Врачи 11-й больницы бьют тревогу: в рамках реформы здравоохранения (оптимизации), «сливаются» серьезные профильные больницы, а лучшие кадры остаются без работы. Несмотря на то, что чиновники рапортуют о том, что реформа здравоохранения улучшит работу сферы, а сокращены будут только непрофессионалы, на деле все происходит иначе. В 11-й ГКБ кандидаты и доктора наук получают должности санитаров; больница, когда-то ставшая первым центром паллиативной помощи в столице, стремительно теряет свой статус и возможности, а пациенты снова остаются один на один с болью и болезнями.
Самое интересное, что реформу врачи ждали. И та «работа по оптимизации», что привела в итоге к массовым сокращениям в 11-й московской ГКБ, началась не то что бы сегодня. Как отмечает эндокринолог больницы, член EASD (Европейской ассоциации по изучению сахарного диабета), врач с 32-летним стажем Ольга Демичева, реформа в здравоохранении действительно была нужна, ведь Россия по многим позициям стала отставать от развитых стран мира. А гарантированная медицинская помощь требует колоссальных вложений. Но врачи ждали от реформы совсем другого. «Мы думали, что сферу здравоохранения удастся избавить от разного рода шелухи, — говорит Ольга Демичева. – У нас, например, многие лекарственные препараты применяются без доказательной базы; применяются так же методы лечения, которые не используются в мире, поскольку не имеют доказательств эффективности». Реформа действительно поставила перед собой задачу структурирования сферы. Но на деле результат оказался иным.
Как объясняет другой специалист 11-й больницы, невролог и физиотерапевт Семен Гальперин, когда-то существовал запрет на приватизацию учреждений социально-бытовой сферы – научных учреждений, школ, больниц. Но в итоге нашелся способ обхода этого запрета. Было решено применять метод концессии: учреждения передаются не в собственность, а в долгосрочную аренду. «Сейчас со школами и поликлиниками, — отмечает Семен Гальперин, — действуют так же, как когда-то поступали с заводами и прочими промышленными предприятиями: сначала нужно доказать неэффективность предприятия, затем обанкротить, потом путем скупки акций, увольнений или сокращений, кадровых перестановок, происходит «отчуждение» работников.. В итоге завод переходил в руки иных собственников, и зачастую не для того, что бы произошел подъема производства, а для перепродажи или сдачи в аренду. Многие предприятия, ставшие жертвами такой схемы, сейчас просто развалены и не функционируют».
«Сейчас так же поступают с больницами, и первая подобная известная история – это концессия 63-й больницы на Проспекте Мира. Предполагалось, что под концессию будут попадать самые неэффективные учреждения, ненужные жителям города, — продолжает Семен Гальперин. — А попала под эту «метлу» больница в центре города, со сделанным ремонтом, где дорогая земля и предполагаемо выгодный приток капитала. При концессии на выкуп учреждения объявляется конкурс. Победившая в конкурсе компания обязана сохранить в больнице тот же уровень и объем медпомощи. Закрыть отдельно стоящую крупную больницу в центре города нельзя, в итоге было объявлено, что больница объединяется с другим таким же крупным лечебным учреждением. Частным. Декларируется, что это улучшит качество обслуживания граждан, а заодно и снизятся затраты на управление».
Но 63-я больница, на которой отработали технологию концессии, сейчас фактически простаивает, больных там нет. А по заявлению Лиги пациентов прокуратурой Москвы идет проверка законности концессии.
Оптимизация по-российски
Теперь схему концессии начали отрабатывать на других учреждениях, и следующей жертвой стала 11-я городская клиническая больница. Решение о слиянии с 24-й было принято осенью 2013 года.
Эти шаги в ходе реформы здравоохранения власти мотивируют «оптимизацией». «К нам с лета прошлого года перестали возить больных по скорой помощи. Врачи «скорой» сказали нам, что у диспетчеров есть записка, негласное указание — не везти в 11-ю больницу. Наши больные нам рассказывали, что их обманывали — говорили, что больница переполнена, или что у нас ремонт. Хотя у нас в итоге простаивали пустые койки, — говорит Ольга Демичева. — Цель ясна: учреждение нужно обанкротить. Но мы все равно справлялись, пока в феврале не произошло техническое объединение: были объединены наши бухгалтерские счета, а руководство нашей больницы стало просто управляющей структурой филиала: руководящие и управленческие функции, а так же доступ к отчетности и информации они потеряли».
Такое происходит во многих других учреждениях, рассказывают врачи. «Закрывают 59-ю больницу, в 7-й больнице на Каширке главный корпус, где базировалась, в частности, гематология, отдали городу, оттуда уже выезжают кафедры. Сокращается одно из отделений Боткинской больницы, и так далее, — говорит Семен Гальперин, — профессиональную медицину разрушают под лозунгом «неэффективности» и «оптимизации». Из 65 больниц Москвы в итоге останется примерно 35».
Семен Гальперин Фото с сайта
Под тем же лозунгом, рассказывает Семен Гальперин, больницы обеспечивали техникой в ходе закупок. В больницы поставлялось такое дорогостоящее оборудование, что использование его выходило боком. Расходные материалы приходилось закупать уже самим врачам из собственных средств, а одно обследование на такой аппаратуре может встать дороже, чем вся сумма, которую выделит ОМС на все пребывание больного в стационаре. «То же самое в поликлиниках. К тому же в поликлиниках говорят, что там вообще останутся только врачи общей практики, а узких специалистов не будет. Видимо, наши перспективы – это только коммерческое дорогое лечение», — опасается Семен Гальперин.
Последние из могикан: профессоров увольняют или переводят в санитары
16 сентября Департамент здравоохранения Москвы издал приказ об изменении штатного расписания 11-й больницы, пошли сокращения. Здесь предполагается сократить около 30 процентов врачей. «Сначала нам сократили все надбавки и запретили совместительства, хотя фактически нагрузка не упала, а работаем мы теперь за крохотную зарплату. Те, кто не выдержал, стали увольняться сами», — говорит Семен Гальперин.
Заммэра Москвы по вопросам социального развития Леонид Печатников заявлял на днях, что никаких массовых сокращений в рамках реструктуризации системы здравоохранения в столице не произойдет. А сокращены могут быть только врачи, «не овладевшие современными и инновационными методами лечения». Но это точно не коллектив 11-й больницы, им как раз приходится исправлять результаты работы именно таких, не владеющих навыками лечения, врачей.
«Дело еще и в том, что квалификационная подготовка качества врачей в России находится на низком уровне, — отмечает Ольга Демичева. — Тестовые проверки наших врачей не имеют ничего общего с зарубежной квалификацией специалистов, там очень жесткая система тестирования, постоянные экзамены и повышение квалификации, у нас все это формально». И при сокращениях врачей никогда не проводится обоснование, не проверяется их квалификация.
В итоге под сокращения в 11-й больнице попали самые профессиональные кадры. Причем мнение профсоюза даже не было учтено. «Нам предлагают должности работника кухни или санитара, — рассказывает Семен Гальперин. – Я выступил на профкоме с предложением противостоять слиянию, говорил о необходимости участия профкома в решении о сокращениях и слияниях. На следующий же день мне предложили должность санитара. Ее предложили и одному из заместителей главного врача». Кстати, кандидат медицинских наук Гальперин не стал отказываться от предложения. И в декабре этот серьезный специалист, больше 20 лет лечивший пациентов, заступит на вахту санитара за 11 тысяч рублей в месяц.
Из отделения физиотерапии ушел великолепный массажист Игорь Холод, проработавший тут более 35 лет, опытные руки которого спасли не один десяток больных. Незрячий специалист, инвалид первой группы, он знал, что по закону его не могут сократить или уволить. Но в 11-й больнице убрали две ставки массажистов из четырех, а работали там Холод и еще три женщины. Игорь Холод поступил как джентльмен. Или, правильнее сказать – как мужчина. Он сам подал заявление об уходе – и руководство объединенной теперь уже 24-й больницы без проблем его подписало.
Игорь Валерьевич Холод Фото с сайта
Врачей вызывали — для вручения уведомлений о сокращении — к руководству 24-й больницы. И там, в приемной, медиков продержали в ожидании — долгое время и без объяснения причин. Ольга Демичева не дождалась встречи с руководством и вернулась назад в больницу, к своим больным.
На следующий день в кабинете Демичевой произошла впечатляющая сцена: представители руководства явились вручать ей уведомление об увольнении. «Помните сцену из «Собачьего сердца», когда в квартиру профессора Преображенского приходит в полном составе домком? Очень похожая сцена только что произошла в моём кабинете, — говорит Ольга Демичева. – Во время приема больных в дверь внезапно вошли пятеро. С порога: «Мы к Вам, Ольга Юрьевна, в качестве законных представителей Вашего работодателя»».
Врач Демичева попросила делегацию подождать, пока она отпустит пациента, а затем получила из их рук уведомление. Её должность эндокринолога в филиале №1 (то есть в 11-й больнице) сокращена, несмотря на высокую потребность клиники в её консультациях: более 300 пациентов в месяц. «Мне предложили должность эндокринолога в нефрологическом отделении на 58 коек. Там нагрузка резко снизится – не будет прежнего объёма работы, и эта перестановка бессмысленна. Я могла бы консультировать нефрологию в дополнение к своей сегодняшней нагрузке», — говорит Ольга.
Утвержденное новое штатное расписание не учло потребности 11-й больницы. Например, теперь в 24-й больнице три ставки эндокринолога, а в 11-й — ни одной. «Теперь наши больные остаются без консультации эндокринолога. Будут потом ходить к специалистам в поликлинике — если попадут», — комментирует Ольга Демичева.
«Тяжелый больной – везде персона нон-грата»
Ольга Демичева считает, что все происходящее — приговор и для врачей, и для пациентов. «Сильных клинических центров в Москве осталось не так много, а в нашей клинике хорошая школа, мощный коллектив, — говорит она. — Мы аккумулируем у себя самых тяжелых больных. Еще в 90х годах в нашей больнице создалось первое в Москве отделение паллиативной помощи. На нашей базе были созданы Центр рассеянного склероза, Центр хронических обструктивных болезней легких. У нас, по договоренности с хирургическими и кардиологическими клиниками, отработаны методики восстановления больных после кардиоопераций».
Таким больным, отмечают врачи 11-й ГКБ, больше нигде не помогут. Их не смогут вести – в силу сложности заболеваний или болевого синдрома, который здесь умели снимать, или из-за нарушений двигательных функций. «Такой больной — персона нон грата, нежеланный больной везде, — резюмирует Ольга Демичева. — А мы их лечим. Не должен больной с раком умереть от диабета – он может жить дольше! И так далее. Так выстроена наша работа. Тяжелые больные с сопутствующей патологией – это сложная категория. Кто будет лечить больного с рассеянным склерозом и обездвиженного от воспаления легких? Его не спасут. А у нас все предусмотрено для таких пациентов».
Ольга Демичева подчеркивает, что в стране сейчас огромное количество необезболенных больных, и, не меньше – тяжёлых хронических больных, и нужно организовать для них адекватную помощь. «Такие больные умирают дома от недостаточности кровообращения, от неправильно проводимой терапии. Они страдают, мучаются от того что являются обузой для своих родных, не знают, есть ли им место в общественном устройстве».
Коллектив 11-й больницы предлагает прервать слияние и, наоборот, выделить 11-ю в качестве самостоятельного медцентра.
«В силу своей специфики мы уже развились так, что нас можно объявить отдельным центром паллиативной медицины, и это будет прецедентная история, мы будем еще и научно-методической базой для создания новых подобных центров». Нынешнее решение о слиянии больниц здесь считают «бессмысленным и мучительным для всех», ведь для 24-й больницы 11-я станет обузой, поскольку там не владеют такой специализацией. «За нас все решили наверху. Но именно для разумных затрат и для оптимизации – о чем рапортуют чиновники – было бы правильнее, наоборот, выделить 11-ю больницу!» – говорит врач Демичева. – И такие прецеденты есть. Например, 33-я Остроумовская больница вышла из объединения с 14-й больницей им.Короленко. Все это было проведено законным путем, через департамент, неконфликтно». Врачи 11-й больницы уверены, что тоже смогут обосновать разумность своей автономности.
Решение бороться было принято коллективом врачей на общем собрании 8 октября. На собрание, кстати, пришел и Леонид Израильевич Бененсон, с 1982 года, в течение 25 лет, занимавший пост главного врача 11-й ГКБ. «Это неуважительное отношение к людям, которые за последние 35 лет создали всероссийские лечебные службы. У нас не просто отдельная паллиативная онкология. Мы стали центром, которые подготовили кадры по паллиативной онкологии для всего Советского Союза!» – отметил Бененсон. По мнению опытного медика, сейчас будут выплеснуты самые ценные кадры, и идет «кампания уничтожения такой сильной научной школы». «Несите себя гордо, не поддавайтесь, вы будете востребованы!» — обратился к своим коллегам их бывший руководитель.
Коллектив 11-й ГКБ уже обращался с письмами к префекту, с просьбой передать петицию Собянину, и в департамент здравоохранения города, но ответа так и не получил. Сейчас больница намерена направить очередное письмо в профильный департамент.
«Реорганизация в том виде, как её проводит Департамент здравоохранения, — это чума. Она поражает и уничтожает то последнее ценное, что было в нашем здравоохранении.
Чтобы остановить эту чуму, нам нужна, как минимум, пауза», — считает Ольга Демичева.
Врачи 11-й больницы хотят потребовать от властей остановить сокращение коечного фонда, отменить увольнение специалистов из стационаров и поликлиник, прекратить объединение медицинских, научных и учебных учреждений, предоставить учреждениям право на выход из объединений и самостоятельную организацию лечебного (учебного, научного) процесса.
Ольга Демичева полагает, что нужно создать независимую экспертную группу для оценки деятельности Департамента здравоохранения Москвы и Минздрава РФ за прошедшие 3 года. И, может быть, провести референдум на предмет того — имеет ли смысл продолжать реформу российского здравоохранения в том виде, в каком она проводится.
Иллюстрация в анонсе статьи с сайта rusmedserver.com
